Андрей Семенов - Секретная битва

• Название: Секретная битва
• Автор: Андрей Семенов
• Издательство: Издательство «Крылов»
• Жанр: О войне
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9717-0682-3

На невидимом фронте бои не затихают даже в мирные годы. Что говорить о страшном 1942-ом, когда полыхает огонь Мировой войны!

Советский разведчик Николай Осипов, благополучно осевший в Стокгольме, передает денную информацию в Москву. Его противник оберст-лейтенант фон Гетц невольно становится сотрудником в деликатном процессе переговоров по сепаратному мирному соглашению между СССР и Рейхом. Высокие стороны должны подкрепить свои слова делом, чтобы у резидентов не возникло подозрений в нечистой игре. Державы легко идут на размен. Сталин распускает Коминтерн, Гитлер освобождает из Освенцима обреченных на уничтожение евреев. Но война и интриги разведслужб вносят в деятельность миротворцев свои коррективы. Секретные переговоры оказываются на грани провала, а их участники — под угрозой ликвидации. Тем временем Сталин одобряет «Оперативный план обороны Курского выступа». Грядет решающая битва.

---

К ним подошел Волокушин.

— Товарищ генерал! — Комендант поднес руку к козырьку. — Ваше приказание выполнено. Через восемь минут самолеты будут готовы к вылету.

— Отлично! — похвалил Головин. — Старт — по команде руководителя полетов капитана Дьяконова. Подготовьте «Петлякова» к вылету. Горючего — полные баки. Под крышку. Штурмана не надо. Стрелка не надо. Полетит один майор Чиркунов. Парашют не выдавать.

— Товарищ генерал… — растерялся комендант. — А как же он полетит? Ему же неудобно сидеть будет. Низко.

— Ничего, — успокоил Головин. — Фуфайку подложит. Пойдемте, господин оберст-лейтенант, поглядим, чему вы научили наших сталинских соколов. Ну что? Умеют летать?

— Умеют, господин генерал. Взлет-посадку отработали, — пошутил Конрад.

— А кто из них лучше всех летает? Кого бы вы поставили командиром эскадрильи?

Фон Гетц ответил без паузы, будто ожидал вопроса и знал ответ на него:

— Капитана Дьяконова.

— Это того обгорелого грубияна, которого вы как птенца заклевали?

— Неважно, господин генерал. В следующий раз, возможно, он меня заклюет. Но Дьяконов — это пилот. Поверьте мне. Он себя еще проявит. Он в небе — как рыба в воде. И летает нестандартно, и бой ведет не по шаблону, а по вдохновению. Вы еще будете им гордиться.

— Ну что ж, — вслух подумал Головин. — Дьяконов так Дьяконов. Люблю зубастых.

Они с фон Гетцем направились в сторону старта. Пока все шло так, как задумал Головин.

На аэродроме базировались бомбардировщики «Пе-2». Хорошие бомбардировщики. Скоростные. То, что надо. Герои летали на истребителях, их было ровно восемнадцать штук, по числу летчиков Отдельной эскадрильи. Шестнадцать из них сейчас выруливали на старт с пустыми пулеметными и снарядными лентами. Два оставшихся стояли с порожними баками. Даже если предположить, что эти два истребителя заправлены и заряжены, то лететь на них все равно некому: Дьяконов руководит полетами и будет заводить истребители на посадку, а майор Чиркунов…

Филипп Ильич не любил доносчиков.

Если Головин рассчитал все правильно, а фон Гетц не полный обалдуй…

Нет. Фон Гетц не обалдуй. Он солдат, а значит, все должно получиться.

— Господин генерал, — почтительно окликнул Головина немец. — Прошу вас, не ходите на старт.

— А в чем дело? — не понял Головин.

— Понимаете, примета плохая — начальство на старте. Давайте лучше отсюда посмотрим за боем.

— Хорошо.

Они расположились в тени под березами в сотне метров от взлетной полосы и стали смотреть, как истребители один за другим взмывали в воздух и по спирали набирали высоту, собирая строй.

Ну, ровно журавли.

Минуты через четыре разбившись на две группы по восемь самолетов, истребители разлетелись для изготовки к атаке.

Подбежал Волокушин:

— Товарищ генерал, бомбардировщик к вылету готов.

— Где он? — уточнил Головин.

— На старте.

— Моторы прогреты?

— Так точно. Работают на холостых оборотах.

— Отлично! — одобрил генерал. — Проследите, чтобы в радиусе ста метров от самолета не было никого. Ни техников, ни оружейников. Даже часовых. Уловили?

— Есть!

— Майора Чиркунова ко мне.

Через несколько минут быстрым шагом подошел майор Чиркунов. На нем уже был шлемофон и краги, но не было обычного при вылете парашюта. Видимо, это обстоятельство смущало майора, он хотел объяснений, но не решался задать вопрос генералу.

— Товарищ генерал! Майор Чиркунов по вашему приказанию прибыл.

— Товарищ майор, — Головин встал по стойке «смирно» и придал голосу торжественность. — Приказываю вам совершить перелет по маршруту Москва — Курск — местечко Свобода — штаб Центрального фронта. Этот пакет вы передадите лично в руки генерала армии Рокоссовского. При попытке завладения пакетом кем бы то ни было независимо от звания приказываю без предупреждения открывать огонь на поражение из табельного оружия. Вылет через пять минут. Вопросы?

