Григорий Ходжер - Амур широкий

• Название: Амур широкий
• Автор: Григорий Ходжер
• Издательство: Известия
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1973

В книге прослеживаются судьбы героев в период активного строительства социалистического строя. Ходжер с большим художественным тактом показывает, как под влиянием нового времени становится более тонким и сложным психологическое восприятие его героями книги.

---

Весь вечер проговорили Идари с Сайлой, а на утро расстались подругами. Сайда уехала на Амур.

«Счастливая она, — думала Идари, — и муж, наверно, у нее хороший, другой разве отпустил бы. Хорошо, очень хорошо, что советская власть женщинам широкую дорогу открывает, даже в Москву вызывает, чтобы поговорить о нашей женской доле. Правильно выбрала время Гэнгиэ, будто чуяла. Сама придумала или Нина посоветовала? Ох, как хотела бы я быть на ее месте! Рано родилась. Мы с Потай сбежали бы не на Харпи, а в Ленинград! Кто там нас отыскал бы? Глупая, что думаю? Бабушкой стала, а такое в голову лезет».

— Сибэ, — сказала Идари невестке, — ты не очень мни эту кожу, она на подошву унтов пойдет. Что с Онагой, не схватки ли начались?

— Нет, нездоровится просто. Наш отец пошел за шаманом.

Правильно, его, председателя сельсовета, послушается, а то иногда капризничает, водки нет и не идет. Был бы хоть сильный шаман, а то только начинающий. Отец Богдана заставит его прийти.

Председатель сельсовета Пота уговорил, шамана помочь беременной Онаге. Вечером в землянке Токто камлал начинающий шаман, изгонял злого духа из тела Онаги. На следующий день Идари с Кэкэчэ пошли в тайгу делать шалаш для роженицы — чоро.

— Онага хорошая, опять внука принесет, — сказала Идари.

— Внучка будет, — возразила Кэкэчэ.

— Все равно, лишь бы ребенок родился и вырос. А Гэнгиэ бесплодная была. Ты все сердишься на нее?

— Сердилась, а теперь не знаю, то ли сержусь, то ли нет. Погляжу на сына, какой тоскует, — сержусь, останусь одна — не сержусь. Теперь, когда послушала Сайлу, перестала сердиться. Она, наверно, уже встретилась с Богданом. Идари, ты как думаешь, она не любила тайком Богдана?

— Да что ты! Не может быть!

— Мне думается, она была влюблена, замечала я.

— Показалось тебе, Богдан не обращал на нее внимания.

— Правда, Богдан не замечал ее.

К полудню шалаш был готов. Когда Идари и Кэкэчэ вернулись дамой, мужчины стояли везде землянок и смотрели в строну Амура.

— Раньше стойбище редко кто посещал, — ворчал Токта, — теперь что ни день, гости. Приезжают всякие…

Лодка пристала напротив землянки Токто, и все узнали в одной из приехавших русских женщин Нину Косякову. Токто зло сплюнул, но поплелся вслед за Потой встречать гостей.

— Обещала я и вернулась, — сказала Нина. — Привезла вам доктора. Знакомьтесь, зовут Альбина, если кому трудным кажется имя, зовите Аля. Товарищ председатель, — обратилась она к Поте, — будем у вас жить. Требуется дом, чтобы в одной половине она больных принимала, в другой половине жила.

— Старую фанзу отремонтируем, — ответил Пота.

Косякову с фельдшерицей он устроил в землянке Пачи, а сам тут же собрал джуенцев и начал ремонтировать старую, давно заброшенную фанзу.

— Здесь будем жить? — по-детски поджав губы, чуть не плача спросила Альбина, оглядев закопченную, захламленную землянку Пачи.

— Других хором нет, — усмехнулась Нина.

— Здесь пахнет нехорошо.

— Да, если мы тоже не будем мыться, то вскоре запахнем. Тут, Аля, не то что ванной, даже бани деревенской нет.

— Но как жить? Вы все знали, а позвали меня…

— Надеялась, что вы храбрая. Мы приехали сюда работать, и с хныканья начинать не годится.

Альбина родилась и выросла во Владивостоке, она никогда не выезжала даже в русские села и не знала жизни земледельцев, потому землянка охотника показалась ей хуже свинарника. Тут и грязь, и черная копоть на стенах от жирников — не прикоснешься к ним, и стойкий извечный рыбный запах; глиняный пол и сплошные нары вдоль стены, холодный очаг, и нет знакомых с детства стола, стульев.

— Почему вы там, в Хабаровске, не рассказали, как будем жить?

— Как будем жить, это от нас зависит. Хватит, Альбина, берите себя в руки. Я тоже не в такой землянке родилась, приехала работать, должна работать.

На второй день фанза под медпункт и жилье Нины с Альбиной была готова, и, когда подсохла глина, девушки перешли в свое жилище. Пота с Токто сколотили им топчаны, столы и стулья. Расставили девушки эту мебель по местам, прибрали как смогли, и фанза приняла вполне жилой вид. Потом они принялись за оборудование медпункта. Альбину вдоволь снабдили лекарствами, простынями и необходимыми ей инструментами.

