Мюриэл Спарк - Передел

• Название: Передел
• Автор: Мюриэл Спарк
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004

«Передел» – один из никогда ранее не издававшихся на русском языке романов Спарк. Ему свойственна не только пародийная «остросюжетность» и характерная для творчества Спарк злая ирония, но и тема эксцентрических причуд английской аристократии, превращающихся в забавную фантасмагорию…

---

– Да, иезуиты – это хорошо, – кивнула она.

– Полагаю, Мэгги пыталась перетянуть вашего отца на свою сторону, – вкрадчиво произнес Хьюберт. Летиция не понимала, что значит «перетянуть», а когда Хьюберт объяснил, услужливо затараторила:

– Разумеется, но мы не собираемся перетягиваться. То есть я не собираюсь, а папа меня послушает. Будьте уверены, мы на вашей стороне. Папа не может не понять: если она выставит одного жильца, за ним могут последовать и остальные.

– Из этого дома самый лучший вид, – развел руками Хьюберт, намекая на банальную жадность, которая якобы подвигла Мэгги к желанию избавиться от неугодного квартиранта.

– Да? Поэтому она хочет вернуть эту виллу? Знаете, а папа потратил на реконструкцию нашей целое состояние, и теперь она стоит больше, чем когда мы ее сняли.

– Мэгги жаждет получить этот дом, – настаивал Хьюберт.

– Она сказала, что это муж настаивает, чтобы вас выселили.

– Да, у него тоже виды на эту виллу. Но я не уйду, они не дождутся. У меня есть право на эту землю, право наследования.

– Знаю, знаю! – Летиция подпрыгнула в кресле. – Пожалуйста, расскажите о себе, и о Неми, и о…

– Дело в том, – Хьюберт откинулся в кресле и вытянул ноги, – что Неми – мой. Сын Дианы и Калигулы стал верховным жрецом святилища Дианы. Я его потомок.

Наверху Курт разразился очередной серией криков, но в ответ донесся лишь нетерпеливый голос Паулины и звук запираемого замка. Вскоре на лестнице послышались ее шаги.

– Это так интересно, мистер Мэлиндейн! Наша учительница английского и ваша секретарша рассказывали об этой семейной традиции. Вас нельзя выгонять из дома! – Летиция ударила одним кулаком о другой с выражением, которое было страшно видеть на лице молоденькой девушки. – Мы с друзьями, – резко крикнула она, – выставим из дома сыночка американской маркизы! Они не смогут вас выгнать! И тот коттедж – итальянское достояние! Курия не имела права продавать его иностранцам! Земля, на которой она построила вашу виллу, принадлежит Италии! Итальянское достояние должно оставаться в руках итальянцев! Мы не должны забывать свои корни!

Завершив речь, Летиция отдышалась, едва не захлебнувшись в потоке негодования. На середине излияний вошла Паулина, и ее лицо по-своему, по-английски, выказало все мысли на эту тему. В свою очередь, Хьюберт, что бы он ни думал, казался сраженным ораторским искусством гостьи.

– Я более чистокровный итальянец, чем даже вы… – ошеломленно произнес он. – Я потомок союза богини Дианы и римского императора Калигулы, это произошло здесь, в Неми. Она, разумеется, была не просто вымышленным образом, не сомневайтесь. Паулина, дорогая, наполните, пожалуйста, бокалы и присоединяйтесь к нам. Летиция, вы так похожи на Диану Немийскую, вы – истинная богиня Древнего Рима. – Он передал бокал Паулине, которая угрюмо потянулась за бутылкой шерри. – Богиня Диана, целомудренная охотница… Да-да, – произнес Хьюберт, – она сохранила целомудрие даже после того, как сделалась богиней плодородия всей Италии.

– У вас есть документы, касающиеся вашей семьи? – поинтересовалась здравомыслящая Летиция. Внезапно рука Паулины с бокалом дрогнула, и на розовую юбку Летиции упало несколько капель.

– Документы! – Голос Хьюберта не заглушили визгливые извинения Паулины, заявления Летиции, что все в порядке, и громкий стук – это Курт наверху колотил в запертую дверь. – Документы! У меня масса писем! Мы как раз над ними работаем, сражаемся со временем. Как вы думаете, зачем здесь Паулина?

Паулина, которая и без того выглядела расстроенной, огорчилась еще больше. Одним своим присутствием Летиция, такая юная, заносчивая и богатая, делала ее совсем незначительной. Это угнетало Паулину еще наверху, когда она возилась с Куртом как служанка, пока Летиция развлекалась с Хьюбертом на террасе. Летиция понятия не имела, что Паулина фактически содержала Хьюберта. Это она оплатила счет за электричество и наполнила бензобак автомобиля, чтобы было на чем отвезти стул в Рим и обратно.

