Памелла Джекел - Звезда моря

• Название: Звезда моря
• Автор: Памелла Джекел
• Жанр: Исторические любовные романы

От изысканных салонов Чарльзтауна до выжженных солнцем берегов Ямайки проделала свой путь, полный необычайных приключений Анна Бонни. Свободная, дерзкая и непокорная, она скитается по морям наравне с мужчинами, сражается как лев, смотрит опасности в лицо и любит горячо и страстно.

Роман «Звезда моря» — история личной жизни Анни Бонни, королевы пиратов.

---

— Черт бы их всех побрал, — наконец прошипела она. Мысль о трусости и унизительной капитуляции приводила ее в бешенство.

Она остановилась и прислушалась, слух ее обострился. Кто-то приближался. Вдруг дверь распахнулась, и здоровенный охранник бросил им две миски и флягу с водой. Вода выливалась на пол, растекаясь грязными ручейками у их ног.

— Ваш обед, леди! — он злобно рассмеялся и удалился в коридор.

Анна подождала, пока затихнут его шаги и на клонилась, чтобы разглядеть пищу.

— Должно быть, они скоро собираются нас повесить, если не хотят переводить продукты.

Вода была прохладной и свежей но в мисках ни чего не было, кроме нескольких ломтей черного хлеба и двух перезревших бананов.

— Можешь есть мою порцию, — Мэри с отвращением отодвинула миску.

Анна села рядом с ней и стала методично жевать хлеб, откусывая маленькими кусочками, затем банан и придвинула пищу Мэри. Так они сидели пока день не стал клониться к закату.

Анна говорила мало и всегда о прошлом, приключениях, шутках, секретах которыми они делились она пыталась развеселить Мэри но не была уверена что та ее хоть немного слышит.

— Когда погиб Майкл — начала она тихим голосом, — я думала, что умру. Я хотела умереть. По крайней мере, какое-то время. Ты знаешь каково мне было. Ты помогла мне, Мэри. Ты заставила мое тело и сердце ожить — она посмотрела слушает ли ее Мэри.

Мэри медленно повернула к ней голову и попыталась улыбнуться. Ее улыбка была еле заметной но в этот момент Анна подумала что эта улыбка самое прекрасное из того что она видела и теперь уже вряд ли когда увидит. Воодушевленная она продолжала.

— Ты говорила мне, что любовь придет снова, помнишь?

Немного подождав Мэри заговорила с горечью в голосе.

— Теперь уже ничего не вернется. Они повесят нас, Анна. Нет времени для прощений, извинений. Раньше чем через неделю мы умрем, попомни мое слово.

Анна опять сжала ее руку.

— Я не могу поверить в это, Мэри. Я не верю. До тех пор, пока веревка не затянулась на моей шее, я не верю в это, — она еще сильнее сжала руку Мэри, пытаясь причинить ей боль, чтобы вывести из летаргии.

— Том мертв, Мэри, но ты жива. Ты жива! И мы еще можем из всего этого выпутаться!

Вдруг лицо Мэри искривилось, как будто она получила сильный удар.

— Да, я жива! Я больше, чем жива! Я беременна!

Анна отпрянула от неожиданности, вытаращив глаза:

— О, Святой Боже! — прошептала она. — Мэри, ты — уверена?

Мэри печально кивнула и зажмурилась, пытаясь подавить рыдания.

— Около трех месяцев, — она упала Анне на грудь, — Том был так рад! Он хотел сына! — Мэри выпустила на волю свое горе. Она, как могла, старалась не разрыдаться.

Обняв Мэри, говоря ей слова утешения, она почувствовала закрадывающийся в нее страх. Она не думала об этом, даже не заметила, что у нее самой не было месячных. Два месяца, или только один? Она заметила, но считала, что это произошло из-за потрясения и смерти Майкла. Возможно, о Боже, возможно, она тоже беременна. Анна обвела камеру диким взглядом. Находиться в тюрьме было мучительно, да к тому же еще беременной! Она пыталась припомнить симптомы прошлой беременности, но замешательство и паника не давали ей собраться с мыслями. Единственное, что она могла вспомнить, это быстро полнеющую грудь. Она отогнала эти мысли. Нельзя позволить, чтобы Мэри заметила ее отчаяние. Тоненький голосок рассудка в ее сердце говорил: время покажет, пока она ничего не скажет, твердо пообещала себе Анна. Одной беременной женщины в этой клетушке достаточно.

Ночью она старалась уснуть, лежа на жесткой скамье. К счастью, Мэри, истощенная испытаниями, выпавшими на их долю, и своей печалью, быстро уснула. Лежа в темноте, Анна прислушивалась к шуршанию разных тварей. Хорошо еще, что скамья была приподнята над полом больше, чем на фут. Она думала, что была знакома с тьмой, но ничто не могло сравниться с чернотой этой уродливой дыры. Она ничего не видела, но чувствовала, как у ее ног снуют тараканы.

