Николай Иванов - Наружка

• Название: Наружка
• Автор: Николай Иванов
• Жанр: Полицейский детектив

Наружка — НН, негласное наружное наблюдение, Николаи Николаевичи, филеры, семерочники (7-е управление КГБ), топтуны. Одно из самых закрытых спецподразделений…

«Наружка» (разг.) — негласное (скрытное) наружное наблюдение за кем-либо или чем-либо.

---

А сам объект становился ближе родственника, его повадки и пристрастия со временем бывали не то что прекрасно изученными, но порой перенимались и самими «семерочниками», действия прогнозировались на много ходов вперед. А уж высшим шиком считалось толкнуть его где-нибудь в толпе в спину: это тебе за помойки, а еще раз, уже растворяясь среди пешеходов, — за все будущее.

Единственное профессиональное табу — не смотреть в глаза объекту. Вроде бы сентиментальность, но на ней сгорали почему-то чаще всего. В особенности когда объект выходил за грань риска. Такой слежку за собой чувствует кожей и ловит именно взгляды. Поймал — все, однозначная расшифровка. Пойманный взгляд — это паспорт негласника. Отчего так, особо не копались. Может, и в самом деле душа человека — в его глазах, взгляде…

Исключения, конечно, допускались, но это уж если объект сам выходил на контакт и приглашал агентессу — а в каждом сменном наряде на экстренный случай имелась женщина, уважительно величаемая мужчинами «агентессой». Вот ей разрешалось делать томные глазки во время приглашений на танцы, дарения цветов и при прочих знаках внимания. Опытом всех разведок мира было проверено, что смерть шпиона находится не в конце иглы, которая в яйце, которое в утке, которая в рыбе, которая в море, а, как правило, воплощена в женском обличье. Это самый точный, косящий под корень и практически без промаха вид оружия. Все знают об этом, но с непостижимым упорством вновь и вновь бабочками летят на огонь…

«Наружка», «семерочники», «топтуны», филеры, «негласники», пехотинцы, «Николаи Николаевичи» — это люди редкого мужества и профессионализма, это черновая прелесть любой разведки. И если говорят, что хуже всего на свете — ждать и догонять, то они всю свою жизнь как раз только этим и занимаются. И их профессии гимн еще не спет.

Надо к тому же сказать, что за все время в рядах «семерочников» не оказалось ни одного предателя. Вроде бы самое святое и перепроверяемое Первое управление и иже с ним — но и оттуда продавались и уходили. А вот «наружка», несмотря на крестьянско-пролетарский состав, осталась в истории самой чистой, благородной и неподкупной.

Оказались — не могли не оказаться — «наружники» и в налоговой полиции. Да если бы еще кто знал, насколько в точку. Указ Президента о создании Департамента налоговой полиции России был подписан 18 марта 1992 года, что самым невероятным образом, день в день, ровно через 98 лет, совпало с днем рождения первой российской фидерной группы.

Конечно, не обошлось без доворотов: выходцы из интеллигентного КГБ приучались к бандитским повадкам уркаганов, вмиг ставших предпринимателями и уважаемыми людьми, а бывшие милиционеры плевались, но постигали изысканную манерность, которой в свою очередь спешно учились «новые русские».

Имелась еще одна особенность в «наружке» налоговой полиции: в ней практически не оказалось старичков. И не потому, что пренебрегли старыми кадрами и накопленным опытом, хотя и в этом имелся резон: через десять-пятнадцать лет сотрудник вырабатывается полностью, он перестает гибко мыслить, ощущать остроту ситуации.

Но на этот раз все оказалось серьезнее и проще. Некоторые сотоварищи по прежней службе в силу обстоятельств вынуждены были пойти в услужение криминальному бизнесу и потому даже не специально, а нечаянно могли дать расшифровку посланного по следу их фирмы «негласника». А уж после этого тот мог шлепать не по адресам, а в похоронное бюро заказывать себе венок: хапнутое у государства в бардаке перестройки считалось уже своим, а свое новые законы разрешали защищать всеми доступными способами.

С улицы народ в «наружку» старались не брать, присматривали в родственных структурах. Хотя некоторые начальники, наоборот, напрочь отринули бывших комитетчиков и милиционеров: легче научить новых, чем переделать старых.

Глаз положили на Вооруженные Силы, хотя и с ними на первых порах хлебали такого киселя, что глаза на лоб лезли. Армейцы — ребята заботливые и исполнительные и в одном из управлений, маскируясь под клуб гражданской обороны, взялись сами решить вопрос с пропитанием. Один из бывших саперов проник на соседний завод, дошел до директора: разрешите ходить в заводскую столовую.

— Без проблем, — ответил тот. — Составьте список, оставьте вахтеру — и приятного аппетита.

