Юрий Федосеев - Романовы. Век первый

• Название: Романовы. Век первый
• Автор: Юрий Федосеев
• Жанр: История

Имя Юрия Григорьевича Федосеева занимает достойное место в содружестве пишущих на исторические темы. Книги его расходятся тотчас по выходу из печати.

Очередное его произведение «Романовы. Век первый» — о рождении новой российской династии в тяжелейшее для страны время раскола и Смуты, о преодолении «великого московского разорения». Через многие внешние и внутренние невзгоды Романовы XVII века — от юного Михаила до взрослеющего Петра — вели государство в «блестящий» для России XVIII век.

Вашему чтению будут сопутствовать увлеченность автора, его добрая память к истории Родины.

---

Глава II

Михаил Федорович с Филаретом и без него

Возвращение Филарета. Двоевластие. Мероприятия по пополнению казны. Налоги. Кабаки. Неизбежность войны с Польшей. Роль и значение Михаила Федоровича. Подготовка к войне с Польшей. Реформа армии. Смерть Сигизмунда. Осада Смоленска. Смерть Филарета. Поражение Шенна. Его казнь. Роль Филарета. Развитие промышленности и международной торговли. Дальнейшее освоение Сибири. Казаки и их влияние на отношения Московии с соседними государствами. Взятие Азова. Азовское сидение. Земский собор 1642 года. Князь Черкасский укрепляет южную границу. Вольдемар граф Шлезвиг-Гольштейнский. Самозванец Иван Луба. Состояние общества в конце царствования Михаила. Смерть царя

По Деулинскому договору стороны согласились отпустить всех пленных, удерживаемых ими еще со времени смоленской осады и Первого земского ополчения. Знаковыми пленниками с московской стороны были руководители Великого посольства митрополит Филарет и князь В. В. Голицын, а также брат бывшего царя И. И. Шуйский и смоленский воевода М. Б. Шеин, с польской стороны — полковник Струсь, возглавлявший польский гарнизон Московского Кремля в 1612 году и капитулировавший перед Вторым земским ополчением. Подготовка к размену растянулась на полгода и сопровождалась всевозможными попытками с польской стороны обставить это мероприятие с максимальной выгодой для себя. В конце концов поздним вечером 1 июня 1619 года в 17 верстах от Вязьмы и в двух верстах от Дорогобужской дороги, на реке Поляновке, через которую были специально построены два моста, произошел размен. Однако в числе русских, ступивших на родную землю, уже не было В. В. Голицына, умершего в пути, и И. И. Шуйского, не решившегося настаивать на своем освобождении без разрешения королевича Владислава, которому он целовал крест как царю московскому.

Путь Филарета к Москве был обставлен со всей возможной торжественностью. В Можайске его встречали рязанский архиепископ и князь Дмитрий Пожарский, в Саввином монастыре — архиепископ Вологодский и боярин Василий Морозов, в селе Никольском — митрополит Крутицкий и князь Дмитрий Трубецкой. На берегу Ходынки его приветствовали все московские бояре, дворяне и приказные люди, а при переезде через речку Пресня 14 июня бывшего пленника встречал, стоя на коленях, царь Михаил Федорович. После трогательной встречи Михаил, усадив отца в царские сани (!), пошел пешком впереди него, что должно было символизировать верховенство отца и подчиненное положение сына-царя. А через десять дней гостивший в Москве иерусалимский патриарх Феофан, после приличествующих случаю отнекиваний, по просьбе царя и церковного собора посвятил Филарета в сан Патриарха Московского и всея Руси. Здесь следует заметить, кстати, что патриарший престол после смерти Гермогена в 1612 году пустовал, ожидая возвращения Филарета из плена.

Но на этом возвеличивание царского отца не закончилось. В отличие от всех предыдущих и всех последующих патриархов, Филарет получил тот же титул, что и царь. Отныне его велено было величать Великим Государем. Причем это не было узурпацией власти со стороны отца. Михаил сам неоднократно требовал, чтобы его отцу, патриарху, оказывали такую же честь, как и ему.

Все государственные документы с этого момента писались уже от имени царя и патриарха. И несмотря на то что имя Михаила стояло первым, все отлично понимали, что последнее слово всегда и во всем остается за Филаретом. Михаил, по отзывам современников, не принимал ни одного важного решения, не посоветовавшись с отцом и не испросив его благословения. О государственных делах бояре докладывали одновременно царю и патриарху; челобитные подавались как Михаилу, так и Филарету; а прибывающие иностранные послы правили посольство перед тем и другим.

