Кирилл Шелестов - Жажда смерти

• Название: Жажда смерти
• Автор: Кирилл Шелестов
• Издательство: Захаров
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8159-0773-7

У каждого из героев этого романа уже есть миллион долларов. И даже не один. Бизнесмены, политики, чиновники и бандиты - кажется, что может быть более чуждым и отталкивающим. Но Кирилл Шелестов - и это, видимо, сила настоящего таланта - заставляет нас любить их, уважать и сопереживать...

---

Удовлетворенный собственной интерпретацией событий, прокурор шумно отхлебнул чаю и добавил еще ложку сахара.

— Нет, я, конечно, не осуждаю губернатора, — выговорил он с явным неодобрением. — Ему, как говорится, виднее. А только чего человеку не сидится? Работал бы спокойно. Во благо, так сказать, области. И себе не во вред. Ан — нет! Не желает. В Москву захотел!

— Так мне-то что прикажете делать? — не выдержал Храповицкий. Эти пустые разговоры, прикрывавшие явное нежелание прокурора принять решительные меры, его раздражали.

— Мой тебе совет, Владимир Леонидович, готовься к судам, — грустно посмотрел на него прокурор. — Протест мы, конечно, внесем. Я своему заместителю подскажу, как все сделать. Себе на контроль возьму. А только по всему видно, что наплюет Лихачев на мои протесты. Он вон как удила закусил. А еще лучше, Владимир Леонидович, езжай-ка ты, друг мой, в Москву! Там концы нужно искать. Оттуда все исходит.

Когда Храповицкий, ничуть не успокоенный результатами встречи, был уже в дверях, прокурор остановил его.

— А слышь, Владимир Леонидович, — заговорщицки подмигнул он. — Мне тут мои ребята шепнули, что в твоем сейфе, ну который эти орлы у тебя уволокли, аж миллион лежал. Долларов. Правда или нет?

— Конечно, вранье! — вспыхнул Храповицкий. — Там и четырехсот тысяч не было.

— Четыреста тысяч — тоже огромные деньги! — покачал головой прокурор, впечатленный цифрой. — Ну, надо же! А это, значит, чьи они? Твои? Или все же его?

— Кого «его»? — не понял Храповицкий.

— Ну, губернатора-то? — подсказал прокурор. — Егор Яковлевича. Может, ты ему собирал.

— Мои, — отрезал Храповицкий. — Личные. — И добавил со скрытой иронией: — На квартиру в Москве копил.

Прокурор не уловил сарказма.

— Гляди, как у них все дорого! — искренне поразился он. — А ваши ребята мне в прошлом соду домишко строили, так всего тридцать пять тысяч взяли!

Храповицкий стиснул зубы, но ничего не сказал. Строительные работы вместе с отделкой на самом деле обошлись ему под триста тысяч долларов. Но даже когда прокурору предъявили счет в десять раз меньше настоящего, он попросил рассрочки на четыре года.

2

Обыск проводился в понедельник, а уже к обеду вторника мы получили постановление о начале проверки в нашем холдинге. Основанием, как легко было догадаться, являлись у нас же изъятые документы. С точки зрения здравого смысла, это представлялось полным абсурдом: проводить проверку по материалам проверки. Но легче нам от этого, конечно же, не было.

Дюжине наших директоров были вручены повестки с требованием явиться в налоговую полицию для допроса в среду. Еще часть, включая меня, вызывались на четверг. Остальное начальство полицейские жаждали увидеть в пятницу. Очевидно, им не хватало следователей для того, чтобы допросить нас всех одновременно.

Теперь даже самым твердолобым сотрудникам наших фирм было ясно, что мы столкнулись не с чьим-то безрассудным наскоком. Что против нас затеяна тщательно спланированная акция. Что легко тут не отделаться.

Нам предстояла долгая и изнурительная кампания, исход которой отнюдь еще не был ясен. А потому следовало готовиться к новым, кровопролитным сражениям.

Собрав всех руководителей отделов и других ответственных работников администрации в комнате совещаний, наши юристы со второй половины дня начали подробные консультации, объясняя, что именно нужно говорить в ходе допроса, а чего говорить не следует ни при каких обстоятельствах. Некоторое время мы с Храповицким слушали их наставления, а потом отправились на пресс-конференцию, приглашения на которую мы разослали еще утром.

Пресс-конференция была назначена на три часа. Мы вошли минута в минуту и сели рядом за стол на возвышении. Зал нашего административного корпуса, рассчитанный на двести пятьдесят мест, был забит до отказа. Помимо журналистов с камерами, пришли и наши подчиненные. Некоторые стояли в проходах. Всем было интересно, что скажет шеф и как он будет держаться. Весь наш стол был запружен микрофонами.

