Николай Коротеев - Мир приключений 1974

• Название: Мир приключений 1974
• Автор: Николай Коротеев
• Издательство: "Детская литература"
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1974

Ежегодный сборник приключенческих и научно-фантастических повестей и рассказов советских и зарубежных писателей.

---

Но он тут же остановил себя. Сколько раз вот такие же, казалось бы, крепко построенные замки на поверку оказывались воздушными. Так могло быть и сейчас. Следы крови… На рукоятке молотка они оставлены, конечно, руками преступника. Но ведь мыл же он свои окровавленные руки? Мыл! И неужели не подумал о том, что кровь могла остаться на молотке и в машине? Ведь это так элементарно! Почему он ее не замыл, не стер? Да, пожалуй, рано еще делать оптимистические прогнозы. Вот если бы еще и шея у этого Крикунова была забинтованной, тогда иное дело…

Князев как будто каким-то телепатическим путем на расстоянии воспринял опасения следователя и к его приезду сделал вес, чтобы их развеять. Он поджидал Митина во дворе автопарка. Рядом с ним стояла пожилая женщина в резиновом фартуке и высоких сапогах. Стройный, элегантно одетый, в темных солнцезащитных очках, Князев скорее был похож на модника с улицы Горького, чем на серьезного оперативного работника, каким был на самом деле.

— Познакомьтесь, Сергей Петрович, с Клавдией Васильевной, — представил он следователю женщину в фартуке.

Оказывается, мойщица видела утром у Крикунова бинт на шее. Машина его была голубого цвета, номер 24–17. Князев попросил женщину повторить рассказ. Та бойко затараторила:

— И рассказывать нечего! Только я заступила на смену, смотрю, он подкатывает, Крикунов то есть… Не поверите, живого места нет на машине, такая грязная! Где он на ней катался? В Москве же сухо. Свинья свое найдет! Я ему: ты что же это, кум, нарочно для меня свой драндулет так разукрасил? А он вылез злой, как сатана, и такое ляпнул, выговорить неудобно, честное слово! Ребята всегда вежливые с нами, а этот… И шея у него забинтована, это я хорошо видела.

— Бинт или носовой платок? — спросил Митин.

— Что же я бинт от носового платка не отличу? Самый настоящий бинт.

— Он всегда такой грубый в обращении?

Она пожала плечами:

— Как вам сказать? Прежде вроде не замечала. Иной раз веселый, когда сюда заложит. — Она по-мужски щелкнула себя пальцем по шее. — Есть у него такая слабость. И сегодня запашок был. Так, слегка…

— Слабость, говорите? — Митин задумчиво смотрел на ее сапоги. — А номерные знаки у него тоже в грязи были или чистые?

— Говорю, как есть вся грязная! Где его так угораздило? И знаки заляпаны. На что у нас шланги сильные, едва отмыли. А еще лается! Ежели я мойщица…..

«Слабость к выпивке… и сегодня запашок был, — вот тебе и объяснение, почему руки вымыл, а на коврике и молотке следы крови оставил, — думал следователь. — Все очень просто: пьян был! Затуманенный вином мозг, потеря чувства элементарной осторожности… А вот забинтованная шея — это именно то, что надо!»

— И что вы скажете, Сергей Петрович? — начал Князев, когда они отпустили женщину. В голосе его звучало плохо скрываемое торжество. — Как говорится, все улики! Больше ничего и не надо. И по приметам подходит, я узнавал. Словом, все ложится на полочку!

— И выпить опять же любит, это тоже кое-что значит, — думал вслух Митин. — Прежде не был грубым, а тут оскорбил женщину. Был возбужден, нервничал пли поддался страху — вот и ляпнул такое, что выговорить неудобно. Все это так, и тем не менее…

Он недовольно поморщился. Все вдруг стало складываться удивительно удачно. Настолько, что даже настораживало. Не успели еще и взяться как следует, а преступник уже сам лезет в руки: вот он я, возьмите меня, грешного…

— Что вам не нравится? — спросил Князев.

— Слишком легко! Слишком просто и быстро все легло на полочку. Вот это мне и не нравится.

— Ну, Сергей Петрович! Бывают дела запутанные, а бывают и легкие. А может, нам как раз и попалось легкое.

— Будем надеяться, — без энтузиазма согласился тот.

Такси № 24–17 ММТ стояло в отдельном боксе. На его переднем сиденье на разостланной газете лежали молоток и рубчатый резиновый коврик.

Митин с лупой в руке склонился над ними.

— Это же кровь… явная кровь! — говорил за его спиной Князев. — Вот капли, и вот… И на рукоятке, видите? Рука была в крови, не успел обтереть. Молоток лежал под сиденьем, только нагнуться и взять.

— Вижу, товарищ Князев, все вижу. Очень интересно! Конечно, кровь. Действительно дурак! Закапал все, заляпал… Адрес его взяли?

