В Травинский - Мир Приключений 1965 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

• Название: Мир Приключений 1965 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)
• Автор: В Травинский
• Издательство: ДЕТГИЗ
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1965

МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ (Альманах) № 11

Москва, Детская литература, 1965

СОДЕРЖАНИЕ

Травинский В., Фортус М. Поединок с гестапо

Альтов Г. Шальная компания

Гансовский С. Чужая планета

Насибов А. Письменный прибор

Попов А., Светланов Ю. Оставалось семь дней

Жемайтис С. Гибель “Лолиты”

Емцев М., Парнов Е. Только четыре дня

Коротеев Н. Огненная западня

Мирер А. Будет хороший день!

Пашинин В. Разведчики 111-й

Яров Р. Нужно, чтобы чувствовала

Ройзман М. Вор-невидимка

Булычев К. Девочка, с которой ничего не случится

Томан Н. Среди погибших не значатся

Локерман А. Новый способ ловить медведей

Локерман А. Как медведь геолога вылечил

Ляпунов Б. Воскрешенные черты

Ляпунов Б. Любителям научной фантастики

Оформление Ю.Копейко

---

“Что, если мне ударить его по голове вот этим кораллом, оглушить и обезоружить? Ведь с таким противником иначе нельзя. И ничего ему особенно не будет, только оглушу его…”

Мои мысли прервал голос.

— Ну, где ты, где? — орал он. — Чтоб тебя сожрали акулы! Думаешь, я не вижу! Трус! Выходи!

Я спрятал голову в расщелину.

— Выходи, или!..

Он выстрелил. Подождав немного, я выглянул. Он клевал носом, сидя на камне. У него явно сдавали нервы.

Мне в голову пришла отчаянная мысль. Наверное, у меня в ту пору тоже сдали нервы, я чувствовал, что не выдержу, если он будет вот так охотиться за мной.

Я думал: “Сейчас он устал, ночью его промочило насквозь, и он не спал. Теперь ему уже не попасть в летящего фрегата. Руки у него дрожат, глаза слезятся…”

Он вскинул голову, что-то пробормотал и опять стал засыпать.

И я решился. Вылез из своего укрытия. Схватил камень, размахнувшись, бросил в него. Камень попал ему в грудь, он повалился на бок, спросонок подумав, не ударил ли я его ножом, потом вскочил.

Я побежал. Он выстрелил. Пуля чиркнула по песку сбоку от моей правой ноги. Я припустился к каналу, виляя из стороны в сторону, как один из героев не помню какого фильма или книги. Он выстрелил еще. Я не слышал пули. В ушах свистел ветер. Оглянувшись, я увидел его метрах в ста. Он бежал, согнувшись почти до земли, опустив руку с пистолетом. Еще выстрел, и крошки коралла брызнули из глыбы впереди и чуть левей от меня. Все-таки он стрелял здорово, и если бы я не менял направление, то он убил бы меня. Но в те мгновения я не думал об этом; я летел, едва касаясь ногами почвы, не помню, как слетели у меня сандалии, я не чувствовал порезов от острых, как бритва, осколков раковин и только считал выстрелы.

“Вот теперь у него оставался только один патрон, не больше”, — думал я, заранее торжествуя победу.

Он не стрелял больше, приближаясь ко мне медленным, упорным шагом убийцы. Я же стоял на берегу, чтобы хоть немного отдышаться, прежде чем плыть на другую сторону.

Он помахал рукой и что-то крикнул. Тут я прыгнул в воду и поплыл, часто оглядываясь. Я был уже на середине канала, когда он показался на берегу. Присев, он ждал чего-то. Я плыл изо всех сил, часто ныряя. И ждал, что в меня вопьется пуля. Именно вопьется. И только то, что он может меня убить и я пойду ко дну, как-то не приходило мне в голову.

Он выстрелил, когда я вылез из воды, но раньше, еще до того как я услышал выстрел, что-то обожгло мне плечо. Я упал, вскочил, метнулся в сторону и спрятался за глыбы коралла, совершенно обессиленный: мне казалось, что мое сердце сейчас разорвется.

Отдохнув, я поднялся. Ласковый Питер все еще стоял на берегу.

— Стреляй! — закричал я. — Ну, что же ты не стреляешь? Ага, кончились патроны! Все! Восемнадцать штук! — орал я, приплясывая. — Вот теперь есть чем колоть орехи!

Он тоже что-то закричал в ответ, сунул пистолет в карман и остался стоять у самой воды.

Рана у меня оказалась пустяковой. Пуля только сорвала кожу с плеча. Подождав, пока подсохнет кровь, я оделся, взял гарпун и, не оборачиваясь, пошел от берега под ненавидящим взглядом, как мне казалось, побежденного врага.

С каким аппетитом я съел содержимое кокосового ореха, напился кокосового сока!

Стоя на берегу лагуны, я почувствовал себя настоящим хозяином острова. Пассат неудержимой, невидимой рекой ровно нес свои освежающие струи, насыщенные ароматами океана. Напевая песенку негра Чарли, я стал устанавливать палатку; покончив с этим, приготовил себе в ней великолепную постель из кокосового волокна.

Один выход у палатки смотрел в океан, а другой в лагуну. В ней было прохладно, как может быть прохладно в тропиках под тентом, продуваемым свежим ветром. Правда, палатку прогрызли в нескольких местах крысы и Ласковый Питер прострелил ее, но и это имело свою положительную сторону: у меня теперь были смотровые щели справа и слева.