Конференцию вел пресс-секретарь Храповицкого, он же и писал ему выступление. Я только успел наспех просмотреть текст и вычеркнуть пару топорных выпадов в адрес налоговой полиции. Конца войны пока еще не предвиделось, и, с моей точки зрения, у нас было достаточно времени, чтобы наговорить друг другу оскорблений.

Свою речь Храповицкий произнес со сдержанной эмоциональностью, не заглядывая в лежавшую перед ним бумагу. В черном костюме-тройке, поджарый и подвижный, с воспаленными горящими глазами, он походил на опасного зверя, которого раздразнили и который приготовился к прыжку. Он бил хвостом и угрожающе топорщил шерсть.

Начал он с огромного вклада в экономику губернии, вносимого нашим холдингом, и, завысив цифры наших налогов, продемонстрировал залу благодарности от налоговой инспекции, считавшей нас, в отличие от своих коллег из налоговой полиции, образцовыми налогоплательщиками.

Затем он перешел ко вчерашнему обыску и пустился в подробности погрома. По тому, как затихли журналисты, я догадался, что он сумел произвести впечатление. Когда он, разумеется, сгущая краски, повествовал об эпизоде с двумя женщинами, едва не погибшими от жестокости полицейских, в зале раздались всхлипывания. Возможно, обе умиравшие дамы присутствовали здесь и не могли удержаться от жалости к себе.

Завершил он картиной чудовищных последствий того, что случится, если наша славная компания вынуждена будет приостановить свою работу в результате чинимого нам произвола. С некоторыми преувеличениями это грозило области полным развалом губернского бюджета, многотысячной безработицей и взрывом социальной напряженности.

— Можно задавать вопросы! — призвал пресс-секретарь.

Свободная пресса делилась на тех, кому платили мы, и на тех, кому платил Гозданкер. Храповицкий, подобно большинству людей своего круга, журналистов недолюбливал, уверял, что от них одни неприятности и что ими движет лишь жадность да зависть, которую они выдают за обостренное чувство справедливости. Их готовность сочинять все, что угодно, за пару сотен долларов его коробила.

Я полагал, что есть единственный способ заставить их писать правду — это перестать покупать их вранье, и даже предлагал ему попробовать. Но на это он обычно мне возражал, что они все равно найдут, кому продаться. А говорить правду они не умеют от природы.

Начали наши, которые, находясь в своем стане, чувствовали себя более уверенно.

С первых рядов вскочила бойкая приземистая татарочка из новостей и, сверкая на Храповицкого сливовыми глазами из-под непослушной челки, выпалила:

— А как относится ко всему этому губернатор области? Храповицкий что-то быстро черкнул на бумажке и передал мне.

— Я, конечно, не могу делать заявлений от лица губернатора, — принялся объяснять он. — Но полагаю, что он, как и все мы, заинтересован в стабильности нашей региональной экономики...

«Это твое чудище? — прочитал я торопливые каракули. — Не мог найти посимпатичнее?!» Посимпатичнее я найти не мог. С этим в журналистских кругах обстояло совсем туго. Красивые девушки если и возникали в медийном пространстве, то ненадолго. Как правило, лишь для того, что стать подругами героев своих репортажей и переквалифицироваться в крыс.

«Ты посмотри, как она сексуально держит микрофон, — написал я в ответ Храповицкому. — Тебе же нравятся аппетитные».

Продолжая отвечать, он прочитал мою записку, поперхнулся от возмущения и сбился. Он на дух не выносил аппетитных. Точнее, находил тошнотворными всех женских особей, весивших больше сорока килограммов.

Татарочку сменил разбитной и небритый очкарик, который на телеканале Гозданкера вел экономические программы.

— Мне хотелось бы обратить ваше внимание, — пришепетывая, напористо затараторил он, — на то, что...

— Обращайте, если хотите, — снисходительно разрешил Храповицкий, ловко сбивая его с темпа.

Очкарик сглотнул.

— Так вот, — продолжил очкарик, хотя уже и не с прежним натиском. — Согласно оценкам экспертов, которые основываются на цифрах ваших официальных отчетов, ваши компании занижают прибыль, получаемую от реализации нефти. По сути, практически вдвое. Как вы прокомментируете это заявление?

Храповицкий озадаченно почесал в затылке.

— Что-то больно мудрено вы выражаетесь. А эксперты — это случайно не вы с вашим оператором? — поинтересовался он. — Вы, кстати, там новых тайных скважин не откопали?

Зал грохнул. Очкарик густо покраснел.

Тайная скважина была хитом прошлого сезона. Год назад, летом, где-то под Средней Тухловкой, километрах в трехстах от Уральска, в местный пруд загадочным образом попал мазут. Скорее всего, кто-то из перевозивших его шоферов по пьянке разбил машину. Пара гусей и выводок уток, нырявших в пруду, перемазались мазутом с лап до головы и нашли свою бесславную кончину. Владельцы безвременно почившей птицы подняли шум и принялись писать повсюду письма, требуя наказать неизвестных злоумышленников.