Женщина не знала, сколько времени пролежала так, пока не услышала осторожные шаги, приближающиеся к их двери. Шаги стихли, и над каменной стеной Анна увидела отблеск света от горящей свечи. Вдруг дверь с шумом распахнулась. В черной тишине этот звук напоминал выстрел, и она была почти ослеплена светом.

Это возвратился их огромный охранник. Он посмотрел на женщин со зловещей усмешкой акулы. Анна сразу же распознала его намерения. В ее голове вспыхнула мысль о ребенке Мэри и, возможно, о ее собственном. Она лучше умрет, чем это чудовище коснется одной из них. Анна почти зарычала, ее голос был громким и угрожающим в этой крохотной клетушке:

— Убирайся отсюда к черту! — она сжала кулаки и вскочила на ноги. На какое-то мгновение стражник растерялся. Нервно облизывая губы, он посмотрел на Мэри, которая уже проснулась и встретила его остекленевшим взглядом, затем на Анну, похожую на готовящуюся к нападению змею. Молниеносным движением он схватил Анну за руку. Так же быстро она подняла другую руку, и изо всей силы ударила его по уху кулаком. От боли охранник взвизгнул.

— Вон! — пронзительно закричала Анна. Эхо ее крика разнеслось по всему коридору. Она услышала шум — приближались другие стражники. Охранник повернулся на каблуках и захлопнул за собой огромную дверь. Он постоял еще немного, глядя на нее с угрожающей насмешкой, а потом ушел.

— Быстрее! — прошептала Мэри, — свеча!

Анна схватила огрызок свечи, валявшийся на полу, загасила его и спрятала под блузку Мэри была права В этом аду может пригодиться любая мелочь.

Анна и Мэри находились в своей камере, истекая потом днем и дрожа от холода ночью. Так как свет к ним не проникал, они могли судить о времени только по изменению температуры. Стражники — их было двое — продолжали бросать им скудную пищу. Женщины ели, не потому что были голодны, а потому что понимали, им нужно поддерживать силы для побега. Спасение, побег, были единственной темой их разговоров, их планов. Они понимали, что им не выбраться из камеры, используя силу. Стены были толстыми, а дверь никогда не открывалась достаточно широко, чтобы они могли справится со стражниками, даже если бы имели оружие. Они также знали, что их куда-то повезут, чтобы представить перед судом. Главной надеждой было то, что их не будут держать в этой яме слишком долго, чтобы, когда появится возможность, они были бы в состоянии быстро передвигаться. Женщины ждали и старались сохранить надежду.

Через неделю стали появляться любопытные посетители, неся долгожданный свет и хоть какое-то развлечение. Хорошо одетые дамы, жены плантаторов и местных аристократов с шелковыми зонтиками от солнца осторожно переставляли с камня на камень ноги в изящных туфельках. Они преодолевали темный проход, поддерживаемые своими мужьями, чтобы поглазеть на плененных пиратов.

Анна и Мэри были уникальны, но не потому что они были «женщинами, сбившимися с пути», — это было обычным явлением на островах, а потому что проникли в мужской «бастион» и господствовали на море почти два года.

Один за другим появлялись любопытные носики дам у открытой решетки двери камеры. Их глаза широко распахивались, когда они смотрели на пленниц, как будто они обнаружили новый вид паука. Посетители с ужасом что-то шептали друг-другу, но Анна и Мэри не могли понять, что они говорят. Наконец, дамы удалялись с чувством самодовольной праведности, уверенные в своем превосходстве.

Вначале Анну злило это шоу, но потом она стала радоваться любому развлечению, каким бы утомительным оно не было. После того, как очередная посетительница уходила, они с Мэри долго обсуждали ее наряд, манеры, различные выражения.

Но однажды у двери появилось новое лицо. Мужчина прошептал:

— Анна! Анна Кормак! Это ты?

Анна вскочила, когда услышала свою девичью фамилию, заторопилась к двери и стала вглядываться в посетителя.

— Да. Я — Анна Кормак, а вы кто?

Чье-то знакомое лицо придвинулось ближе. Пламя свечи освещало грубые черты лица с большой седой бородой, озарившееся улыбкой — Анна чувствовала теплоту даже через двери, но не могла вспомнить, кому принадлежит это лицо. Знакомое, но пока еще неизвестное.

Человек опять заговорил, и на этот раз его голос зазвенел у нее в голове, воскрешая память детства.

— Это я, девочка, Робин! Твой старый приятель с «Профита»!

— Робин! — засмеялась она, ее глаза наполнились горячими слезами, — Робин, мой старый друг! — она попыталась прикоснуться к его лицу, но щель в двери была слишком мала, а плотная решетка не позволяла ей просунуть руку.

— Как ты нашел меня? — ее голос дрожал.

— Все в Карибском море знают, что ты здесь, девочка! Да и полсвета тоже! Я уже больше двух лет слышу о тебе!

— О, Робин! Боже мой, как приятно видеть лицо друга в этой чертовой дыре! Как хорошо, что ты пришел!