Стивен Кинг - Мешок с костями

• Название: Мешок с костями
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-003476-8

Добро пожаловать в маленький уютный городок, где писатель Майк Нунэн заживо похоронил себя после смерти жены. добро пожаловать в уютный дом с привидениями, где слышится и видится то, что не под силу вообразить даже безумцу.

Добро пожаловать в место, где вырвались на волю силы такого кошмара, что невозможно даже его описать — но необходимо с ним сразиться...

---

— Если все было нормально, почему вы остановились?

— Я достаточно долго отсутствовал в Тэ-Эр и остановился, чтобы спросить, открыто ли «Деревенское кафе». Между прочим, я не знаю, где вы раздобыли мой телефонный номер, но могу сказать, куда вы можете его засунуть. Спокойной ночи.

Большим пальцем я нажал на кнопку отбоя, а потом уставился на телефонную трубку, словно видел ее впервые. Рука, державшая ее, дрожала. Сердце учащенно билось. Я чувствовал его удары не только в груди, но и на шее и в запястьях. Я гадал, посмел бы я порекомендовать Дивоуру засунуть мой телефон себе в задницу, если бы на моем счету не лежало несколько миллионов.

Битва титанов, дорогой, послышался бесстрастный голос Джо. И все из-за молоденькой девушки из трейлера. У которой и груди-то приличной нет Я громко рассмеялся. Битва титанов? Едва ли. Еще кто-то из баронов-разбойников note 51, промышлявших в начале столетия, сказал: «В эти дни человек с миллионом долларов думает, что он богат». Дивоур наверняка именно так и относился ко мне. И по большому счету, правда была на его стороне. Теперь небо на западе окрасилось невероятным многоцветьем: то был финальный аккорд фейерверка.

— И что все это значило? — спросил я.

Ответа не получил. Только где-то закричала гагара, протестуя против непривычного грохота.

Я поднялся, прошел в дом, положил трубку на подставку и подумал, что жду повторного звонка Дивоура со стандартным набором угроз, несчетное число раз звучавших с экрана телевизора: «Если ты попадешься у меня на пути, а я настоятельно рекомендую тебе, дружище, не попадайся, пенять ты сможешь только на себя».

Телефон не зазвонил. Я вылил остатки «пепси» в горло, как вы понимаете, достаточно пересохшее, и решил, что пора спать. По крайней мере мое пребывание на террасе обошлось без слез и рыданий: Дивоур не позволил мне нырнуть в прошлое. Мне даже захотелось поблагодарить его.

Я прошел в северную спальню, разделся и лес Думал я о маленькой девочке Кире и ее матери, которая скорее тянула на старшую сестру. Дивоур Мэтти терпеть не мое двух мнений тут быть не могло, хотя я не понимал, чем она могла насолить ему. А если уж она перешла ему дорогу, то что могла противопоставить, если в финансовом плане он и меня не держал за человека? С этой не слишком приятной мыслью я и заснул.

Через три часа я поднялся, чтобы освободиться от содержимого банки «пепси», которую столь легкомысленно опорожнил перед тем как лечь спать. И когда я стоял над унитазом, приоткрыв один глаз, чтобы не промахнуться, услышал плач. Ребенок плакал где-то в темноте, потерявшийся, испуганный… а может, притворялся потерявшимся и испуганным.

— Не надо. — Я голым стоял перед унитазом, и кожа на спине покрылась мурашками. — Пожалуйста, обойдемся без этого, я боюсь.

Плач затих, медленно удалился, как и в прошлый раз, словно ребенка унесли в тоннель. Я добрался до кровати, лег на бок, закрыл глаза.

— Это был сон, — прошептал я. — Еще один мэндерлийский сон.

Я знал, что это не так, но знал и другое: сейчас я снова засну, а это куда как важнее. И засыпая, успел подумать: Она живая. «Сара» живая.

При этом осознав кое-что еще: «Сара-Хохотушка» принадлежала мне. Я вернул себе право владения. Пойдет мне это на благо или погубит; но мой дом, здесь.

ГЛАВА 9

Наутро, в девять часов, я наполнил пластиковую бутылку грейпфрутовым соком и отправился в долгую прогулку по Улице, взяв курс на юг. В небе ярко сияло солнце, чувствовалось, что день будет жарким. На озере царила тишина, какая, пожалуй, бывает только после праздничной субботы. Причин тому две: умиротворенность и похмелье. Я видел двух-трех рыбаков, устроившихся довольно далеко от берега, но не услышал ни урчания лодочных моторов, ни воплей барахтающихся в воде детей. Я прошел мимо пяти или шести летних коттеджей. В это время года в них, безусловно, жили, но о присутствии людей говорили разве что купальные принадлежности, сохнущие на поручне, обегающем террасу Пассендейлов, да наполовину сдувшаяся резиновая лодка, привязанная к минипристани Раймеров.

Но принадлежал ли Пассендейлам маленький, выкрашенный серой краской пассендейловский коттедж? И оставались ли Бэтчелдеры владельцами этого необычного круглого дома с панорамными окнами? Этого я знать не мог. За четыре года многое могло измениться.