Когда в углу забелел накрытый простынью топчан, на столе засверкали инструменты, баночки с мазями, скляночки с лекарствами, закачались тарелочки медицинских весов, Нина радостно засмеялась:

— Говорила я вам, все будет хорошо! Теперь сюда шкаф для ваших бутылок и склянок, и все тогда будет выглядеть как в хорошем медпункте.

Но Альбина не разделяла радости Нины и молчала. На прием к фельдшеру никто не шел. Нина сама привела мальчишку, который был весь в болячках, затем слепнущую от трахомы женщину.

— Самое главное впереди, — предупредила она, — скоро роды у одной женщины, Онагой ее зовут.

Альбина совсем притихла, не разговаривала, делала все будто во сне.

— Выше голову, Альбина, а то так вы за зиму зачахнете, — подбадривала Нина.

Сама она уже развернула работу среди женщин в чувствовала помощь приезжавшей Сайлы, с которой она познакомилась в Болони. Теперь она с благодарностью вспоминала ее, когда женщины, казалось, с полуслова понимали ее, Нину; пример Сайлы подбадривал джуенских женщин, звал их к новой жизни. Нина обучала женщин, как кипятить белье, как лучше и легче выстирать его, как ухаживать за младенцами.

— Замужем не была, наверно, с мужчинами-то не спала, а обучаешь нас, — смеялись женщины.

— В книгах написано, — смущенно отвечала Нина. Подошли роды Онаги. Нина уговаривала ее рожать в медпункте, но Онага наотрез отказалась, заявила, что ее уже ждет чоро. Тогда Нина поговорила с Идари и Кэкэчэ, прибегла к их помощи.

— В фанзе нехорошо, мы всегда рожаем в чоро, — ответила Кэкэчэ.

— Пусть она первая рожает с помощью доктора, — возразила Идари, — посмотрим, что получится. Чего ты боишься, Кэкэчэ, мужчин нет в стойбище, все в тайге, наша теперь власть…

Все вместе они уговорили Онагу рожать в медпункте. Когда начались схватки, Нина привела ее к Альбине. Онага открыла дверь медпункта, и ей сразу бросились в глаза сверкающие никелем инструменты, она постояла, с испугом глядя на щипцы, ножницы и пинцеты, отвернулась и пошла домой.

— Онага, Онага! Куда ты, зачем торопишься так? — кричала Нина, догоняя ее.

— Не буду, не буду я там рожать, — шептала Онага, тяжело дыша. — Я в чоро пойду.

Женщины опять уговорили ее вернуться в медпункт. Онага согласилась, но попросила убрать сверкающие железные инструменты. Когда Онага пришла в медпункт, инструментов уже не было на столе, убрали даже весы, осталась на белой скатерти одна, необходимая фельдшеру спиртовка.

Онага, опять не переступив порог, оглядела медпункт и спросила:

— Где сухая трава или хвоя? Где рожать?

— Зачем хвоя, Онага, ты будешь рожать здесь, — Нина указала на белоснежный прибранный топчан.

— На белой материи? И тебе не жалко ее?

— Her, так положено, Онага.

— Русские женщины все так рожают?

— В родильных домах всегда так. Нанайские женщины тоже теперь все так будут рожать.

Безучастно сидевшая Альбина зажгла спиртовку. Голубой огонек весело затрепетал над белым столом.

— Что это? — испуганно спросила Онага. Она никогда не видела голубого огня.

— Не бойся, так горит спирт.

Нина сама вымыла Онагу, уложила на скрипящую холодную простынь. Онага вся сжалась, ей было неприятно незнакомое прикосновение холодных простыней, а еще больше было жаль дорогой белой материи, которой хватило бы на несколько рубашек. Родила она быстро, без крика, без стонов, чем удивила Альбину.

— Дочь, Онага!

— Как хорошо, вот радость-то какая…

Весь Джуен тут же узнал, что Онага родила девочку, впервые с помощью русского доктора, на высоком топчане, на белых материях-простынях.

— Теперь никто из охотников близко не подойдет к этой фанзе, — сказали женщины Нине. — В ней женщина родила.

Нина не знала этого обычая и испугалась. Что же теперь делать, переносить медпункт в другую фанзу? Посоветовались с Идари.

— Где найдешь зимой другую фанзу, — сказала Идари. — Не найдешь и не построишь. Много времени пройдет, пока охотники возвратятся — все еще забудется.

Онага с полдня полежала на жестком топчане и решительно встала, собралась домой. Альбина схватила ее за руку, начала уговаривать, чтобы она легла и не вставала больше, но Онага не понимала ее, улыбалась в ответ. Подоспела на помощь Нина.

— Лежать день-два? — удивилась Онага. — Да ты что, принимаешь меня за лентяйку? Это только ленивые женщины представляются после родов больными, чтобы отлежаться. А я могу за водой на озеро сходить, дров нарубить.