В Травинский - Мир Приключений 1965 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

• Название: Мир Приключений 1965 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)
• Автор: В Травинский
• Издательство: ДЕТГИЗ
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1965

МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ (Альманах) № 11

Москва, Детская литература, 1965

СОДЕРЖАНИЕ

Травинский В., Фортус М. Поединок с гестапо

Альтов Г. Шальная компания

Гансовский С. Чужая планета

Насибов А. Письменный прибор

Попов А., Светланов Ю. Оставалось семь дней

Жемайтис С. Гибель “Лолиты”

Емцев М., Парнов Е. Только четыре дня

Коротеев Н. Огненная западня

Мирер А. Будет хороший день!

Пашинин В. Разведчики 111-й

Яров Р. Нужно, чтобы чувствовала

Ройзман М. Вор-невидимка

Булычев К. Девочка, с которой ничего не случится

Томан Н. Среди погибших не значатся

Локерман А. Новый способ ловить медведей

Локерман А. Как медведь геолога вылечил

Ляпунов Б. Воскрешенные черты

Ляпунов Б. Любителям научной фантастики

Оформление Ю.Копейко

---

— Контузило?

Космонавт помотал головой.

— Тьфу!

Постепенно он приходил в себя. Руки и ноги перестали дрожать. Он огляделся. Что-то неуловимо изменилось вокруг. И разрушенное здание, и синее небо, и залегшие перед подвалом фигурки людей были такими же, как прежде, и в то же время другими. Окрашенными в какие-то новые оттенки.

В воздухе над его головой что-то просвистело, потом где-то позади гулко раскатился орудийный рев.

Человек в гимнастерке схватил Алексея за руку.

— Слышали? Они пришли, добровольцы из Ганы… Теперь Фервуду конец.

— Какому Фервуду?

— Ну как это — какому? Хендрику Фервуду, убийце. Премьер-министру.

— Что?!.. — закричал Алексей.

Человек в гимнастерке удивленно смотрел на пего. На площади над подвалом выкинули белый флаг. Слева по улице приближалась толпа. Несли трехцветное знамя: черное, зеленое и золотое. Несколько голосов запело:

Африка растопчет тебя!

И тотчас подхватил хор:

Как африканский слон.
Несущий смерть врагу,
Африка растопчет тебя!

Алексей знал эту песню — песню борцов за освобождение в ЮАР, в царстве расизма.

Земля, планета Земля, которую он в мыслях поместил где-то в космосе за бесчисленные миллионы километров отсюда, стремительно неслась к нему, приближалась, грохоча и завывая. Поющая толпа, заливающая площадь, арестованные расисты, белые (whites), которые, подняв руки, выходили из подвала, пустыня, дальний океан, подземелье, трущобы городского района для африканцев были уже не только океаном и подземельем на чужой планете в центре Галактики, а тем, что существовало здесь, в нашем мире. Южно-Африканской Республикой в последний час ее кровавой истории.

В глазах у Алексея помутилось, он почувствовал, что на этот раз теряет сознание уже всерьез…

…Двигатель маленького самолета негромко пел. Внизу, под крылом, уходила назад серо-желтая пустыня с разбросанными там и здесь красноватыми холмами, с разделившей ее на две части почти прямой тонкой ниточкой — линией железной дороги.

— Понимаешь, у тебя так получилось. Первую группу бушменов ты встретил среди песков, и они тебе показались совсем маленькими. Да они, кроме того, и вообще небольшого роста. А с первым белым здесь ты столкнулся в копях, под землей, в выработке, и смотрел на него снизу. Конечно, ты его принял за гиганта. И все это тебя убедило, будто ты на чужой планете…

Кирилл перебил Новоселова:

— У тебя возникло какое-то волевое зрение, что ли. Понимаешь?.. Видел только то, что согласовывалось с твоей концепцией. А все другое не замечал. Не позволял себе замечать…

Они встретились всего час назад на аэродроме. Но многое Алексей выяснил уже раньше.

Месяц назад их корабль столкнулся в космосе с обломками взорвавшегося американского спутника. Корабль выстоял, но прервалась связь с Землей, была нарушена навигационная система, и сам Алексей получил контузию. Полет продолжался еще десять часов — те “десять лет”, которые он позже вообразил, — и им пришлось срочно приземлиться в пустыне возле алмазных копей Кимберли. Товарищи сразу вынесли его, потерявшего сознание, наружу, а через миг нагрянул патруль. Полицейские говорили только на “африкаанс”, и Борис с Кириллом не сумели им втолковать, что в стороне от ракеты есть еще третий. Их схватили и увезли, а потом тотчас забрали и самый корабль.

— А почему ты не признал меня тогда, на улице в городе?

Борис усмехнулся.

— У нас вся сила в том и была, что они тебя не могли найти. Попади мы все трое к ним в лапы, с нами не стали бы церемониться. Знаешь, какая здесь охранка — не лучше гестапо. Они же понимали, что, поскольку связь оборвалась внезапно — это в газетах было, — в Советском Союзе не знают, где мы. И боялись только, что ты сумеешь связаться с Москвой. Поэтому тебя так разыскивали. А африканцы тебя укрыли в копях.

— Куда тебя везли тогда?

