Конн Иггульден - Боги войны

• Название: Боги войны
• Автор: Конн Иггульден
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26826-9

Древний Рим. I век до Рождества Христова. Закат Римской республики. Юлий Цезарь, перейдя Рубикон, достиг вершин славы. Боги войны покровительствуют ему. Он побеждает грозного противника Помпея Великого в гражданской войне. Заключает союз с Клеопатрой. Он справляет грандиозные триумфы в Риме, проявляет снисхождение к побежденным и становится пожизненным диктатором. Сенат дарует ему титулы «император» и «отец отечества». Он пришел, увидел и победил. Но неумолимый Фатум уже готовит ему страшный конец.

---

— Не сейчас. Будем поддерживать связь через экстраординариев. Если меня атакуют, ты мне срочно понадобишься.

— А если неприятель станет выжидать? — спросил Домиций, видя напряжение Брута.

Юлий пожал плечами:

— Тогда мы окружим его и выдвинем наши условия. Так или иначе — я начинаю поход за консульство и Рим. И пусть солдаты об этом знают. Они — римляне. Мы должны их уважать.

ГЛАВА 2

Агенобарб еще раз просмотрел распоряжения Помпея. Но сколько ни перечитывай — нет в них ничего такого, что позволило бы атаковать одичавших галлов. А между тем донесения лазутчиков ясно показывают: теперь самое время выступить и прославиться. Агенобарб разрывался между необходимостью подчиняться приказам и лихорадочной жаждой деятельности, какой он давно не испытывал. Приведи он этого мятежника в цепях — и Помпей простит все прошлые грехи.

Солдаты, которых сняли с дорожных постов, застав и фортов, построились под стенами Корфиния и ожидали приказа идти обратно. Смятение пока не проникло в их ряды. Лазутчики не успели разгласить, что враг гораздо ближе, чем предполагалось, но подобные вести обычно расходятся моментально, и скоро все об этом узнают.

Агенобарб провел пальцами по костлявому подбородку, помассировал припухшие веки — сказывалось постоянное напряжение. Сил у него больше, чем у противника — если верить разведке, — однако в донесениях упоминается еще о четырех легионах, идущих с севера, да и другие, наверное, уже близко. Возможно и самое худшее — солдат Агенобарба ждет засада.

Глядя на то, как выстроилось его воинство, командующий не испытывал радости. Большинству этих солдат не приходилось сталкиваться с противником более серьезным, чем горстка пьяных землепашцев. Несколько лет мира, в течение которых Цезарь покорял Галлию, подпортили римских солдат. Не такого войска желал себе Агенобарб для обретения славы, но иногда приходится довольствоваться тем, что послали боги.

На секунду Агенобарб даже почувствовал искушение забыть о приказе и поступить так, как привык за двадцатилетнюю службу. До Рима всего три дня пути… правда, тогда он упустит последнюю возможность. И над ним станут насмехаться младшие офицеры, если узнают, что полководец отступил перед войском вдвое меньшим, чем его собственное. Остальные галльские легионы в милях отсюда, а Агенобарб к тому же дал присягу защищать город. Но и спрятаться за стенами города при виде противника — не так представлял себе Агенобарб военные действия, идя на службу.

— Шесть тысяч человек, — прошептал командующий, любуясь шеренгами готовых выступить солдат. — Мой легион. Наконец-то.

Этими мыслями он ни с кем не делился, но когда прибывающие солдаты входили в город и Агенобарб считал их, то от гордости становился словно чуть выше ростом. За долгую службу ему довелось командовать не более чем сотней, и вот, хоть на несколько дней, он почувствовал себя равным прочим римским военачальникам.

К радости Агенобарба примешивались вполне обоснованные опасения. Если он позволит загнать себя в ловушку, то потеряет все. Упусти он возможность уничтожить человека, которого боится сам Помпей, слух об этом разойдется повсюду, и до конца жизни на Агенобарба будут указывать пальцем. Агенобарб не выносил, когда приходилось медлить, а теперь множество людей ждут от него приказа и видят его замешательство.

— Господин, нужно ли закрыть ворота? — подошел сзади заместитель.

Агенобарб посмотрел ему в лицо и вдруг почувствовал раздражение — столь юным и самоуверенным тот казался. Ходили слухи, что у Сенеки в Риме большие связи, и Агенобарб не мог не заметить, как роскошно он одевается. Глядя на Сенеку, командующий чувствовал себя стариком, даже суставы начинали ныть. В такой момент терпеть чужую заносчивость — это слишком. Молодой офицер, видимо, старался скрыть высокомерие, но за свою жизнь Агенобарб повидал немало подобных людей. Как бы они ни лебезили, их все равно выдают глаза, и становится ясно, что если в деле замешаны личные интересы, таким лучше не доверять.

Агенобарб глубоко вздохнул. Конечно, особенно обольщаться не стоит, но так приятно самому принимать решения!

— Тебе приходилось сражаться, Сенека? — спросил он.

Лицо юноши побледнело, затем на нем вновь появилась привычная улыбка.

— Еще нет, господин, но, надеюсь, я пригожусь.

Агенобарб слегка оскалился.

— Я знал, что ты так скажешь. Не сомневался. Сегодня ты сможешь себя проявить.