— А как же! В Сокольниках он живет. Вот он, полюбуйтесь, Иван Григорьич Крикунов! В отделе кадров взял. Типичная иллюстрация к теории Ламброзо.

Митин взял небольшой снимок. С него в упор смотрела мрачная физиономия. «Да, такой, пожалуй, способен ударить молотком», — подумал он, но сказал другое:

— А вы что, разделяете теорию преступной наследственности?

— Да нет, к слову пришлось, — рассмеялся тот.

Глава седьмая

Митину хотелось иметь как можно больше уличающих доказательств в предстоящем разговоре с Крикуновым. Поэтому, прежде чем ехать к нему, они с молотком и ковриком завернули на Петровку в научно-технический отдел. Установить, к какой группе относится кровь, обнаруженная в такси, было делом нескольких минут.

— Третья, — объявил им лаборант.

Такая же, как у Галины Укладовой. Теперь неизвестному Крикунову будет совсем трудно отпираться. По дороге в Сокольники Митин перебирал в уме все то, что могло уличить преступника. Набралось не так уж мало. Как говорил Князев, на полочку легли семерка, бинт, номерные знаки, именно в эту ночь заляпанные грязью… А-а, черт! Сергей Петрович нахмурился.

Уже не в первый раз, когда он думал о номерных знаках, которые грабитель должен был из предосторожности замазать, его не покидало чувство, что здесь он слишком прямолинейно рассуждает, возникало какое-то неосознанное беспокойство. Сейчас он, кажется, понял, в чем дело. «А почему, собственно, знаки должны быть обязательно замазаны? Какая от них опасность? — думал он. — Увидит пассажир и запомнит? Но кто из пассажиров, садясь в такси, смотрит на номер? Никто. Могла посмотреть Укладова после того, как ее выбросили из машины. Но достаточно шоферу было просто выключить освещение — ночь была темной, — и цифры стали бы не видны. А потом, отъехав, снова включить. Он же знает, что вообще запрещено ездить с загрязненными знаками, за это его мог оштрафовать любой орудовец. Значит, он не стал бы замазывать свои знаки. Слава богу, наконец-то, кажется, в этот пункт внесена ясность!» — обрадовался он.

Крикунов жил в Сокольниках в новом пятиэтажном доме.

— Спрашивать буду я, а вы приготовьтесь, — сказал Митин оперативнику, когда они поднимались на третий этаж — Кто его знает, как встретит…

Князев и так уже держал руку в наружном кармане пиджака, куда переложил пистолет со снятым предохранителем. Оба не ожидали встретить вооруженное сопротивление — вряд ли у Крикунова могло быть оружие, — но готовыми надо было быть ко всему: сдуру или спьяну он и с кухонным ножом мог кинуться.

По узкой лестнице навстречу им спускался старик с авоськой, набитой пустыми молочными бутылками. Они прижались к стене, пропустили его. В какой-то квартире играли на пианино, доносился плач грудного ребенка. На площадке третьего этажа они остановились. Ребенок кричал за дверью квартиры № 28, в которой должен был жить Крикунов.

Митин нажал кнопку звонка. Вероятно, крик ребенка заглушал в квартире звонок. Он подождал и позвонил еще раз. Теперь дверь открылась. На пороге стояла молодая женщина с младенцем на руках. Волосы у нее были растрепаны, лицо потное, злое, через плечо перекинута пеленка. Ребенок продолжал плакать.

— Извините, пожалуйста, — Митин заглянул мимо нее в глубину пустого коридора, — Иван Григорьич дома? Мы к нему.

Она окинула его и Князева оценивающим взглядом; впечатление было, видимо, не в их пользу и она закричала:

— А вы не знаете, где его искать? В пивной он! Чуть глаза продрал… Ходят тут друзья-приятели! В Сокольническом парке ищите, в других местах не бывает. Вам бы только погулять, а тут вертишься как проклятая…

Она бесцеремонно захлопнула дверь. Слышно было, как кричащего ребенка унести в глубину квартиры.

— С чем вас и поздравляю! — Князев шутливо раскланялся перед закрытой дверью. — В Сокольнический парк махнем?

— Вот что значит наследственность: у Крикунова и сын крикун, — усмехнулся Митин.

По всей вероятности, женщина говорила правду: вряд ли Крикунов был дома и умышленно не вышел на звонок. Прятаться ему не было смысла. И жена, если бы знала о преступлении мужа, вела бы себя иначе. Придумала бы более спокойное объяснение, не кричала бы и не хлопала дверью. Наверняка он ей не рассказал ничего. Люди, видимо, часто ссорятся, а при таких отношениях особой доверительности между ними не бывает.

Днем в Сокольническом парке тихо и сравнительно пустынно. Оживленно было лишь на открытой веранде павильона «Пиво — воды»: между столиками сновали молоденькие официантки в кружевных наколках, гремела радиола, покрывая ритмичной музыкой громкие голоса пьяных.