Иван Кожедуб - Неизвестный Кожедуб

• Название: Неизвестный Кожедуб
• Автор: Иван Кожедуб
• Жанр: Биографии и Мемуары

Впервые за 60 лет! Долгожданное переиздание ранней книги величайшего советского аса, фактически неизвестной современным читателям

Сегодня уже мало кто помнит, что, кроме знаменитой «Верности Отчизне», И. Н. Кожедуб был автором еще четырех книг, причем первые издания его мемуаров, вышедшие еще при жизни Сталина, существенно отличаются от поздних текстов, из которых исключены не только все упоминания о Вожде (обычная практика после «разоблачения культа личности»), но и целые главы.

В данном издании исходный текст воспоминаний великого летчика печатается полностью, без цензурных искажений, приписок и купюр.

---

У нас, ребятишек, в ту пору настроение было воинственное: мы играли в войну, облаву и мечтали поймать настоящего бандита. Я с нетерпением ждал писем от старшего брата Якова — он служил в пограничных войсках в самом южном районе нашей страны, в Кушке. Он писал о борьбе с нарушителями границы. Отец вслух по многу раз подряд читал его письма родственникам и соседям. И дядя Сергей Андрусенко после этого всегда вспоминал боевые дела в Гражданскую войну. Настоящий праздник был дома, когда брат Яков прислал свои фотографии. Он стал неузнаваем: в ладно сшитой красноармейской шинели, возмужавший и, главное, с саблей в руках. Я не мог глаз отвести от этой сабли.

А скоро в село приехал на побывку наш сосед — молодой командир; он учился в военном училище.

На меня такое впечатление произвели квадраты на его петлицах, блестящие сапоги, молодцеватая, уверенная осанка, что я начал подражать его манере говорить и ходить. И когда вечером он выходил за ворота покурить, то мы, ребята, стояли поодаль и глядели на него в почтительном молчании.

…После того как Максимец поймал бандита, я стал по пятам ходить за ним и за комсомольцами-активистами. Недели две спустя из района приехали агрономы. Сельчане вышли с ними в поле на митинг. Побежал и я.

Вдруг Максимец оглянулся и подозвал меня:

— А ну-ка сбегай за Ниной Васильевной да зайди в сельсовет — скажи, что через час приду на собрание.

Я помчался со всех ног. Прибежал, запыхавшись, в школу. Нина Васильевна улыбнулась, глядя на меня, и сказала:

— Да ты у нас связным сделался. Комсомольцы стали часто давать нам, ребятам,

поручения, и мы наперегонки бежали их выполнять.

И как я был рад и счастлив, когда вскоре на том самом току, где я гонял лошадей кулака, заработала молотилка нашего колхоза «Червоный партизан»!

7. Новая жизнь на селе

Прошло несколько недель после того, как у нас организовался колхоз. Однажды вечером брат Саш-ко сказал мне, что у нас в селе будет клуб. Когда я пришел в школу, все ребята только об этом и говорили. Через несколько дней наши сельчане поехали за строительными материалами. Работа закипела.

В сумерках, когда рабочие уходили, мы, ребята, бегали на постройку и играли там в жмурки. Пахло стружкой, в окна заглядывал месяц, на землю от бревен ложились тени. Все это нам очень нравилось, и мы неохотно шли домой.

Строительство клуба было большим событием на деревне. Его открытия с нетерпением ждали и стар и млад. Я тогда впервые услышал слово «сцена» и каждый день бегал на стройку и смотрел — много ли сделано. Мне все казалось, что работы идут медленно.

Но еще больше радовало всех, что наше село будет электрифицировано. Зимой по вечерам мы сидели с коптилками, а еще совсем недавно и с лучиной. Так велось исстари. И вдруг — электрический свет! У нас будет большой, залитый светом клуб, в хатах загорится лампочка Ильича, а на току будет молотить электрическая молотилка!

Наконец в село привезли столбы. Из района приехали электромонтеры, техники. Весело, споро пошла работа!

Ребята бегали и на постройку клуба и увязывались за электромонтерами — всюду поспевали. Мы суетились больше всех. В школе засыпали учительницу вопросами, и она терпеливо, подробно объясняла нам, как проводят свет, как вырабатывается электроэнергия.

Долгожданный день наступил — ток включен! В хатах светло, уютно, а из школы так бы и не выходил — хорошо там стало! Сельчане ликовали.

В том же году, за несколько дней до Октябрьских праздников, у нас организовался пионеротряд. В ясное, солнечное утро мы до уроков выстроились в школьном дворе, и Нина Васильевна рассказала нам о пионерах, о том, что пионер, борец за дело Ленина — Сталина, должен быть примером для всех ребят. Слова учительницы, которую я любил и уважал, запали мне в сердце. И меня охватило какое-то удивительное, незнакомое до тех пор чувство.

Я очень волновался, давая торжественное пионерское обещание. Произносил слова обещания с той проникновенностью, которая свойственна человеку — и юному и взрослому — в торжественные минуты его жизни.