Помпей стоял один в здании сената, прислушиваясь к воспоминаниям. По его приказу кузнецы выломали двери, которые теперь криво висели в проемах. С улиц древнего Рима пробивался сквозь завесу поднятой пыли тусклый свет. Помпей с кряхтением опустился на скамью.

— Шестьдесят пять лет, — пробормотал диктатор в пустой зал. — Я слишком стар, чтобы снова воевать.

У него случались минуты слабости и отчаяния, и тогда под гнетом прожитых лет все тело болело и молило об отдыхе. Видно, пришло время оставить Рим молодым волкам — таким, как Цезарь. В конце концов, этот наглец уже доказал, что обладает важнейшим качеством правителя Рима — умением выживать. Когда гнев не затуманивал мысли, Помпей почти восхищался Юлием. Было время — он не поставил бы и бронзовой монетки за его возвращение целым и невредимым.

Толпа любила Цезаря за военные успехи, а Помпей ненавидел — за любовь толпы. Даже самое незначительное событие — чуть ли не покупка нового коня! — давало Цезарю повод слать в Рим победные реляции, которые потом обсуждались на улицах. Простые горожане собирались и жадно внимали любым новостям, хоть бы и самым пустяковым. Любопытство их было ненасытным, и только люди, подобные Помпею, качали головами, удивляясь: неужели можно так унижаться? Цицерон и тот утрачивал свою дальновидность, когда речь заходила о сражениях в Галлии. Что же мог противопоставить сенат Цезарю, который писал о взятии городов и о чудесах вроде меловых утесов где-то на краю земли?

Помпей сердито фыркнул, жалея, что не может разделить свои чувства с Крассом. Именно они вдвоем — какая горькая ирония! — взрастили в Цезаре столь непомерное честолюбие. Разве не сам Помпей согласился на триумвират? Тогда все, казалось, выиграли, но теперь галльские легионы шли на Рим, и Помпей каялся, что в свое время не проявил дальновидности.

Он отправил Цезаря в Испанию — и тот вернулся и стал консулом. Он послал его покорять дикие галльские племена — могли ведь дикари соблюсти приличия и прислать Цезаря обратно изрубленным на куски? Нет. Юлий вернулся домой гордый, как лев, а римляне ничто не ценят так, как победу.

Черная злоба тенью легла на лицо Помпея, когда он подумал о сенаторах, которые его предали. Лишь две трети из них откликнулись на призыв отправиться в Грецию, а ведь все обещали и клялись прилюдно… Остальные затаились, предпочли не делить изгнание с правительством, а дождаться армии изменника. Удар был тяжелый, просто сокрушительный. Сенаторы прекрасно знали, что у Помпея нет времени разыскивать их и вытаскивать из убежищ, и это злило его еще больше. Промедление и без того оказалось опасно долгим — диктатор задержался в городе, поскольку хотел дождаться солдат, снятых с дорожных постов и застав. Если Агенобарб быстро их не пришлет, придется отправляться без них. Окажись Цезарь у ворот Рима раньше, чем Помпей покинет город, и все планы диктатора пойдут прахом.

Помпей откашлялся. Выплюнул темную массу на мраморные плиты, и этот символический плевок принес ему некоторое облегчение. Несомненно, горожане в своем безрассудстве будут приветствовать идущие по Форуму войска Цезаря. Помпей не переставал удивляться неблагодарности римлян. Почти четыре года заботился он о том, чтобы они могли зарабатывать на жизнь и кормить своих детей, не боясь убийств, насилия и грабежа. Мятежи Клодия и Милона остались в прошлом, и теперь город процветал — возможно, отчасти потому, что помнил, каков настоящий хаос. И все-таки горожане не перестанут восхвалять Цезаря, который победил врагов, а теперь несет Риму новые волнения. По сравнению с этим хлеб насущный и спокойствие ничего для них не значат.

Диктатор оперся на подлокотники и встал. Болел желудок. Без видимой причины Помпей чувствовал сильное утомление. Нелегко постоянно убеждать себя, что он не совершает ошибки, покидая город. Ведь бывают ситуации, когда любой полководец признает, что единственный выход — отступить, собрать силы и атаковать уже на своих условиях. И все равно — как тяжело!

Пусть Юлий двинется за Помпеем в Грецию. В конце концов, там знают, кто правит Римом. В Греции диктатор соберет армию и самых лучших в мире офицеров. Тогда Юлий поймет разницу между своими грязными дикарями и воинами Рима — и для этого есть только один способ.

Помпей никак не мог привыкнуть к мысли, что Юлий — не тот молодой человек, каким он его помнил. Интересно, стал ли Юлий тоже с возрастом сильнее чувствовать зимние холода, чаще ли его одолевают сомнения? Удивительно — Помпей знает своего врага лучше, чем кто бы то ни было в Риме. Когда-то они делили хлеб, вместе сражались за общие цели и интриговали против общих врагов. А теперь Юлий повернулся против него. Такое ужасное предательство — ведь Помпей, ко всему прочему, женат на дочери Цезаря. При этой мысли диктатор усмехнулся. Он догадывался, что жена его не любит, но она хоть умеет понимать свой долг в отличие от беспутного папаши. Юлия родила ему сына, который, быть может, в один прекрасный день станет править миром.