Сергей Другаль - Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

• Название: Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)
• Автор: Сергей Другаль
• Издательство: Орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы на-родов издательство “Детская литература”
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1990
• ISBN: ISBN 5–08–001419–9

МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ (Альманах)

Орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы народов издательство “Детская литература”. Москва 1990

СОДЕРЖАНИЕ:

Сергей Другаль. ЯЗЫЧНИКИ. Фантастическая повесть

Марк Азов, Валерий Михайловский. КАПИТАН — ДОЧЬ КАПИТАНА. Детективная повесть

Глеб Голубев. ПАСТЬ ДЬЯВОЛА. Фантастическая повесть

Анатолий Безуглов. ИЗ ЗАПИСОК ПРОКУРОРА. Детективные рассказы. “Стрелы Амура” и “Играли свадьбу”

Кир Булычев. ПОДЗЕМНАЯ ЛОДКА. Фантастическая повесть

Ростислав Самбук. ЖЕСТОКИЙ ЛЕС. Приключенческая повесть. Авторизованный перевод с украинского Николая Шумакова

Мадлен Л’Энгл. СКЛАДКА ВРЕМЕНИ. Фантастическая повесть-сказка. Перевод с английского Е.Бедаревой и Н.Тимофеевой

Составитель В.С.Мальт

Оформление В.М.Лыкова

---

— Как себя чувствует Максим?

— Все шутит, — улыбнулась завотделением. — А что им, молодым! Все как с гуся вода! Он даже не представляет, чего избежал!.. Просто счастливая случайность…

— Я могу с ним побеседовать?

— Если не очень долго, — сказала Бек. — Все-таки он пережил немало… Кстати, у него сейчас отец…

— Действительно кстати, — заметил я.

Максим Подгорный лежал в крохотной палате, где рядом умещались кровать и два стула. Парнишка, видать, был хорошо тренированный — широкая грудь, тугие бицепсы играли под рукавами больничной пижамы, которая не сходилась на нем. Крутая, с коротким ежиком волос голова, крепкая шея.

О том, что подросток перенес острое отравление, говорили синяки под глазами и чуть сероватый цвет лица.

Отец Максима, напротив, был неспортивного типа: долговязый, нескладный, с узкими плечами. Он суетливо поднялся со стула при нашем появлении, уступая его заведующей отделением.

— Сидите, сидите, я постою, — сказала Людмила Антоновна. И представила меня.

Подгорный-старший хотел выйти, но я попросил его остаться в палате, По закону допрос несовершеннолетнего должен проводиться в присутствии педагога или кого-нибудь из родителей. Обстановка в палате была довольно свободной. Наверное, после всего пережитого отец и сын уже выяснили отношения. Оба, по-видимому, чувствовали себя виноватыми друг перед другом, отсюда — взаимная нежность и сердечность.

Отец не без юмора рассказал, как не пустил свое чадо домой. Я тоже не хотел вносить излишнюю официальность и спросил у подростка с улыбкой:

— Значит, решил насолить родителям?

— Проявил мужскую непокорность, — поддержал тон Максим. — Завил горе веревочкой…

— Ну и где же ты гульнул?

— На лоне природы, — ответил Максим. — Если можно назвать лоном природы сквер у набережной.

— С кем выпивал?

— В гордом одиночестве…

— А выпивку где достал?

— Это была проблема… Понимаете, магазины давно закрылись. Но я слышал, что можно раздобыть спиртное у таксишников.

Отец Максима не выдержал, театрально развел руки и произнес, качая головой:

— Нет, вы только послушайте! Я, кандидат наук, такого не знаю, а он…

— Значит, остановил я “тачку”, — продолжал Максим.

— Какую тачку? — удивился отец. — Ты же говорил, что такси…

— Это жаргон, — объяснил подросток. — Шофер послал меня подальше… Останавливаю второго. Результат тот же… Говорит: “Сначала сопли утри…”

— По существу, он прав… — снова не выдержал отец.

— Папа, ну дай мне досказать! — взмолился сын.

— Молчу, молчу!..

— Короче, подфартило мне не то на седьмом, не то на восьмом такси… Говорю: “Шеф, надо сделать пузырек”. Он смеется: “Пепси-колы или кефира?..” Я уж хотел отойти. Он открыл дверцу и сказал, чтобы я садился. Только поинтересовался, есть ли у меня деньги. Я показал четвертной… Поехали… Остановился он на Партизанской улице, недалеко от трамвайной остановки. Там “семерка” ходит… Сбегал он, принес что-то завернутое в газету. Я ему — деньги, он — сдачу, десять рублей…

При этих словах отец шумно вздохнул.

— Что было в газете? — спросил я.

— Водка. “Московская”… Таксист спрашивает, куда меня везти обратно. Я сказал: на набережную, к “Бесстрашному”…

Это был памятник морякам, сражавшимся во время войны с фашистами. На пьедестале установили легендарный катер “Бесстрашный”…

— Я расплатился по счетчику, — продолжал Максим, нашел в сквере пустую скамейку… И прямо из горлышка… — Заметив муку на лице отца, Максим сказал: — Папа, я же объяснил: первый раз в жизни. И последний, честное слово!..

— Много выпили? — спросил я.

