Джон Робинсон - Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

• Название: Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.
• Автор: Джон Робинсон
• Издательство: ЭТ СЕТЕРА Паблишинг
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-94983-003-2

Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».

Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию. Конечно же, я заблуждался, закрывая глаза на одни факты и ловко подтасовывая другие. На самом же деле причина вовсе не в религии, а в культуре народа – часть которой составляет и религия, что и дает возможность манипулировать фактами на мой манер.

Так бы я и пребывал в этом заблуждении, если бы судьба не распорядилась так, что в мои руки попала эта книга – вроде бы всего лишь очередной труд, посвященный популярной у историков теме: крестовым походам. Вернее, истории ордена рыцарей-тамплиеров, монахов-воинов, – но она неотделима от истории крестовых походов, окруженных множеством легенд и домыслов. Да и сам орден веками будоражил умы не только ученых, но и писателей. Свежих примеров не счесть в современной литературе жанра фэнтези – да и детективного заодно. В этой книге автору, искренне увлеченному этим орденом, удалось добиться того же – подать реальную историю, как детектив, читающийся на одном дыхании… При этом он, что называется, сумел пройти по грани: подать сухие факты интересно, взглянуть на общеизвестные события с неожиданной стороны – но при том не опуститься до сюсюканья популяризаторов, разжевывающих читателю все подряд. Из всех исторических трудов подобного рода на память с ходу приходит только «История государства Российского» пера Карамзина, написанная с такой же любовью к предмету и столь же увлекательно.

Тут читатель может укорить меня: дескать, все это замечательно, но при чем тут высокопарные рассуждения о религиях, поставленные во главу угла? А притом. Автор не ограничивается узким взглядом на факты, широкими мазками набрасывая общую картину.

Если Вы читали Томаса Вулфа, то найдете что-то общее с ощущением глобальной взаимосвязи всего на свете, так хорошо удававшимся этому гениальному писателю – религии, политики, военного искусства и культуры с жизнью простых людей и сильных мира сего. Как ни странно, автор чужд какой бы то ни было предубежденности (увы, как ни крути, это большая редкость…), не приукрашивая поступки одних и не усугубляя деяния других. Можно сказать, досталось и нашим, и вашим – всякому по делам его.

Что же касается жанра книги – я даже затрудняюсь его определить: для исторической монографии написано слишком живо, для исторического романа недостает домыслов и инсинуаций… Пожалуй, как всякая искренняя работа, этот труд не умещается в тесных жанровых рамках. Скажем так: это настоящая книга, которая тревожит ум и будит чувство. Но ведь для этого книги и нужны, разве не так?

И, наконец, возвращаясь к тому, с чего я начал: с красивой, но совершенно беспочвенной гипотезы… Впрочем, прочитав книгу, сами разберетесь.

---

Одним из важнейших пленников, выкупленных после этой битвы, был Балдуин д'Ибелин. Овдовевшая принцесса Сивилла влюбилась в Балдуина, но прежде чем о помолвке успели объявить официально, он отправился на войну. Видимо, узнав об этом и решив, что у него в руках будущий король Иерусалимский, Саладин запросил за Балдуина д'Ибелина баснословный выкуп: освободить тысячу плененных мусульман да в придачу сто пятьдесят тысяч золотых динаров. С тем столь многообещающего молодого человека и освободили под честное слово.

Но по освобождении Балдуин узнал, что страсть его пылкой возлюбленной умеряется трезвым расчетом: Сивилла вовсе не собиралась выходить за человека, задолжавшего сто пятьдесят тысяч динаров. Балдуину оставалось обратиться в единственное известное место, где можно было разжиться столь чудовищной суммой – и вполне успешно. Византийский император Мануил с радостью уплатил выкуп за увязшего в долгах будущего Иерусашмского короля. Впрочем, и императора, и рыцаря ждало разочарование, потому что когда Балдуин примчался в Иерусалим с добрыми вестями, принцесса уже была помолвлена с очаровательным, но легкомысленным Ги де Лузиньяном.