За работой быстро летит время, я понял это давно. Работа отвлекает от грустных, тяжелых мыслей.

Поставив палатку, я решил попробовать добыть огонь. Эта мысль не покидала меня все утро. Я представлял себе, как сижу у костра рядом с палаткой и жарю на вертеле рыбу. Топлива на острове было сколько угодно — сухое кокосовое волокно и ореховая скорлупа. Оставалось только добыть огонь! Не откладывая, я нашел на берегу два сухих куска дерева и, став на колени, стал тереть один о другой. Дерево нагрелось, даже запахло горелым, но дальше этого дело не пошло. Измученный, весь в поту, я сидел на берегу и вспоминал все знакомые мне способы добывания огня, да так ничего и не придумал.

“Попробую есть сырую”, — решил я и взялся за острогу. У берега появилась стайка синей макрели. После нескольких промахов мне удалось наколоть одну из рыб. Я выпотрошил ее, содрал кожицу, нарезал ломтиками розоватое мясо. Посыпал солью. Попробовал. Блюдо понравилось мне больше улиток.

В самый разгар моего пира я услышал хруст раковин. Ко мне подходил капитан. Увидев в моей руке нож, он остановился в пяти шагах и сказал, не скрывая удивления:

— Ты поймал рыбу? О, да у тебя острога! Великолепная макрель! И даже соль! Откуда на этом острове этот съедобный минерал?

— Из океана.

Я стал усиленно работать челюстями и даже попытался изобразить на своем лице, как вкусна сырая рыба, хотя мне хотелось ее выплюнуть.

Лицо его исказила судорога; он спросил, давясь голодной слюной:

— Неужели ты съешь всю эту макрель? Смотри не заболей! Здесь нет лекарств. А я ничего не смыслю в медицине.

Мне пришла на ум сказка о Красной Шапочке. Этот волк заботился о моем здоровье! Я видел по его глазам, что если представится случай, то он швырнет меня в лагуну, а сам набросится на еду, но я был начеку.

— Не беспокойтесь о моем здоровье, — сказал я, запуская недоеденный кусок в лагуну.

Он проводил взглядом этот лакомый кусок и сказал, будто подумал вслух:

— Почему все-таки я не убил тебя? Сколько представлялось случаев, но я щадил тебя. Мне хотелось только заставить тебя опомниться и выполнять свои обязанности юнги. Глупец! Ты, видимо, думаешь, что я не смог попасть в тебя, когда ты, неуклюже виляя, бежал к этой канаве? Я мог убить тебя первой же пулей и ночью и сегодня. Странно, но мне было жаль тебя. К тому же ты мне нужен. У тебя золотые руки. Со временем под моим руководством ты станешь капитаном. Хочешь стать капитаном? По глазам вижу, что хочешь. Ты что хватаешься за плечо? О, да у тебя кровь! Задел об коралл? Надо быть осторожным, мой мальчик. — Он протянул было руку к рыбе и отдернул ее, увидев, как я мгновенно вскочил с ножом в руке.

— Ты спрячешь этот проклятый нож?! — заорал он.

Я помотал головой.

— Ну хорошо! — Он попытался улыбнуться. — Хочешь мира?

— Нет. С вами нет. Уходите!

— Хорошо, уйду, но ты дашь мне кусочек рыбы! — В голосе его зазвучали прежние повелительные ноты.

— Ничего вы не получите!

Лицо у него побелело от приступа ярости, волосатые пальцы судорожно сжимались и разжимались, как щупальца актинии. Все же он овладел собой и сказал устало:

— Только кусок рыбы и соли. Ты не откажешь умирающему с голоду человеку, своему капитану.

Снова передо мной стоял жалкий человек и смотрел умоляющими глазами.

— Ладно. Жрите! — сказал я по-русски, протягивая остатки макрели.

Он высыпал на рыбу почти всю мою соль и стал есть, брезгливо морщась и ворча.

— Ничего не ел противней. Полинезийцы едят это сырье с лимонным соком. У тебя, конечно, нет лимонов? — говорил он, оглядывая остов макрели. — Вот так обедом ты меня угостил… Нет! Лучше я буду есть орехи. — Он швырнул голову и хребет в лагуну и приказал: — Принеси орех позеленей, с этой противной рыбы так захотелось пить. Ну! Живо!

— Возьмите у знакомых крабов, — ответил я. — Теперь уходите. Если вы будете хорошо вести себя, то я буду кормить вас сырой рыбой, а вы собирайте соль.

— Я буду собирать для тебя соль? Наглец!

— Не будет соли — не будет и рыбы. Для себя я добуду сам.

— Ах, вон в чем дело! Разделение труда. Как в нормальном цивилизованном обществе! Покажи, где ты ее собирал.

— Соль можно найти на камнях. Сметайте ее кисточкой из волокна.

— Но это дьявольская работа! Собирать микроскопическую пыль!

— Как хотите.

— Ну, я подумаю над твоим предложением. — Зловеще скривившись, он пошел на свою половину острова.

К вечеру он все-таки собрал соли; в ней было на три четверти песку. Я добыл две макрели, одну дал ему. На этот раз мы сидели поодаль друг от друга на коралловых глыбах и ужинали. На его зубах скрипел песок. Моя соль была совсем чистая, я добывал ее так: обмакну рубаху в лагуну, высушу, а потом потру в руках, и кристаллики соли падают на кусок парусины. Так я выпарил граммов десять соли.