Генри Олди - Изгнанница Ойкумены

• Название: Изгнанница Ойкумены
• Автор: Генри Олди
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47483-7

Регина ван Фрассен – о подарок судьбы! – родилась телепатом. В тридцать четыре года она лечила джинна от аутизма, чуть не потеряв зрение. В тридцать шесть согласилась на встречу со своим страхом ради чужого ребенка. В тридцать семь замкнулась в несокрушимой Скорлупе, оставив близким память и надежду. Да, космический мир Ойкумены ценит своих менталов, как редчайшее сокровище, но иногда теряет их, разбившись всей мощью о броню неизвестного. Танцуй на улицах Шадрувана, колдунья с флейтой! Когда реальности соприкасаются, рождается сила – и надо идти дальше, потому что Вселенная бесконечна.

Книга «Изгнанница Ойкумены» завершает роман «Urbi et orbi, или Городу и миру». Действие романа разворачивается на галактических просторах Ойкумены, уже известных читателю по приключениям Лючано Борготты, директора театра «Вертеп».

---

«И больше ничего о деле Саманты Блюм я тебе, подруга, не расскажу. Ты не услышишь от меня, что на Ларгитасе живет женщина, закомплексованная от пяток до макушки, чьи асоциальные порывы дают о себе знать, только если госпожа Блюм ходит без сережек. Полагаю, опытный психир – такой, как ты – мог бы вылечить бедняжку. Но принудительное лечение – не наш случай…»

– «Черную орхидею» знаешь?

– Знаю, – вздохнула инспектор Рюйсдал. – Теперь знаю.

Часть седьмая Шадруван

Глава первая Все мужчины хотят королеву

I

– Чего же хочет от меня малыш Хорхе?

Адвокат приятно улыбнулась:

– Сущий пустяк. Пятьсот тысяч экю.

– У Хорхе губа не дура, – согласилась Регина. – От жадности не слипнется?

– У кого?

– У него.

– Где? – не поняла адвокат.

Регина сказала, где.

– Зря, – адвокат моргнула: раз, другой. У нее были дивные ресницы – пушистые, длинные. Такими моргать и моргать. – Это вы напрасно, госпожа ван Фрассен. Мне кажется, вы недооцениваете претензии моего клиента. Здесь вам не Ларгитас. Здесь Китта. У нас скверно относятся к незаконному взлому чужих мозгов. Полмиллиона экю отступного покажутся детской сказкой в сравнении с приговором суда. Сеньор Рамос еще очень снисходителен к вашим вольностям…

– Чем от вас пахнет? – спросила Регина.

– А что? – занервничала адвокат, тайком принюхиваясь.

Молодая, гибкая, как пантера, с очень темной кожей, она по праву могла бы считаться красавицей. Единственное, что портило киттянку, так это привычка все время поджимать губы, словно адвокат заранее сомневалась в искренности собеседника. Старушечья гримаска превращала рот в куриную гузку.

– Ваши духи. Мне нравится этот аромат. Как называется?

– «De cadence». Цветочный букет, почки черной смородины.

– Да-да, и переход в смолистую мирру… Знаете, в юности у меня был знакомый арт-трансер. Он анализировал запах духов не хуже профессионального дегустатора. А я вот, к сожалению, не раскусила, что он не арт-трансер, а сукин сын.

– Как я понимаю, – вздохнула адвокат, – вам вообще не везет с мужчинами. Оставим духи на десерт. Если мы договоримся по-хорошему, я подкину вам адресок магазина. Итак, что мне передать моему клиенту?

– Передайте малышу Хорхе…

Регина подошла к перилам. Напротив сонным псом ворочался океан. Солнце обряжало его в золотую кольчугу. Белые запятые яхт терялись в этом блеске. Вровень с перилами качались узорчатые веера пальм – адвокат назначила встречу в открытом кафе на верхней террасе дендрария. Китта, побережье Йела-Маку; один из лучших курортов Ойкумены. Здесь Регина ван Фрассен, врач тридцати четырех лет от роду, познакомилась с Хорхе Рамосом, тридцатилетним альфонсом. Теперь у нее вымогают полмиллиона. Славно отдохнула, подруга, ничего не скажешь…

Малыш Хорхе был красив, как ангел, и порочен, как бес. При первом же взгляде на него любая женщина понимала, что это подлец. И с неменьшей ясностью понимала, что влипла. На малыше Хорхе пробы негде было ставить – во всех смыслах. В постели он творил чудеса. В танце конкурировал с пламенем костра. В сквернословии мог заткнуть за пояс дедушку Фрица. Он пел приятным баритоном. Гитара млела в его руках. Заказ малыша Хорхе в любом из ресторанов Китты был безупречен, опустошая кошелек – как правило, чужой. Регина прикинула, что может себе позволить Рамоса на полторы недели. Отдых прошел великолепно. Расстались легко, без слез; Регина не сомневалась, что они больше никогда не увидятся.

Ошиблась.

Ко всем своим талантам, малыш Хорхе жил шантажом. Доктор ван Фрассен была не первая дура, кого Рамос потащил в суд. Правда, она была у Рамоса первым телепатом. Что и подсказало малышу Хорхе причину для подачи иска – оригинальную, сулящую хороший куш.

– Передайте, что он глуп, как пробка. И вы тоже, если взялись за это дело. Ах да, еще передайте от меня полмиллиона поцелуев. Надеюсь, это смягчит его разочарование.

Адвокат отпила глоточек кофе.