Государыня Агнесса не теряла времени, обстряпав все на свой лад. Недолюбливая д'Ибелинов, она не одобряла брак наследницы иерусалимского престола с одним из них. С другой стороны, она была без ума от Амальрика, сына графа Лузиньянского, вознесенного на должность коннетабля Иерусалимского королевства, а заодно вспорхнувшего до роли фаворита королевы-матери. Вдвоем они надумали завлечь в Палестину младшего брата Амальрика по имени Ги – молодого человека, славившегося редкой красотой и куртуазным обхождением. И пока Балдуин д'Ибелин отлучался в Константинополь для встречи с императором, Амальрик совершил вояж во Францию, чтобы привезти своего миловидного младшего брата.

Найдя, что Ги вполне соответствует тому, что о нем рассказывают, принцесса Сивилла поспешно объявила, что ни за кого другого замуж не пойдет. Король Балдуин тут же воспротивился, поскольку этот молодой французский фат, не обладавший опытом ни в командовании войсками, ни в управлении государством – и вообще ни в чем, если уж на то пошло – никак не годился на роль будущего короля Иерусалимского. Сивилла и государыня Агнесса в один голос просили за Ги, но тут король узнал, что Ги и Сивилла успели стать любовниками, и хотел было казнить Ги за надругательство над царственной особой и оскорбление величия, но сановники тамплиеров столь решительно вступились за юную парочку, что слабосильный король смягчился, допустив заключение брака. Ги нарекли графом Аскалонским и Яффским, как приличествовало его новому положению, и с самого начала своей карьеры он свел дружбу с тамплиерами, оказавшими ему столь основательную поддержку.

В попытке восстановить мир в своем королевстве Балдуин IV надумал предложить перемирие, и Саладин согласился: обе стороны страдали от последствий засухи, грозившей голодом, так что прокормить войска во время похода было бы попросту нечем. В мае 1180 года состоялось подписание договора, провозглашавшего перемирие сроком на два года. Поскольку во время бедствия продукты и прочие припасы приходилось завозить из-за моря, соглашение предусматривало безопасный и беспрепятственный проезд христианских и мусульманских купцов через земли противника. Но не прошло и года, как Рейнольд Шатильонский нарушил этот договор.

При дворе тем временем шли приготовления к замужеству Изабеллы – сводной сестры короля, наследовавшей трон следующей по очереди после Сивиллы. В октябре 1180 года король помолвил Изабеллу с Годфруа де Тороном, отличавшимся исключительной красотой и ученостью, безупречно владевшим и устным, и письменным арабским. Из соображений благопристойности обручение было отложено на три года, до лета 1183, когда невесте исполнится одиннадцать. Воинственные придворные бароны питали неприязнь к Годфруа, хотя тому и предначертано было, благодаря владению арабским, стать доверенным советником короля и частым послом, потому что для них он оставался закопавшимся в книгах хлюпиком, недостойным занимать очередь к иерусалимскому престолу.

В октябре 1180 года, в том же месяце, когда Изабелла была помолвлена, королева-мать добилась очередной политической победы. Патриарх Иерусалимский скончался, и за две недели государыня Агнесса преуспела в том, чтобы одного из ее любовников – Гераклия, уже вознесшегося благодаря ее махинациям к сану архиепископа Кесарийского – нарекли патриархом Иерусалимским. Добиться этого было нелегко, потому что Тирский архиепископ Вильгельм обратился ко двору с петицией, требуя помешать назначению Гераклия. В каком-то смысле он преуспел, потому что выборщики поставили Гераклия не первым, а лишь вторым кандидатом. Ничуть не смутившись, государыня Агнесса убедила короля вопреки результатам выборов отдать сан Гераклию.