Вожатый повязал мне пионерский галстук, я был горд и счастлив.

С пионерским галстуком я не расставался. Перед сном тщательно складывал и прятал его под подушку. В первые дни ночью просыпался и смотрел — тут ли он.

Накануне праздника Великого Октября — к этому дню было приурочено открытие клуба — уроки в школе кончились рано. Мы побежали домой, переоделись и собрались у клуба. На нас праздничные, вышитые рубашки. Пионерские галстуки отглажены и аккуратно повязаны. Мы обступили окна клуба и прижались носами к стеклам. Клуб ярко освещен и переполнен. Нам видны на стенах портреты Ленина и Сталина, лозунги, картины, гирлянды зелени. Принарядился сегодня и вожатый — наш сельский комсомолец. Пуговицы на его военной гимнастерке — он ее надевает в особо торжественных случаях — начищены до блеска. Он вводит нас в зал, и мы чинно рассаживаемся по скамейкам — они оставлены для нас. На сцене незнакомый мне человек — докладчик. Мы сидим тихо, только иногда подталкиваем друг друга локтями и перешептываемся: «Хорошо-то как!»

Доклад окончен, и мы хлопаем вместе со взрослыми так, что ладони горят. Потом гости, приехавшие из районных организаций, поздравляют нас с великим праздником Октября, поздравляют с открытием клуба. У всех настроение радостное, приподнятое.

Вдруг свет погас и ярко осветился экран. Я не помню названия кинокартины — в ней была показана колхозная жизнь: все было близко, понятно. Картина мне до того понравилась, что я несколько дней просто бредил ею.

К нам стали часто приезжать лекторы, артисты, докладчики, давал спектакли кружок самодеятельности при клубе. В школе были организованы хоровой и драматический кружки; ими руководили наши учителя. Художник Малышок нарисовал декорации для наших школьных постановок. На сцене стояли деревья, кусты, хаты. Особенно изумлял занавес.

Мы долго готовились к первому выступлению. Сами рисовали, красили, мастерили. На спектакль пришли деды, отцы и матери. И нам хлопали не меньше, чем настоящим артистам.

Больше всего я любил кино — «туманные картины», как называли их на селе. Когда привозили кинокартину, я не отходил от механика, добродушного и веселого малого, и помогал ему складывать коробки с лентами. Как-то механик позволил мне покрутить ручку во время киносеанса. Это мне доставило, пожалуй, не меньше удовольствия, чем сама картина.

8. Наш пионеротряд

Меня избрали членом редколлегии школьной газеты. И с той поры до окончания семилетки я оформлял школьную и классную стенгазеты, рисовал лозунги и плакаты.

Перед выпуском газеты мы целыми вечерами просиживали в классе: кто готовил заметку, кто вырезал и наклеивал иллюстрации. Тепло, уютно.

Нина Васильевна сидела тут же за столом и поправляла наши тетради. Работали тихо, чтобы ей не мешать. Иногда она, взглянув на часы, скажет:

— Поздно уже, кончайте: вам еще уроки готовить. А мы отвечаем ей ее же словами:

— Раз обещал — надо выполнить. Учительница засмеется, погрозит пальцем и

опять сядет за тетради или объявит перерыв, чтобы прочесть нам статью из газеты или рассказ. Она часто читала нам стихи Пушкина, Шевченко, Маяковского.

Пришла весна. Однажды после уроков Нина Васильевна сказала нам:

— Ребята, давайте возьмем шефство над колхозным садом. На правлении говорили, что его надо привести в порядок. А время сейчас горячее, начинаются полевые работы. Колхозники нам будут очень благодарны. Садовод вас поучит, как ухаживать за деревьями, и я вам об этом почитаю. Согласны?

Мы хлопаем в ладоши:

— Конечно, согласны, Нина Васильевна! Учительница идет с нами в колхозный сад. Там в сарае сложены резцы, лопаты, весь инвентарь.

Старые яблони набивают бутоны. Сад запущен: сухие ветви мешают молодым побегам.

Мы разбиваемся на бригады: одни расчищают дорожки, другие срезают попорченные ветки.

Залезаю на высокую сучковатую яблоню и срезаю отмершие ветки. Ножницы большие, с пружиной, с ними трудно управляться. Но мне нравится, как они звонко лязгают, откусывая ветку. Нина Васильевна и старик садовод подходят то к одному, то к другому и указывают, какую ветку надо срезать, а какую — не трогать. Сучья сжигаем там же, в саду. Собираем червей, чтобы не поели лист.

В несколько дней сад был приведен в порядок. Мы следили за ним все лето. И не только одно лето: с тех пор мы стали помогать садоводу ежегодно. Сад разросся и поправился. И когда осенью ветви гнулись под желтыми и красными наливными яблоками, когда колхоз собирал обильный урожай, на душе становилось весело. И нам немало перепадало из сада.

После дождей посевы поросли сорными травами. Наш отряд выходит на поле. Раннее утро. Еще не жарко. Тщательно выбираем сорняк, отбрасывая его подальше от посевов.