— Грамм сто, не больше. — Паренек поморщился. — Жутко противно! И неудобно… Течет по подбородку… И вдруг такая боль в животе!.. Словно ножом!.. А голова прямо раскалывается… Я успел сделать еще глоток — и провал… Ничего не помню… Соображать стал, и то смутно, когда меня отец растолкал… Как ехали в больницу — в тумане. Ну а уж здесь меня взяли в оборот… Спасибо Людмиле Антоновне…

— Вот видишь, Максик, до чего доводит выпивка, — менторским тоном, однако доброжелательно проговорила Бек.

Подросток сложил руки на груди и ангельским голоском пообещал:

— Людмила Антоновна, клянусь, как выйду из больницы, тут же побегу в “Антибахус”! Стану самым активным членом клуба!

— И будешь молодцом, — погладила его по голове заведующая отделением.

— А где бутылка? — задал я очередной вопрос.

— Понятия не имею!

— А вы ее видели? — обратился я к отцу.

— Ничего не видел, — пожал плечами Подгорный-старший. — Вы бы знали, в каком состоянии находился сын! Лежит под скамейкой… Извините, в том, что из него вышло… Без пиджака, карманы вывернуты…

— Обчистили? — спросил я у парнишки.

— Обчистили, — вздохнул Максим. — Деньги, авторучку…

— Японскую, — подчеркнул Подгорный-старший.

— Даже календарик увели, ханыги несчастные! — со злостью произнес Максим. — Дружок привез из Сингапура…

— Вернемся к такси, — взял я нить разговора в свои руки. — Номер не запомнил?

— Не-е, — отрицательно покачал головой паренек. — Впрочем… Кажется, пятерка была… Да-да.

— Это хорошо, — одобрил я. — А имя, фамилия водителя? Ведь на панели обычно имеется, так сказать, его визитка.

— Я сидел сзади… И не обратил внимания…

— Ладно. Внешность описать можешь?

— Рубашка с погончиками. По-моему, голубая… На сиденье лежала куртка. Из ортальона… На пяти молниях, — перечислял подросток — Коричневая… Джинсы “Вранглер”… Часы фирменные, но не разобрал чьи. Электроника…

Мы, взрослые, переглянулись с улыбкой.

— Это одежда, — сказал я. — А внешность?

— Лет тридцать пять. Среднего роста. Кругломорденький, гладкий из себя…

— Усы, борода есть?

— Бритый.

— Волосы на голове?

— Чуть вьющиеся.

— Цвет?

— Темные…

— Особые приметы? Ну, шрамы, родинки, наколки, фиксы?

— Вроде ничего такого…

— О чем вы говорили по дороге?

— Я молчал. Трепался он. Анекдоты травил…

Я насторожился. Михальчику продал спиртное тоже любитель анекдотов.

— Что-нибудь запомнил?

— Уклон у него какой-то странный, — ответил подросток. — Сплошь и рядом композиторы, музыканты да певицы…

“Неужели тот?” — мелькнуло у меня в голове.

— Запомнил я только одну байку, — продолжал Максим. — Про знаменитого итальянского тенора. Не то Базини, не то Мазини… Он был сапожником. Как-то к нему подошел профессор музыки и попросил поставить набойки… Сапожник стучит себе молотком и поет… Потом замолчал… Профессор обалдел от его голоса, говорит: “Пой еще”. А сапожник отвечает: “Сеньор, мне некогда заниматься пустяками. Петь, когда жизнь дана нам для того, чтобы ставить подметки?!” Впоследствии этот сапожник стал гениальным певцом…

— Скажи, если ты встретишься с водителем, узнаешь его?

— Факт.

— Еще один вопрос. Когда он остановился на Партизанской улице и пошел за бутылкой, рядом не было ничего приметного?

Подросток снова задумался.

— Я уже сказал: недалеко трамвайная остановка… Еще — киоск…

— Какой?

— “Союзпечать”…

— Спасибо, Максим, — сказал я, радуясь про себя: почти наверняка это было то же такси…

— Да, — вспомнил еще паренек, — на таксишнике были перчатки… Я подумал: во фраер!

Оформив протоколом допрос и пожелав Максиму поскорее выписаться (Бек сказала при этом, что отпустит его завтра), я покинул палату. Зашел к главврачу и позвонил в прокуратуру. Володарский еще не вернулся. А в управлении внутренних дел мне сказали, что передали Карапетян мою просьбу и она выехала в пансионат “Скала”.

Теперь я мог отправиться в железнодорожную больницу, где уже третий день находилась еще одна жертва отравления метиловым спиртом.

“Есть ли связь между ним и теми, кто отравился минувшей ночью? — размышлял я по дороге. — И потом… Максим утверждает, что успел отпить из бутылки граммов сто, не больше. Когда его нашел отец, бутылки возле парня не оказалось или он ее просто не заметил — не до того было… Значит, надо срочно послать на то место людей, обшарить все вокруг… Но не исключено, что ее прихватили с собой те, кто снял с Максима пиджак и обчистил карманы… И наверняка выпили… Выходит, есть еще жертвы! Или жертва, если грабитель был один?”

Главврача железнодорожной больницы Бориса Исаевича Червонного я знал лично. Он был депутатом городского Совета, и мы не раз встречались на сессиях Совета.

— Семен Базавлук поступил к нам позавчера, часов в одиннадцать утра, — сказал Борис Исаевич, перелистывая историю болезни пострадавшего.

— Я могу с ним побеседовать?