Николай Иванов - Наружка

• Название: Наружка
• Автор: Николай Иванов
• Жанр: Полицейский детектив

Наружка — НН, негласное наружное наблюдение, Николаи Николаевичи, филеры, семерочники (7-е управление КГБ), топтуны. Одно из самых закрытых спецподразделений…

«Наружка» (разг.) — негласное (скрытное) наружное наблюдение за кем-либо или чем-либо.

---

Тот, кому докладывалось, задумчиво покивал головой. Помассировал мочку уха.

Рабочий продолжил:

— Нужно прощупать всю цепочку — от прииска до госхрана. Где-то существует наиболее уязвимое звено.

— Что сумели сделать?

— Пока собрали досье на руководителей старательских артелей.

— Что-нибудь интересное?

— Если брать нашу сибирскую зону, восемьдесят пять процентов начальников — с нерусской фамилией: осетины, кабардинцы, грузины, чеченцы, абхазы. Так что добыча золота, можно утверждать смело, находится под контролем лиц кавказской национальности, как пишут наши газеты, — осторожно подбирая слова, пояснил гость из Сибири. Начальник — потомок ссыльных поляков, и затрагивать национальные вопросы следовало с оглядкой.

— А что русские? — спросил Константин Юзефович.

— Мужики крутые. Практически все сидели — при коммунистах добывать золото и что-то не нарушить было невозможно.

— А сейчас?

— Сейчас трудно найти не нарушителя. По крайней мере, даже в Росдрагмете невозможно узнать цифру, сколько добыто золота за день. А раз такой учет…

— Пойдем от приисков?

— Думаю, да. Хотя попасть в артель, если ты не хохол, очень сложно.

— Что так? Почему твоя кряжистая сибирская фамилия — Корягин — им не подходит?

— Сибиряков на работы не берут — могут сбежать на день-два к жене, на покос, на свадьбу и тому подобное. А хохлы на положении рабов: до дома далеко, сами спокойны. За ножи, как черные, не хватаются. Плюс бесправны, так как работают на территории другого государства, — продолжал информировать Корягин. Видимо, времени даром на заводе он не терял.

— А по блату?

— Блат еще никто не отменял.

— Надо найти тех, с кем сидели твои крутые мужики.

— Выясним.

— И побыстрее. Можешь взять мой «форд» для разъездов. Дело к осени, а с наступлением холодов, насколько я знаю, добычу золота прекращают.

— Да, как только замерзает вода. Все зависит от промывки.

— Команду в детектив-колледж заслали? Начальник колледжа ждет. Даже обещал выделить в наше распоряжение тренера.

— Уже приступили к занятиям. Через месяц лицензии на ношение оружия будут получены. Мне когда возвращаться?

— Отдохни недельку в столице. Обживи квартиру, она для того и покупалась, чтобы в ней хотя бы изредка жили.

— Спасибо. А сами в родные края когда думаете заглянуть? Скоро открывается охота. Дача отделана.

Константин Юзефович впервые за встречу улыбнулся. Но, как оказалось, не от воспоминаний об охоте.

— Вчера с внуком разговаривал. Спрашивает: «На охоту ходишь, дедуль?» Какая, говорю, охота на Арбате. «А на рыбалку?» Какая в Москве-реке рыбалка, одни мазутные пятна. «Одичаешь ты в Москве, дедуль», — вздыхает. Так что скоро приеду, не хочу дичать.

2.

— Бей! Смелее!

Занесенная для удара дубинка тем не менее замерла в воздухе. Не дождавшись, когда она опустится на спину упавшего курсанта, тренер с сожалением, но еще резче скомандовал:

— Назад!

Нападавший вышел из нарисованного посреди спортзала круга, виновато опустил голову: не могу.

— Забудьте про рыцарство кулачных боев, — тренер на этот раз обратил свой взор на курсантов, замерших за белой чертой круга. — Ударить человека кулаком — это хулиганство, встреча с прокурором вам гарантирована. А она вам нужна?

Никто не ответил, и тренер удовлетворенно подвел черту:

— Правильно, как демократам советская власть. Но зато у вас есть разрешенные законом спецсредства, которые в случае нападения на объект легко превращаются в оружие, — он прошелся по кругу, резко и грубо трогая навешанные на курсантов дубинки, каски, бронежилеты, наручники, газовые баллончики. — Ими можно уже на законных основаниях добивать противника хоть до полусмерти — и прокурор вынужден будет вам только улыбнуться. Потому как вы не нарушили никаких законов.

Тренер вновь указал поднявшемуся с пола курсанту на середину круга. И только тут стало ясно, почему случилась промашка: упавшим оказалась девушка. Ладно сбитая, упрятавшая в складках «камуфляжа» все свои округлости, а под шлемом — волосы, она тем не менее не стала от этого мужчиной.

