Михаил Ардов - Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни

• Название: Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни
• Автор: Михаил Ардов
• Издательство: Собрание
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9606-0016-1

Настоящая книга, принадлежащая перу известного мемуариста и бытописателя протоиерея Михаила Ардова, состоит из двух отдельных частей, из двух самостоятельных произведений - "Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни" и "Узелки на память". Тут под

---

По сложившейся в храме на Ордынке традиции регент правого хора Н.В.Матвеев два раза в году устраивал себе нечто вроде бенефиса. 8 ноября его хор пел “литургию П.И.Чайковского”, а в марте — “всенощную Рахманинова”. Я вовсе не поклонник этой псевдодуховной музыки, да и Владыка Киприан был почти тех же мыслей. Но в семидесятые годы это были события, так сказать, в жизни “музыкальной Москвы”. На Ордынку приходила “вся консерватория”. Нашествиями этими простые наши прихожанки бывали чрезвычайно недовольны. Глядя на множество неверующих людей, старушки неприязненно говорили:— Опять Рахман поет...(Это — на всенощной Рахманинова.)Так вот на этих самых богослужениях Владыка Киприан говорил особого рода проповеди, рассчитанные на гостей — московских интеллигентов, музыкантов и меломанов. А поскольку среди них, разумеется, преобладали лица определенной национальности, я как-то сказал Владыке:— Знаете, к какому жанру принадлежат ваши проповеди в такие дни?— К какому же? — спросил он.— Это — особый жанр: “Рече архиерей ко пришедшим к нему иудеем...”(Тут требуется пояснение. Очень многие евангельские тексты, которые читаются на богослужении, начинаются такими словами : “Рече Господь ко пришедшим к Нему иудеем...”)

Как-то Владыка рассказывал, каким образом ему удалось уговорить старого московского уполномоченного Трушина (в мое время на это месте сидел уже некто Плеханов), чтобы тот дал согласие на рукоположение одного из иподиаконов.— Я ему говорю: “Он у нас уже все пробовал — в институт поступал и на гражданской работе был — ничего у него не выходит. Видно, быть ему диаконом...” Трушин засмеялся и говорит: “Ладно, рукополагайте!..” А с Плехановым такая сцена была бы невозможна.Я тут говорю:— А тем более с Ульяновым.Владыка удивился:— А кто такой Ульянов?— А вы вспомните, кто такой н а с т о я щ и й Плеханов...

О себе он говорил так:— У меня очень левые политические убеждения, но в области церковной я — консерватор.И это вполне соответствовало действительности. Он помнил, хранил, берег и старался осуществлять в своем храме старые московские традиции... Он отрицательно относился к модному в те годы экуменизму, хотя по высокому положению своему не всегда мог уклониться от участия в подобных мероприятиях.Помнится, по распоряжению патриарха в храме на Ордынке состоялось экуменическое моление. Владыка принял инославных гостей весьма радушно, но в самый момент молитвы сидел в своем кресле в Алтаре.Он рассказывал о другом подобном случае, когда уклониться ему не удалось.— Мы все стоим, иностранцы вокруг, каждый молится на своем языке. А со мною рядом стоит покойный отец Павел Соколовский, он только один по-русски и понимает... А я руки сложил, глазки закатил и говорю: “Господи, прости меня, грешного, за то, что я участвую в таком богомерзком деле...” Отец Павел мне говорит: “Владыка, перестаньте... Я сейчас смеяться начну...”

Вообще же юмор был присущ ему в высокой степени. Вот я вспоминаю, как сопровождал его при посещении английского павильона на международной выставке. Там нас принимал мой покойный приятель, ирландец Майк Туми, разумеется, католик. Он был весьма польщен приходом православного архиепископа и, когда мы сели за стол, осведомился, что высокий гость будет пить. Владыка сказал:— Как священнослужитель и монах я должен сказать: только воду. Но как гость я говорю: то, что мне предложит хозяин.Мистер Туми ответил:— Но ведь был уже такой случай, когда вода превратилась в вино.— Да, был, — подтвердил Владыка, — но до этого было уже много выпито.

Были мы с ним в бане. Я шутливо спрашиваю его:— Владыка, а монашествующий может мыться “Семейным” мылом?Он, не задумываясь, отвечает:— Нет. Только “Яичным”...(Надо сказать, что баню он очень любил и в течение десятилетий каждый четверг ходил в один и тот же номер Центральных бань. В последние годы, если я по четвергам оказывался в Москве, то непременно составлял ему компанию.)

Владыка Киприан не терял чувства юмора и во время своих приступов гневливости. Даже так, достаточно было его рассмешить, как гнев угасал. Помнится, на одном богослужении произошла какая-то путаница.Владыка в Алтаре допрашивал всех с целью выявить виновного в недоразумении. Вот он обращается к протодиакону о. Г.Л.:— Хорошо. Но вот ты... Ты ведь хорошо службу знаешь. Он тебе ни к селу ни к городу подает кадило... Зачем ты его взял?Протодиакон опасливо смотрит на архиерея и говорит:— На всякий случай...Общий смех, Владыка смеется сильнее прочих...