— На допрос. Куда еще?.. Мы тогда встретились, у меня в глазах потемнело: “Вдруг он со мной заговорит!” Нарочно обдал тебя презрением. Понимаешь, они хотели у нас с Кириллом насчет горючего выпытать, еще кое-что. У них ведь план такой был: когда африканцы восстанут, укрыться под землю и угрожать всему континенту атомной войной. И ракеты наготове.

Тут только Алексей вдруг увидел, как похудели и изменились оба его друга. У Кирилла огромные синие круги под глазами, а Борис вообще стал как тень.

Это был разговор из вопросов и ответов.

— А подземная река и океан с сернистыми взрывами? Это все было или я просто вообразил?

Суезуп — он сидел тут же рядом, на скамье, — улыбнулся. Сверкнули ослепительно белые зубы.

— Конечно, было. И есть. У нас, в нашем государстве, которое с сегодняшнего дня стало свободной Оранжевой республикой. И подземная река, и, помнишь, те почти ручные рыбы, и океан. Там на дне гниют водоросли. В их массе образуются огромные газовые карманы, а потом взрываются… Одним словом, это все чудеса Африки, которую мир еще и не знает по-настоящему.

— А как же… (Он хотел спросить, что такое планета Юэса, но тут же сообразил, что чужой и страшный для колонизаторов мир — это СССР, “USSR” по-английски.) Ну хорошо, а “право на жизнь”, остранение, знаки па груди?..

— Система пропусков и апартеид. То есть знаков-то на груди, конечно, нет. Ты их сам создал в воображении. Но в целом все так и было.

— А вот эти баллончики? Огнеметные баллончики?

— Это просто оружие расистов. И баллончики со слезоточивым газом у них есть, и такие вот карманные огнеметы. Их даже рекламировали в газетах. Тут расисты жили ведь в постоянном страхе…

Из штурманской вышел летчик, белый. Тот самый “айтс-Летчик”. Он пожал Алексею руку.

— Через десять минут Иоганнесбург.

Последний сюрприз ждал его на аэродроме в Иоганнесбурге, где они должны были пересаживаться на самолет дальнего рейса Кейптаун — Найроби.

Они вышли на пыльное, выжженное солнцем поле с группой низких белых зданий невдалеке. Почти тотчас приземлился еще один маленький зеленый самолетик бывшей патрульной службы. К нему быстро подъехала машина с красным крестом. Санитары проворно влезли в самолет с носилками, потом осторожно и бережно вынесли кого-то.

У Алексея вдруг сжалось сердце. Чуть задержавшись, отстав от своих, он шагнул к санитарной машине.

Так оно и было.

Бледная, с обострившимся лицом, на носилках лежала Толфорза.

Она чуть приподняла руку, показывая санитарам остановиться.

— Ты в Москву?

Он едва расслышал это и кивнул.

Она сказала:

— Меня тогда подобрали наши.

Он опять кивнул. Ему хотелось взять ее с носилок и понести на руках.

Толфорза слабо улыбнулась.

— Может быть, я тоже приеду в Москву.

Шофер уже открыл заднюю дверцу машины. Санитары быстро вкатили носилки внутрь, мотор зафыркал.

Алексей бросился вперед.

— Ну, подождите! Подождите!..

Санитар, влезая в кузов, остановил его:

— Ничего. Не надо ее волновать. Потом вы ей напишете.

Машина уехала.

Алексей огляделся. Борис, Кирилл и летчик ждали его…

А.Насибов Письменный прибор

РАССКАЗ-БЫЛЬ

I

Дзержинский тяжело поднялся из-за стола, поправил движением руки сползшую с плеча шинель и прошел к окну.

Была зима, но неделю назад морозы сменились оттепелью, и вот в последние дни декабря идет дождь.

По стеклу змейками ползли водяные струи; в нижней части окна они сливались в пульсирующую, вздрагивающую пленку, сквозь которую едва виднелись сгорбленные фигурки людей, торопливо пересекавших площадь. Все вокруг было печально — и небо, и дома в отдалении, и сама земля.

Дверь отворилась. Вошла Карпинская. Дзержинский обернулся, присел на подоконник.

— Ну, — сказал он, — что с деньгами?

Карпинская чуть шевельнула рукой.

Дзержинский вернулся к столу и, опустившись в кресло, задумчиво прикусил палец.

Да, с деньгами было плохо. В тот год ВЧК начала собирать безнадзорных ребят, создала первые детские дома. Советская власть отдавала туда все, что могла, из скудных запасов продовольствия — люди в Москве сидели на четвертушке хлеба, да и та бывала не каждый день.

Так же туго было с одеждой и обувью. Но работа не прекращалась. Сотрудники ЧК вместе с активистками женотделов обходили детские дома, бдительно следя, чтобы каждая пара сапог, каждый фунт хлеба расходовались строго по назначению.

И вот вчера завхоз одного детского дома сбежал, захватив все, что мог унести, — ребячий паек хлеба на неделю и кое-что из белья. Дети сидят голодные. Так будет и завтра и послезавтра: в ближайшие дни продуктов не предвидится. А теперь, с приходом Карпинской, выяснилось, что не удалось раздобыть и денег. Значит, придется отказаться от мысли закупить хлеб в окрестных деревнях.