Тренеру это было известно не хуже остальных, но он счел Необходимым подчеркнуть свою отрешенность от подобных физиологических условностей:

— Еще раз говорю: когда вы на охране объекта, груза или физического лица, забудьте о джентльменстве. Вы должны быть готовы ударить подростка, женщину, старика. Да-да, не делайте круглые глаза. Каждый из них может оказаться тем, кто вас самих отправит к черту на кулички. Вы — мобильная, профессиональная частная охрана, а не стрелки ВОХР. — Тренер якобы между делом поправлял на девушке амуницию, касаясь ее упругого тела. Но так как смотрел он в это время на остальных курсантов, то все получалось незаметно и ненавязчиво. — Запомните первое правило ЧО — частной охраны: вы не обслуга в фирме, а часть администрации. Подчиняясь лично директору и только ему, вы для всех остальных сами становитесь властью. А власть трогать нельзя. Кто тронет — тот должен потом глубоко раскаяться. Работаем!

Не глядя, он ткнул пальцем в сторону первого попавшегося курсанта, и тот, рисуя дубинкой восьмерки, медленно, по-рысьи вошел в круг. Девушка профессионально приняла стойку, закрыв личико большими боксерскими перчатками…

3

То, что фирма криминальна, было ясно и без доразведки. — И не просто криминальна: директор — сам бывший уголовник. В охране два телохранителя, тоже зеки, — торопился выложить последнюю информацию Дима Зеркальцев.

Дима был откровенно горд и ждал хоть какой-нибудь похвалы: молодость в каретах не ездит, она скачет верхом, да и живет тем, что звенит в карманах сегодня, а не набежит на Проценты завтра. Тем более, что напротив сидела девушка, на которую он настойчиво пялил глаза. Каждый опер должен иметь хобби, чтобы не поехала от работы крыша: ходить по грибы, чинить телевизоры, стирать носки. У Димы, судя по блеску в глазах, преобладал интерес к женскому полу.

Ни грома литавр, ни здравиц в адрес Зеркальцева не последовало. Впрочем, это его не особо и обидело: господи, да завтра приволоку новые сведения, все равно ведь ахнете, никуда не денетесь.

Пока же опергруппа никуда не могла деться из скрипящего нa поворотах, ахающего пылью на ухабах «рафика», выделенного начальником оперативного управления Моржаретовым. Сзади в поднятой пыли мыкал свою долю собрат-двойник «рафика», в узком и низком салоне которого исходила в духоте физзащита. Борис Соломатин мог рассказать, как и чем дышали в это время «физики». Но с сегодняшнего дня он — оперативник, а на его месте сидит Иван Черевач — Друг с учебы и суворовском и Рязанском десантном училищах, ставшим мужем его любимой девушки. Это в математике от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Сегодняшний выезд — первый в их новых ролях.

— Приближаемся к посту ГАИ, — обернувшись в салон предупредил водитель.

Местную милицию, а тем более ГАИ, решили предупредить об операции не ранее чем за полчаса до начала. Опыт ни учил: не успевают колеса машины пересечь границу района, и те, ради кого осуществлен выезд, уже сматывают удочки Утечка информации шла больше всего именно на милицейском уровне. Это была данность, с которой не спорили в налоговой полиции даже те, кто пришел из МВД и мог вроде по стоять за честь мундира.

— Обходим, — подтвердил предварительно оговоренный вариант Соломатин.

«Рафик» с крутой насыпи нырнул в жухло-золотистую тину леса. Вторая машина, словно участвуя в соревнованиях по синхронному плаванию, в точности повторила маневр.

Лесная дорога оказалась ровнее, и «рафик» уже не скрипел, а вальяжно покачивался своей синей тушкой под опущенными плечами выстроившегося вдоль дороги орешника Дима Зеркальцев, разведавший эту объездную дорогу, указы вал путь, остальные уткнулись в окна, не без грусти удивляясь подступившей к самым окнам осени.

Борис сидел рядом с Шурочкой Краевой, маленьким на хохлившимся русоволосым воробышком из юридического управления, перед которой и крутился гоголем Дима. Скорее всего, из-за своей физической малости сидела Шура настороженная, в постоянной готовности огрызнуться на обиду или насмешку. Когда же уставала от ожидания, сама напоминала о своей значимости.

— Необходимо сохранить взятую под арест продукцию, в который раз подчеркивала она юридическое обеспечение операции. — Склад опечатать нашей печатью.

— Ерунда все это, — перекрыл ее своим басом с заднего сиденья Сергей из московского отдела налоговых проверок. Шурочка мгновенно стала прямой, как гвоздь, Зеркальце и, забыв про дорогу, тоже напрягся. Но Серега, служивший и другом управлении, тонкостей в обращении не признавал и закончил все так же грубовато: — Товар нужно вывозить. Склад они ночью подпалят, и вся арестованная продукция вместе с нашей печатью превратится в пепел. Кто не верит, могу поспорить.