Юрий Федосеев - Романовы. Век первый

• Название: Романовы. Век первый
• Автор: Юрий Федосеев
• Жанр: История

Имя Юрия Григорьевича Федосеева занимает достойное место в содружестве пишущих на исторические темы. Книги его расходятся тотчас по выходу из печати.

Очередное его произведение «Романовы. Век первый» — о рождении новой российской династии в тяжелейшее для страны время раскола и Смуты, о преодолении «великого московского разорения». Через многие внешние и внутренние невзгоды Романовы XVII века — от юного Михаила до взрослеющего Петра — вели государство в «блестящий» для России XVIII век.

Вашему чтению будут сопутствовать увлеченность автора, его добрая память к истории Родины.

---

Михаил Федорович продолжал традицию своих предшественников по выкупу русских людей, оказавшихся в неволе. В хрониках 1641 года мы находим упоминание об особом сборе пожертвований по всему государству на эти цели.

В этот жестокий век московское правительство даже предпринимало попытки гуманизации уголовного законодательства. Была запрещена смертная казнь беременных женщин до рождения ребенка, а такое наказание, как заливание горла фальшивомонетчиков расплавленным оловом, было заменено на битье кнутом, кандалы и клеймение щек.

Лишь одно можно сказать с уверенностью: простому народу — служилым людям, купцам, посадским, хлебопашцам — под конец царствования Михаила Федоровича жилось все-таки не то что не сладко, а тяжело. Люди страдали от холода и голода, от грабителей и болезней, от злоупотреблений со стороны «сильных людей». Тем не менее был относительный мир и покой, была ясная налоговая политика, был закон, который хоть как-то защищал и сильного, и слабого. Наметились зачатки цивилизованности, культуры. У людей появлялась уверенность в своем будущем. А в таких условиях жизнь всегда возьмет свое.

А кому жилось легко? Взять того же Михаила Федоровича. Жизнь его не баловала. Отлученный от отца и матери в пятилетнем возрасте, он четыре года находился в ссылке со своей теткой М. Н. Черкасской. Затем в течение пяти лет они с матерью, монахиней Марфой, жили в Клину на положении ссыльных. В 1610 году мать с сыном получили возможность переехать в Москву, но оказались в еще худших условиях. Город занимают поляки, которые сами тут же попадают в окружение войск Первого, а затем и Второго земского ополчения. Вместе с поляками в осаде сидит и будущий царь. Многомесячное испытание страхом быть убитым шальным ядром, унижение со стороны польской военщины, голод и холод наложили отпечаток на характер будущего царя и состояние его здоровья. Понукаемый то матерью, то отцом, он и жениться-то не мог по своей воле. Да и здоровье его было не ахти. В тридцать лет он уже с трудом мог передвигаться. Михаил Федорович часто болел, а последний год жизни вообще не покидал царских палат. В ночь с 12 на 13 июля 1645 года на 49-м году жизни он скончался. Умирая, царь призвал к себе боярина Бориса Ивановича Морозова, которому объявил: «Тебе, боярину нашему, приказываю сына и со слезами говорю: как нам ты служил и работал с великим весельем и радостью, оставя дом, имение и покой, пекся о его здоровье и научении страху Божию и всякой премудрости, жил в нашем доме безотступно в терпении и беспокойстве тринадцать лет и соблюдал его как зеницу ока, так и теперь служи». Говорил ли он эти слова или за него их додумали придворные летописцы — неизвестно. Видимо, додумали, так как умер он от инсульта, а в этом состоянии какой из него оратор!..

Глава III Алексей Михайлович

Царь Алексей Михайлович и его команда. Боярин Морозов и его экономическая политика. Бунт и падение правительства Морозова. Земский собор и Земское уложение 1649 года. Украинское казачество. Попытки Сагайдачного и украинской православной церкви на сближение с Москвой. Польско-еврейский гнет русского населения Украины. Непоследовательность политики польских властей и поведения украинских казаков. Золотое десятилетие. Восхождение Хмельницкого. Поражение Потоцкого. Смерть короля Владислава. Разгром польского стана на Пилявке. Зборовский договор. Хмельницкий — вассал турецкого султана. Поражение Хмельницкого под Берестечком. Придунайская авантюра гетмана. Переяславская рада. Одиннадцать статей. Война с Польшей. Победное шествие по Белоруссии. Вступление шведов в войну. Польское народное восстание. Война со Швецией и мир с Польшей. Смерть Богдана Хмельницкого. Иван Выговский. Гадячское соглашение. Распад Украины. Юрий Хмельницкий. Поражение Шереметева. Предательство Ю. Хмельницкого. Петр Дорошенко и турецкий протекторат над Западной Украиной. Андрусовский договор 1667 года. Бахчисарайское соглашение 1681 года

На следующий день после смерти Михаила Федоровича, 13 июля 1645 года, боярство и все высшие чиновники государства Московского принесли присягу на верность царевичу Алексею и его матери. Первый, кто это сделал, был двоюродный брат умершего царя Никита Иванович — старший в роду Романовых.

Своим поступком он как бы утверждал династические традиции престолонаследия. Аналогичную процедуру без какой-либо отсрочки начали осуществлять во всех городах и уездах. Но беда не приходит одна. Менее чем через сорок дней после смерти отца молодой царь лишился и матери. Эти трагические события, по внешним признакам напоминающие начало царствования Ивана Грозного и Федора Иоанновича, наложили свой отпечаток на первые годы правления Алексея Михайловича. Разница была лишь в том, что роли Алексея Адашева и Бориса Годунова на этот раз играли не молодые и честолюбивые царедворцы, а 55-летний Борис Иванович Морозов — вчерашний воспитатель наследника престола. Через сорок дней после смерти матери, 28 сентября, Алексей Михайлович венчался на царство.