Я шагал и старался не думать — давний мой прием, которым я часто пользовался, когда еще мог писать книги. Пусть работает тело, а мозг отдыхает: мальчики в подвале свою работу сделают. Я проходил мимо тех мест, куда нас с Джо приглашали выпить и поесть жаркое, иногда сыграть в карты, я впитывал тишину, словно губка, время от времени прикладывался к бутылке с грейпфрутовым соком, стирал пот со лба и ждал, какие же мысли придут ко мне в голову.

Первая оказалась очень даже любопытной: плач ребенка в ночи представлялся мне куда более реальным, чем вечерний звонок Макса Дивоура. Неужели в первый вечер моего пребывания в Тэ-Эр мне действительно позвонил богатый и, похоже, с несносным характером, технократ? И в какой-то момент нашего разговора обозвал меня лжецом (обозвал справедливо, учитывая рассказанную мною байку, но не об этом речь)? Я знал, что все это имело место, но с большей легкостью поверил бы в существование Духа озера Темный След, который, по свидетельству старожилов, давал о себе знать детским плачем. Вот и прозвали его Загадочный плачущий ребенок.

Вторая мысль, пришла она аккурат перед тем, как я допил грейпфрутовый сок, состояла в том, что я должен позвонить Мэтти Дивоур и рассказать о вечернем звонке. Я решил, что желание это естественное, но идея определенно не из лучших. Я прожил на свете достаточно долго, чтобы знать, что не бывает таких простых ситуаций, когда несчастная девушка одна-одинешенька противостоит злобному отчиму… или, как в нашем случае, свекру. Я приехал на озеро, чтобы решать свои проблемы, и мне не хотелось усложнять себе жизнь, вмешавшись в чреватый самыми непредсказуемыми последствиями конфликт между мистером Компьютером и миссис Трейлер. Дивоур погладил меня против шерсти, прямо скажем, погладил энергично, но, возможно, с другими он вел себя точно так же. Такие уж у него манеры. Черт, некоторые вон рвут бретельки бюстгальтеров. И теперь я жаждал его крови? Нет. Не жаждал. Я спас маленькую мисс Красный Носок, я, пусть и случайно, пощупал маленькую, но приятно-упругую грудь момми, я узнал, что девочке дали греческое имя Кира, потому что оно звучит благородно. Хорошего понемножку, иначе можно и зажраться.

В этот момент я остановился — перестал двигать ногами и думать, — осознав, что добрался до «Уэррингтона», большого, смахивающего на сарай сооружения, которое местные жители иногда называли загородным клубом. Наверное, правильно называли, учитывая наличие поля для гольфа на шесть лунок, конюшни, дорожек для верховой езды, ресторана, бара и комнат для проживания: трех десятков номеров в главном здании и восьми или девяти отдельных бунгало. Была в «Уррингтоне» даже двухполосная дорожка для боулинга, правда, ставить кегли каждой команде приходилось по очереди. Построили клуб в тот год, когда в Европе началась Первая мировая война. «Сара-Хохотушка» появилась на берегу озера чуть раньше.

Длинная пристань вела к зданию поменьше, которое называлось «Бар заходящего солнца». Именно там постояльцы «Уэррингтона» собирались, чтобы пропустить по стаканчику в конце дня (кое-кто заглядывал туда и утром за «Кровавой Мэри»). И посмотрев в сторону бара, я увидел, что мое одиночество нарушено. На крыльце, слева от раскрытой двери, стояла женщина и пристально разглядывала меня.

От неожиданности я аж подпрыгнул. Нервы у меня тогда были ни к черту, и, возможно, причину следовало искать в этом… но, думаю, я подпрыгнул бы в любом случае. Из-за того что стояла она как статуя. Из-за ее невероятной худобы. А главное, из-за ее лица. Вы когда-нибудь видели картину Эдуарда Манча «Крик»? Так вот, представьте себе это разодранное криком лицо с закрытым ртом и ничего не упускающими глазами, и перед вами возникнет та самая женщина, что стояла в конце пристани, положив руку с длинными пальцами на поручень. Хотя, признаюсь, прежде всего я подумал не о картине Эдуарда Манча, а о миссис Дэнверс.

Выглядела она лет на семьдесят и поверх черного закрытого купальника надела черные же шорты. Сочетание выглядело очень строго, официально, можно сказать, вариант не теряющего популярности короткого черного платья, в каком приходят на коктейль. Кремово-белую кожу над плоской грудью и на плечах покрывали большие коричневые старческие бляшки. Скулы и лоб выступали вперед, а глаза словно прятались в тени. Седые волосы свисали патлами.

Господи, какая же она худая, подумал я. Прямо-таки мешок с…

Вот тут меня тряхнуло. Сильно тряхнуло, будто от удара электрическим током. Я не хотел, чтобы она это заметила (хорошенькое начало летнего дня: твой вид вызывает у мужчины такое отвращение, что его трясет), поэтому я поднял руку, помахал. Попытался и улыбнуться. Привет, старушка, стоящая у бара над водой. Привет, мешок с костями, ты испугала меня до смерти, но нынче это просто, вот я тебя и прощаю. И что вообще ты там делаешь? Я, правда, подумал, что моя улыбка показалась ей гримасой.