Обзаведясь собственным патриархом, к власти фактически пришла одна политическая фракция, в которой верховодили Лузиньяны, Куртенэ (возглавляемые королевой-матерью), граф Рейнольд Шатильонский и рыцари-тамплиеры. Союзником Рейнольд был опасным – и для тамплиеров, и для королевства. Летом 1181 года он умышленно нарушил условия двухлетнего перемирия, подписанного годом ранее. Он просто не мог устоять перед соблазном, видя богатых купцов, в сопровождении весьма скудной охраны проходивших чуть ли не у него под носом мимо могучего замка Керак, и в один прекрасный день набросился на мусульманский караван, направлявшийся из Дамаска в Мекку, вволю поживившись людьми, скотом и товарами. Саладин потребовал компенсации, и король Балдуин признал справедливость и законность его требований, но Рейнольд даже думать не хотел ни о возвращении, ни об оплате незаконной добычи, а его клика при дворе – в том числе и тамплиеры – поддержала его позицию.

Возмущение архиепископа Тирского закулисными махинациями правящей политической клики не знало пределов. Он донес о них непосредственно Папе, уделив особое место тирадам против Гераклия и тамплиеров, в отместку за что патриарх Гераклий отлучил его. Не сумев ни уговорами, ни угрозами заставить Гераклия отменить отлучение, Вильгельм в 1183 году отправился в Рим, чтобы изложить свое дело перед папским судом, но так и не смог предстать перед ним, поскольку был отравлен – предположительно, агентом, специально подосланным в Рим патриархом.

К лету 1183 года Саладин завершил кампанию против правителей единоверцев-мусульман, сплотив под своим началом все исламские земли от современной Ливии до Ирака и став могущественнейшим мусульманским властителем за два столетия. Учредив свою столицу в Дамаске, Саладин взялся за решение последней грандиозной задачи во благо ислама и его собственной власти – сбросить ненавистных католиков в море, а в первую голову одного католика по имени Рейнольд Шатильонский. Пока Саладин был занят объединением своей империи, Рейнольд надумал предпринять морской поход, суливший богатую добычу. Первым делом его воины совершили переход к Красному морю с длинными упряжками лошадей, волоком тащивших выстроенные на суше галеры, после чего начали разъезжать на них вверх-вниз по морю, захватывая порт за портом, в том числе обслуживавшие Мекку и Медину. Они брали на абордаж купеческие корабли и обобрали даже один громадный караван на суше. Но, пожалуй, самым страшным преступлением новоявленных пиратов в глазах правоверных было потопление целого корабля мусульман, совершавших паломничество в Мекку. Впрочем, христиане чересчур задержались, дав египетскому флоту время начать охоту за ними. Корабли Рейнольда захватили, почти всех его людей взяли в плен и публично обезглавили, причем некоторых – в ходе представления, устроенного во дворе большой мечети в Мекке. Рейнольд исхитрился бежать, но навлек на себя неутихающий гнев Саладина и твердое решение, что именно этого христианина надо наказать прежде и пуще других.

Крещеный мир был попросту не в состоянии дать отпор завоевателю. Принцесса Сивилла, патриарх и королева-мать успешно подбили чахнущего короля сделать неженку Ги де Лузиньяна регентом королевства. К 1183 году проказа Балдуина IV приближалась к последней стадии. Ноги и руки уже не слушались его, начав разлагаться, он почти лишился зрения и знал, что должен приставить кого-нибудь к управлению государством. В конце концов он согласился сделать Ги регентом всего королевства за исключением Иерусалима, каковой хотел оставить для себя.

В сентябре того же года Саладин переправился с войсками через Иордан близ Галилейского озера, так что Ги де Лузиньяну пришлось призвать армию и выйти ему навстречу. Армии встретились и разбили лагеря на противоположных берегах одного из притоков Иордана. Самые агрессивные христианские рыцари не без подстрекательства тамплиеров хотели ринуться в атаку, а остальные предпочли бы занять оборону, предоставив атаковать Саладину. И те, и другие с надеждой взирали на вождя, но тщетно: регент Иерусалимского королевства Ги де Лузиньян попросту не мог принять решения. И пока он мешкал, припасы начали подходить к концу. Саладин пытался было вызвать христиан на бой, но в конце концов махнул рукой и отвел свое войско с западного берега обратным путем – через Иордан в Сирию. Возвращаясь по домам из так и не состоявшегося сражения, христиане прониклись уверенностью, что Ги де Лузиньян – записной трус.