Нельзя сказать, что новому царю досталось тяжелое наследство. Отнюдь нет, его положение в корне отличалось от положения его отца тридцатидвухлетней давности, когда тот вступал на престол, как на Голгофу. За истекшие годы государство было умиротворено, а население получило реальную возможность для восстановления своих жизненных сил и подъема хозяйства. Но и о «государстве всеобщего благоденствия» тоже говорить не приходится. В стране были проблемы, о чем достаточно откровенно говорилось на Земском соборе 1642 года, причем такие, которые разрешаются в течение жизни нескольких поколений людей. И главнейшей из них была пополнение казны.

Первый боярин прежнего царствования Федор Иванович Шереметев, ко времени восшествия на престол Алексея Михайловича преодолевший уже 70-летний рубеж, да к тому же больной и не способный к работе в команде царя-юноши, без особого труда был отстранен от власти. Та же участь постигла и его многочисленных родственников. Место Шереметева, как мы уже знаем, занял боярин Морозов, вставший во главе стрелецкого войска и иноземных наемников, а также взявший под свое управление приказ Большой казны, Аптекарский приказ и винную монополию. Как и прежние фавориты, он начал назначать на ведущие государственные посты своих родственников, свойственников и приятелей. Одного своего родственника, И. В. Морозова, он назначил на Владимирский судный приказ, а другого, Б. И. Пушкина, — на Разбойный. Шурина, П. Т. Траханиотова, он выдвинул на Пушкарский приказ, а другого свойственника, Л. С. Плещеева, — на пост судьи Земского приказа.

Правда, это не гарантировало стабильности положения временщика. В любой момент оно могло быть поколеблено: стоило только царю жениться, как новые родственники тут же выкинут его из дворца, оттолкнут от власти и кормушки. И эта угроза стала вполне реальной, когда в начале 1647 года царь вдруг захотел жениться и даже выбрал себе невесту — дочь касимовского помещика Евфимию Федоровну Всеволожскую. Но Алексея постигла та же участь, что и его отца с Марией Хлоповой. Невесту вдруг объявили больной, и свадьба расстроилась. Зато у Морозова на примете была другая партия — дочь одного из его подручников, красавица Мария Ильинична Милославская, которая так приглянулась царю, что уже в январе 1648 года она стала царицей. А через десять дней после царского бракосочетания состоялась и другая свадьба, теперь уже боярина Морозова и царицыной сестры Анны Милославской. Так правитель стал родственником царя и царицы, чем несказанно упрочил свое положение.

Современники и более поздние исследователи характеризуют боярина Морозова как деятельного и жесткого хозяина, скаредность и деловая хватка которого граничили с бесчеловечной изощренной жестокостью по отношению к крестьянам и приказчикам, чья всепоглощающая алчность и тяга к золоту образно сравнивались с естественной жаждой вдоволь напиться воды. Поэтому С. М. Соловьев, высоко ценивший деловые качества правителя, с искренним сожалением вынужден был констатировать, что тот не сумел «возвыситься до того, чтобы не стать временщиком». Тем не менее, забегая вперед, можно сказать, что именно эта методика ведения хозяйства позволила ему за тридцать лет расширить свое личное хозяйство со 151 до 9000 крестьянских дворов и создать таким образом государство в государстве.

По себе он подбирал и помощников, и, видимо, не его вина, что эти помощники, заботясь о царской казне, не забывали и себя, что в конечном итоге стало причиной их падения.

Но давайте посмотрим, какую политику проводил Б. И. Морозов и была ли у нее перспектива. В очередной раз, закрепив десятилетний срок права требования сбежавших или вывезенных крестьян, Морозов приступил к переписи населения, но не для того, чтобы упорядочить сбор податей и налогов, а для того, чтобы окончательно закрепить людей за землей с целью отмены в последующем и права перехода крестьян, и сроков прав требования их выдачи. Если эта мера была, бесспорно, выгодна для землевладельцев, дворян и духовенства, то другая мера, начатая им уже в феврале 1646 года, предпринималась исключительно в интересах казны и горожан. Она была связана с естественным процессом социального расслоения посадского населения, в основном и пополнявшего налоговыми отчислениями государственную казну. Дело в том, что разорившиеся горожане, лишившиеся возможности исправно платить налоги и желавшие избежать правежа, от безысходности либо продавали свои земли, либо шли в кабалу к монастырям, боярам и служивым людям, имевшим налоговые льготы. И в том и в другом случае казна несла убытки за счет уменьшения, как бы сейчас сказали, «налогооблагаемой базы». Кроме казны, убыток несли и городские общины, вынужденные при таком развитии событий облагать остающихся посадских людей дополнительными налогами для покрытия местных расходов. Решение было простым: все земли, перешедшие из городских общин в собственность землевладельцев, не относящихся к посадскому населению, подлежали изъятию в пользу городских общин, а закладчики, учинившие кабальную запись, начиная с 1637 года, — возвращению в прежнее состояние. Эта вполне прагматичная реформа была опробована на примере города Владимира и обещала дать в будущем хорошие результаты в случае ее повсеместного применения.