Надо сказать, Лескова он очень любил и знал великолепно. Иногда он вспоминал и повторял специфическую шутку, которая приводится в “Соборянах”:— Что такое “бездна бездну призывает”? Поп попа обедать зовет.(“Бездна бездну призывает гласом хлябей своих” — стих псалма.)Как-то я пригласил архиепископа к себе в гости. Когда мы договаривались о дне и часе его приезда, я сказал:— Владыка, помните, что такое — “бездна бездну призывает”?— Как же, — говорит, — это поп попа обедать зовет.— А что такое “бездна архибездну призывает”?Он засмеялся и сказал:— Ты хочешь сказать, поп архиерея обедать зовет?..

У него была в высочайшей степени развита способность ладить с людьми, и притом с самыми разными. От архиереев и важных советских сановников до простецов. Надо было видеть, как к нему относились официанты, продавцы, банщики, шоферы. И вовсе не только потому, что он щедро раздавал чаевые, все эти люди ценили его уважительное отношение к себе и к своей профессии. Особенная дружба связывала его с водителями. Один из них — Владимир Николаевич Климанов — был одним из самых близких и преданных ему людей. Надо сказать, Владыка очень любил путешествия по Подмосковью. Он говорил:— У меня теперь какие главные расходы? На такси да на баню...На это я ему отвечал:— Вы, Владыка, свои капиталы изничтожаете не мытьем, так катаньем...

Когда он ехал на такси и при этом не спешил на богослужение, очень часто брал к себе в автомобиль попутчиков. А если видел женщину с ребенком, которая ловит машину, — останавливался непременно и бесплатно отвозил в нужное место. Одним из его развлечений было такое: он останавливал машину во дворе своего дома на Косинской, на заднее сиденье набивался целый десяток ребятишек, и начиналось катание по всей округе...

Вот еще забавная автомобильная история. Дело было в какой-то советский праздник, кажется, на самое 7 ноября. Владыка на такси ехал с одним из постоянных своих водителей. У обочины они увидели старичка, который пытался остановить машину. Архиепископ велел затормозить, и его поместили на заднее сиденье. Только когда машина покатила дальше, Владыка и шофер заметили, что дедушка этот сильно пьян... Но мало того, обратив внимание на характерную внешность архиерея, новый пассажир стал на чем свет стоит ругать попов... Тогда шофер остановился, взял пьяного за ворот и вышвырнул из машины. А поскольку день был праздничный, автомобиль сразу же окружили люди, желающие ехать. Один из них указал на архиепископа и подобострастно спросил водителя:— А этого тоже будете выкидывать?

Владыка довольно часто обедал в ресторане при гостинице “Метрополь”. Продолжалось это много лет, и там его все очень любили. Ходил он туда в гражданской одежде, и хотя все официанты знали, что он священнослужитель, но высокий сан его был там неизвестен. Одним из тех, кто его постоянно обслуживал, был некий Андрюша, татарин, и они с Владыкой вечно друг над другом подтрунивали.Как-то Владыка пригласил меня пообедать с ним. Обслуживал нас Андрюша и позволил себе какую-то шутку насчет “попов”. Тогда Владыка говорит ему:— Хорошо. Вот ты — мусульманин. А кто ты — сунит или шиит?На этот вопрос Андрюша наш не смог ответить, знания его об Исламе так далеко не простирались.Тогда в разговор вмешался я:— Да что там, Владыка. Вы ему с у н и т е, и все будет ш и и т о-крыто.

В восьмидесятом году, когда меня посвятили в священники, мне достался деревенский приход, один из самых бедных во всей Ярославской епархии. Приезжая оттуда в Москву, я непременно всякий раз встречался с Владыкой. Как-то ведет он меня по обыкновению обедать в “Метрополь” и вдруг говорит:— Раньше я тебя просто так, как дармоеда, кормил, а теперь — помогаю неимущему духовенству.

И еще один эпизод, относящийся к тому же, восьмидесятому году. Это был май, меня только-только посвятили. Я сопровождал Владыку в поездке по городу. Он мне говорит:— Сейчас заедем на Преображенское кладбище, я схожу на могилу к своим. А ты подожди меня в машине.Я говорю:— Зачем же я буду сидеть в машине, когда у меня на этом кладбище похоронены отец и дядя.Словом, он пошел в свою сторону, а я — в свою.Чтобы не заставить его ждать, я поскорее вернулся к автомобилю. Через некоторое время появился Владыка. И тут он решил разыграть нечто вроде интермедии. Делая вид, будто мы с ним не знакомы, он говорит:— Вы случайно не батюшка?Я говорю:— Батюшка.— Панихидку не отслужите?Вместо ответа я сделал известный жест пальцами правой руки: дескать, надо заплатить. Это — привело его в совершенный восторг:— Ой, как скоро научился!..