– Пустая бравада, госпожа ван Фрассен. Вы только отнимаете у меня время. Вы незаконным образом влезли в голову моему клиенту. Вы похитили у него ряд воспоминаний, исключительно ценных для сеньора Рамоса. Вы внедрили ему свой образ, приукрашенный вами, что спровоцировало страсть. Сейчас сеньор Рамос страдает депрессией. Все это подробнейшим образом изложено в иске. Не капризничайте, подпишите чек. И мы откажемся от иска.

– Вы спите с ним?

– Не ваше дело.

– Значит, спите. Завидую. Нет, я не шучу. Впрочем, это единственное, в чем я вам завидую. Вы получили медицинское заключение?

– Да. Оно приложено к иску.

– Насчет депрессии? Верю. Это несложно оформить.

– И насчет всего остального – тоже.

– Врете.

– Вы не имеете права! – адвокат вздрогнула, пролив кофе на блюдечко. – Я представляю интересы истца! Самовольное чтение моих мыслей – отягчающее обстоятельство. Вы не отделаетесь материальной компенсацией…

«Пальмы. Море, – подумала Регина. – И эта дура. Нет, две дуры…»

Внизу от пирса отчалила А-платформа с компанией ныряльщиц. Скользящая над гребнями волн платформа с ее пятью суставчатыми аппарелями напоминала человеческую ладонь – так несут мальков, чтобы выпустить в пруд. Ныряльщицы, дебелые тетки с Хиззаца, галдели и хохотали. Они заранее поделили весь несобранный жемчуг, разложенный для них на дне дип-обслугой – в раковинах, помеченных флюомаркерами. На краю платформы, не смешиваясь с шумными туристками, сидела троица «акульих плясунов», мелких, как профессиональные жокеи. Плясуны смотрели на восток. Там, у горизонта, медленно брел огромный лентяй – туристический лайнер «Левиафан». Он сиял даже при свете дня. Регина отвела взгляд. С некоторых пор она разлюбила смотреть на корабли у горизонта.

– Я не касалась ваших мыслей. Я просто знаю, что у вас нет иного заключения, кроме депрессии. И то – купленное. Малыш Хорхе и депрессия – несовместимы. Вы забываете, с кем имеете дело. Ваш клиент утверждает, что я копалась у него в мозгах. В его волосатых, воняющих потом мозгах. Суд обязательно назначит экспертизу.

– И что?

– Ни один пси-эксперт не подтвердит слов вашего клиента. Давайте объясню на примере. Вам в детстве удалили аппендикс. Позже, в молодости, пласт-хирург свел вам шрам. Проклятье, да хоть заново пришил чужой аппендикс! Ни муж, ни любовник ничего не определят. Но профессиональный медик-эксперт, проводя обследование, сразу скажет, что вас когда-то оперировали. И подтвердит сказанное документально. Вы понимаете, о чем я?

– Какое отношение имеет аппендицит к иску моего клиента?

– Прямое. Вторжение, которое инкриминирует мне малыш Хорхе, оставляет следы. Опытный пси-эксперт, исследовав мозг Рамоса, сразу определит, что ваш клиент врет. Это вам, милая моя, кажется, что чтение чужих мыслей, а уж тем более похищение воспоминаний – следы на воде. Поверьте, эти следы хорошо различимы.

Регина продолжила любоваться океаном. Позиция адвоката была менее выгодна: киттянка если чем и любовалась, так это спиной госпожи ван Фрассен. Спокойной, уверенной, слегка надменной – а если верить записному вралю Хорхе, так еще и привлекательной – спиной женщины, знающей себе цену.

Акустика здесь была прекрасная. Адвокат и так все слышала.

– Вот лет через десять эксперт мог бы и засомневаться. А сейчас, по прошествии каких-то четырех месяцев…

– Вы лжете мне.

– Обратитесь в пси-консультацию. Они скажут вам то же самое. А еще лучше – начинайте судебный процесс. И поверьте, что я оценю свой моральный ущерб не в жалких полмиллиона. Когда суд меня оправдает – а меня оправдают, не сомневайтесь! – я выставлю малышу Хорхе такой счет, что Галактика содрогнется. Придется вам сократить расходы на косметику.

Адвокат долго молчала. Регина прислушалась. Нет, телепатия не понадобилась. Во-первых, нельзя: нет никакой гарантии, что за соседним столиком не сидит нанятый эксперт, притворяясь туристом, и чутко ловит – не нарушит ли госпожа ван Фрассен законы внаглую? Во-вторых, и без телепатии слышно: страха в молчании киттянки нет. Так замолкают, прежде чем выкатить на огневой рубеж тяжелую артиллерию.

Внизу, на средней террасе, заиграла музыка: две мандолины и гобой. Крики чаек вплелись в мелодию нервным контрапунктом. Казалось, сама Китта старается нарушить молчание женщин, интересуясь продолжением.

– Я не верю вам, – наконец сказала адвокат. – И знаете, почему?

– Почему же?

– Нос, – киттянка взялась за крылья собственного носа и слегка подергала. Жест по идее должен был обличать. Но это только по идее. Защитнице малыша Хорхе следовало бы брать уроки актерского мастерства. – Татуировка. Ваш нос татуирован?

– Вы наблюдательны.

– А тогда? В дни, когда вы наслаждались обществом моего клиента?

– Тогда – нет.

– Это хорошо, что вы не отрицаете…

– Глупо отрицать то, что запечатлено на куче голографий. Мы с малышом Хорхе не прятались от объективов. Напротив, Рамос сам с большим удовольствием снимал нас. Смеялся: на память. Сейчас я понимаю, что под памятью он подразумевал пятьсот тысяч. Говорите, я рылась в его памяти? Честное слово, так и слышу хруст ассигнаций.