И полный список всей «наружки», за который криминальные структуры отдали бы баснословные барыши, список, который в таком виде не держал в руках даже начфин, — лег под стекло в проходной на глаза тысяч рабочих.

Хорошо, что начальник оказался лыс и не поседел, когда обрадованный за себя и товарищей сапер доложил об инициативе.

Перед майором Лагутой также расположились в меру наглые, гордые, готовые к бою, но — юнцы. По большому счету, им требовалась еще обкатка, но ни времени, ни возможности подменить их кем-то другим не было.

Тут могли помочь те немногие плюсы, которые имелись и в налоговой полиции. Клиентура здесь шла более управляемая и предсказуемая: до обеда, как правило, она зашивалась на работе в офисе и банках, а к вечеру для нее распахивались их любимые сауны, казино, рестораны и квартиры любовниц. Все это не так часто менялось, вычислить адреса не составляло труда, поэтому, потеряв клиента, можно было просчитать, где подхватить его по-новой. «Дешево и без напряга», — как наверняка бы сказал парень в джинсовке.

— Костя Моряшин, — представился он Лагуте, остановившемуся перед ним. Никто не тянул его за язык, но парень продолжил: — По жизни шел как Кот Матроскин, с тех пор и тельняшку ношу, — он отвернул Ворот рубашки.

Лагута хмыкнул: уж тельняшка-то настолько запоминающийся, а значит, демаскирующий признак, что ее лучше сразу отдать соседу.

Тот понял эту ухмылку без труда, проигрышно передернулся, признавая ошибку. Но все же последнее слово захотел оставить за собой:

— Я помню, что беременная женщина не является ориентиром: завтра родит — и примета исчезнет.

Сосед Моряшина, не желая повторять промашку, представился почти без комментариев:

— Самый красный офицер капитан Аркадий Белый.

Капитан — уже лучше, это, по крайней мере, возраст. А белый ты или красный — хоть в полосочку, лишь бы знал дело. Кажется, это тоже присутствует: взгляд нейтральный, ни на что вроде не реагирующий, замыленный — к подобному как раз приучает профессия. И никакого намека на ухарство, словно реплику вслед за Моряшиным в начале беседы бросил совершенно другой человек. Моментальная учеба. Похвально.

— Поэт, — снова влез Моряшин, взяв на себя роль гида по характеристикам напарников. — Вчера посвятил мне стих, который начал сочинять еще весной. Послушайте шедевр и гимн Департаменту:

Март. Полицейский, торжествуя,
Бежит в коммерческий ларек.
Но продавец, его почуя,
На двери вешает замок.

Белый никак не отреагировал — мол, что возьмешь с неразумного, — и майор перевел взгляд на девушку.

— Лейтенант Екатерина Васильевна Ракитина, Катя, — оторвавшись от компьютера, на котором она все это время втихаря разбрасывала пасьянс, выдала свои «реквизиты» девушка.

Короткая смоляная прическа, чуть раскосые татарские глаза. Губки-ниточки. Носик маленький. Словом, девушка как девушка, не такая, чтоб бежать за ней по улице, но и не расстроишься, когда окажешься рядом. Тоже отличное качество — быть как все, ничем не выделяясь в толпе. Даже загар прошедшего лета, золотисто и завлекательно высветливший волосики на оголенных руках, к месту.

Лагута невольно обернулся к Моряшину, ожидая от него характеристику Девушке. Катя, похоже, тоже была не прочь услышать что-то о себе, и Костя с удовольствием исполнил заказ:

— Моя тайная симпатия. Такую встретишь и…

— И… — в ожидании поторопила сама Катя.

— Бежишь под холодный душ, чтобы остыть.

Ракитина не засмущалась, принимая подобное признание как необходимый комплимент.

Сам Лагута десять лет оттопал не просто в «семерке», а в элитной группе «Д», работавшей по дипломатам. Затем три года «вышки» — Высшей школы госбезопасности, и вот после диплома юриста — сразу в бой, В сейфе лежали послужные карточки его новых подчиненных, но он решил и здесь пойти от обратного: сначала встреча, а уж затем — бумаги. Тогда можно и проверить, насколько совпадут личные впечатления и записи.

Аккурат в паузу, будто ждали за дверью своей очереди, вошли еще два парня. С ходу поняв ситуацию, не стали ни оправдываться за опоздание, ни демонстративно-озадаченно смотреть на часы. Представились:

— Евгений Некрылов.

Моряшин, приободренный молчаливым согласием начальства выслушивать его мнение, теперь уже почти официально пояснил:

— Мужчина-красавец, жаль, Некрыловым оказался. А так ничего. Ну, и последний боец нашего доблестного сообщества, основоположник теории проигрывания в нарды, советник по непонятным вопросам, борец за экологию…