— Товарищ генерал… — Чиркунов принял пакет и хотел что-то спросить.

— Я вижу, что вы меня поняли правильно. Выполняйте. Уловили?

Головин повернулся к Волокушину, давая Чиркунову понять, что нечего тут мямлить. Лезь в кабину и лети к Рокоссовскому.

— Товарищ подполковник, разрешите вас на минуточку? — подозвал он Волокушина.

Фон Гетц остался один: Чиркунов направился к «Петлякову», а генерал с комендантом ушли в штаб. Сейчас, в теперешнем своем положении фон Гетц не боялся русского плена. Не зная всех ужасов русской неволи, всей омерзительности ГУЛАГа, не сталкиваясь ежедневно и ежечасно с грубостью конвоя, он представлял себе, что где-то, возможно, нижние чины и содержатся в худших условиях, а он…

Он попал в спецлагерь НКВД для высших офицеров германской армии. Там было вежливое обращение, относительная свобода перемещения внутри зоны и полная свобода в выборе занятий. Генералы к работам не привлекались и страдали скорее от избытка досуга, нежели от изнурения. Да и кормили там, в общем-то, сносно. На аэродроме же фон Гетц вообще почти не ощущал на себе каких-либо существенных неудобств, которые испытывает человек, лишенный свободы. Он был тут в своей привычной среде, среди самолетов, пилотов и механиков.

Подопечные летчики уважительно обращались к нему «гражданин подполковник», а вне службы звали Конрадом Карловичем. Комендант тоже не докучал придирками. Его даже кормили вместе со всеми — в летной столовой и по летной норме. Даже выдавали черный горький шоколад, как летчику. Он носил свои награды, заработанные в боях во имя Германии, и никого это, казалось, не смущало. За ним если и был надзор, то Конрад не ощущал его на себе.

Бежать он не думал. Периметр, укрепленный колючей проволокой, охранялся с собаками. Да и куда бежать в чужой враждебной стране? Местные жители, повстречавшись с ним, вряд ли стали бы сообщать властям. Скорее всего, они просто устроили бы над ним самосуд. Быть подвергнутым линчеванию фон Гетцу не хотелось. После ужина его запирали на ночь в комнатке в караульном помещении, но Конрад так выматывался за день, а кормили так сытно, что он засыпал сразу же.

Фон Гетц внезапно пришел в сильное смятение. Все его подопечные были в небе, а в нескольких десятках метров от него стоял скоростной бомбардировщик с включенными двигателями. Если вот сейчас сделать короткий рывок, вскочить в кабину, двинуть сектор газа до упора вперед, а когда самолет наберет скорость, потянуть рукоятку на себя…

Нет, его не собьют. Зенитчики не будут знать, что в кабине бомбардировщика сидит немецкий пилот, а истребители, которые сейчас кружатся в воздухе, не имеют снарядов. Даже если они получат команду с земли кинуться за ним в погоню, то принудить его к посадке не смогут. Разве что идти на таран, но фон Гетц сумеет отвести машину от удара. Есть опасность быть сбитым в прифронтовой полосе зенитной артиллерией, но если километров за двадцать до линии фронта снизиться до ста — двухсот метров, то зениток можно не опасаться. Они его просто не увидят.

«Решай, Конрад, решай! — стучало сердце. — Около самолета — никого. Там будет только Чиркунов».

Сейчас у него есть все, о чем может мечтать солдат, попавший в плен. Относительная свобода передвижения, хороший паек и почтительное обращение. Если что-то сорвется, если произойдет какая-то заминка, если он споткнется о внезапно возникшую досадную и непредвиденную мелочь, то… Его не только изолируют от аэродрома, но и переведут в такой лагерь, где, как сказал генерал, «выживание не является обязательным».

«Не забывай, Конрад, что ты тут пленный, — носилось в мозгу фон Гетца. — Твое место не здесь, а на фронте. Довольно учить большевиков. Пора их сбивать. Решайся!»

Головин дал Волокушину какое-то поручение, лишь бы тот смылся с глаз долой, а сам встал за грязной цистерной метрах в пятидесяти от «Петлякова» и из этого укрытия наблюдал за стартом. Вот, придерживая пакет, к самолету приближается майор Чиркунов. Вот он подходит к люку в днище фюзеляжа. Вот он поправляет шлемофон и ставит ногу на ступеньку люка.

«Где же этот чертов фон Гетц?! — У Головина от напряжения сжались кулаки. — Ну же, лопух!»

Вот Чиркунов уцепился за поручень и оттолкнулся ногой, забрасывая тело внутрь бомбардировщика. Снаружи оставался виден только сапог на ступеньке люка.

И тут Головин увидел фон Гетца. Быстрее зайца немец пересек летное поле, поднырнул под фюзеляж «Петлякова» и оказался у люка. Он что было сил дернул за торчащий сапог, и Чиркунов, как мешок картошки, неуклюже вывалился на землю. Следом за ним на землю шлепнулся драгоценный пакет.

«Ну же, ну!» — мысленно подбадривал фон Гетца Головин.

Генерал во все глаза смотрел на происходящее под днищем бомбардировщика. Его лысина взмокла.