В церковных делах Филарет был полноправным государем, как Папа Римский в Ватикане. В его юрисдикции, за некоторым исключением, находились все церковные и монастырские владения, вплоть до права суда по гражданским и уголовным делам. Современники единодушно отмечают его благое расположение и заботу о жизни и состоянии как духовенства, так и паствы. Он легализовал все сомнительные церковные материальные благоприобретения, состоявшиеся до него — более того, он преумножил их. Не очень сведущий в теологии, Филарет тем не менее смог предотвратить намечающийся на базе разночтения богослужебных книг церковный раскол и организовать печатание книг, соответствующих канонам Православной церкви. Его единственной жертвой из числа духовных лиц был малосведущий в канонических правилах митрополит Иона, ставший по воле случая после смерти патриарха Гермогена во главе Русской православной церкви и развернувший по недомыслию гонения на истинных отцов церкви — архиепископа Троицкого монастыря Дионисия и его помощников. Впрочем, наказание не было чрезмерным. Патриарх ограничился лишением Ионы митрополичьей кафедры и не слишком обременительной ссылкой его в монастырь.

Как и его современник кардинал Ришелье, Филарет создает при себе особые патриаршие приказы, способные без труда дублировать царские учреждения. Исторические источники отмечают, что Филарет, кроме церковного устройства, полностью владел всеми царскими и ратными делами. Причем его действия не были поспешными и авторитарными. Вносимые им в светскую жизнь изменения осуществлялись через царя, Боярскую думу, Земский собор.

Ни для кого не секрет, что самой важной проблемой Московского царства того времени была пустая государственная казна. К ее разрешению Филарет подходил в высшей степени основательно. По его рекомендации на места направляются «писцы и дозорщики» для проведения ревизии обрабатываемых земель и собственности, а также переписи податного населения, с тем чтобы выяснить истинное положение дел, оценить масштабы разорения, причиненные в Смутное время, и определить оптимальные для каждой местности налоги. Работа это, конечно же, проводилась не без недостатков. Источники отмечают многочисленные случаи несправедливого обложения, вымогательств и других злоупотреблений как со стороны приказных людей из Москвы, так и со стороны местных воевод, старост, дворян и торговых людей. Тем не менее налоги пошли полнее и организованнее. Появилась возможность хоть как-то планировать доходную и расходную части бюджета, оценивать убытки, недоимки, а также резервы государственной казны. Тем же «дозорщикам» была поручена и такая щекотливая миссия, как возвращение прежним хозяевам сбежавших и насильно вывезенных крестьян. Для первых был установлен десятилетний срок давности, а для вторых — пятнадцатилетний. Но возвратом крестьян дело не ограничивалось: укрывавшие или удерживавшие их помещики, кроме этого, должны были заплатить немалый штраф в казну. Какой уникальный повод к взяточничеству!

О серьезности намерений новой царской династии навести порядок в государстве говорит еще и то обстоятельство, что на борьбу со всеми этими злоупотреблениями был ориентирован особый Сыскной приказ во главе с боярами Черкасским и Мезецким.

Пополнению казны служили и другие правительственные мероприятия. Помимо посошных (на селе) и подворных (в городах) налогов вводится масса новых: подводные, ямские, стрелецкие, которые, наряду с посадскими, стали нести и служилые люди, проживавшие в посадах. По совету с торговыми людьми была отменена часть льгот, ранее предоставленных иностранным торговым домам, что способствовало развитию внутренней торговле, обогащению русских купцов, а соответственно, и увеличению налоговых сборов.

В погоне за доходами московское правительство не останавливалось и от применения такого общественно опасного способа, как повсеместное устройство казенных кабаков, вследствие чего пьянство среди населения получило такое широкое распространение, что впоследствии отсутствие у царевны Ирины Михайловны пристрастия к спиртному было поставлено ей в заслугу — как чуть ли не высшая добродетель. История оставила нам и такой пример: не до дна выпитая чаша за здоровье царя на официальном приеме у персидского шаха могла закончиться смертным приговором царскому послу.

Но деньги собирались не ради денег, а главным образом на устройство боеспособной армии. Четырнадцатилетнее перемирие с Польшей должно было когда-то закончиться. Война в принципе была неизбежной, так как несчастья Великой смуты, потеря Смоленска и Северской земли, позор девятилетнего пленения царского отца требовали возмездия. К тому же стараниями Филарета намечалась вполне реальная антипольская трехсторонняя коалиция Московии, Швеции и Турции. Москва была даже готова в одностороннем порядке разорвать Деулинское перемирие, однако внезапная гибель турецкого султана от рук своих же янычар и непоследовательность Густава-Адольфа, заключившего за спиной Москвы договор с польским королем, разрушили реваншистские планы Москвы. Это, нужно сказать, было первым серьезным внешнеполитическим поражением Филарета, внесшим прохладу в его отношения с царствующим сыном.