В общем, Паулина молчала и не собиралась поддерживать разговор о документах. Во-первых, в письмах, с которыми она возилась, не было ничего, что подтвердило бы притязания Хьюберта, а во-вторых, сейчас она не желала поддерживать хозяина даже простым кивком. Хьюберт, в очередной раз решивший про себя, что Паулина – окончательная тупица, объяснил:

– Паулина разбирает документы. Я уже запросил новые, очень важные свидетельства в Англии и на Мальте. Мы, Мэлиндейны, долго жили на Мальте.

– Звучит любопытно, – ответила Летиция.

– Это на самом деле очень любопытно, – кивнул Хьюберт. Ему вспомнилось, что однажды он уже слышал эти слова, в детстве, в день Благовещения, когда две его тетки проходили мимо окна. «Звучит очень любопытно» – это сказал викарий. Он стоял у окна, перекатываясь с пяток на носки и обратно, а мама что-то вышивала в кресле рядом. Тетки были без шляпок, чего в те времена истинные леди себе не позволяли. Однако, будто этого было не достаточно, еще и их седые волосы были коротко стрижены и не причесаны. Они держались за руки и шли, не замечая никого вокруг, а мама сбивчиво объясняла викарию, что ее золовки убеждены, будто «Мэлиндейн» – это искаженное «maligne Diane», что на старо-французском означает «грозная Диана». Поравнявшись с окном, тетки даже не удосужились повернуть головы.

– Они идут на Хампстедскую пустошь, ходят туда каждое Благовещение, – добавила мама, не отрываясь от вышивки. – Там они зажигают костер и возносят молитвы богине Диане. Думаю, у них есть и другие ритуалы. Вот увидите, когда-нибудь их арестуют. Мой бедный муж ничего не может с ними поделать.

– Звучит очень любопытно, – ответил на это викарий.

– Это на самом деле очень любопытно, – ответила мама. – Но, видите ли, меня это беспокоит из-за мальчика.

– У них есть на что жить? – поинтересовался викарий, разглядывая залитый солнцем тротуар.

Причуды тетушек упоминались в нескольких сохранившихся письмах. Хьюберт наткнулся на них пару лет назад в Париже, копаясь в старой корреспонденции в поисках того, что стоило бы упомянуть в мемуарах. С тех самых пор мысль о двух брошенных тетках, одна из которых успела благополучно умереть, прочно обосновалась в его голове. Возможно, еще тогда Хьюберта посетило предчувствие того, что Мэгги отступится от старого друга. Однако в то время Мэгги была полностью в его власти. Это он убедил ее обзавестись недвижимостью на берегах Неми, «где моя прародительница Диана возлегла с римским императором». Не у каждой женщины был друг, который мог заявить подобное. Мэгги послушно купила два дома и построила третий специально для Хьюберта. Тем временем она увлеклась симпатичным молодым полицейским, пробовавшим себя на сцене, – это бедствие было прямым следствием вереницы молодых людей, сменявших друг друга в постели Хьюберта.

Все детали покупки земли и строительства Мэгги излагала по телефону. Она говорила на том капризном прихотливом жаргоне, который сложился в среде тех, кто, проснувшись и позавтракав, к примеру, в Монте-Карло, летит в Венецию, где идет на званый обед, следующим вечером слушает оперу в Милане, потом летит в Португалию поиграть в гольф, а на выходные – еще куда-то. «J'ai compris – toute а Nemi – un avocat[5]… Да-да, Данте де Лафуко звонил, да, конечно. Что значит «мой форменный любовник», Хьюберт? Il était gendarme, c'est vrai mais, mais[6]… Ну и что? Зато он красавчик. Надо же мне с кем-то спать, je dois – ma vie… Va bene, va bene, Хьюберт, ma cosa vuoi, tu? Я tuoi ragazzi[7]… Послушай, я о твоих мальчиках ни слова не говорю, правильно? Хьюберт, после стольких лет pensando che siamo sempre d'accordo[8]… Слушай, мне пора бежать. Служанка собрала вещи». Мэгги всегда путешествовала со своей служанкой, а теперь, правда ненадолго, до первой ссоры, еще и с собственным полицейским.

Тем временем фантазия Хьюберта превратила теток в полубожественных созданий. Они «расплодились» – у Мэлиндейна в голове сложилась полная генеалогия, в его воображении вокруг пары тетушек столпилось множество возникших из ниоткуда предков. Хьюберт начал переписываться с оставшейся в живых теткой. Она давно впала в детство и доживала свой век, утешаясь тем, что обожаемый племянник разделяет веру всей ее жизни. Однажды в Париже Хьюберт привел тетку к Мэгги. Там были ее сын Майкл и Мэри, на которой он вскоре женился.

– Благодаря нашей прародительнице Диане мы сильно отличаемся от других людей, – заявила тогда тетка. – Поэтому ни я, ни моя сестра не вышли замуж. И Хьюберт тоже навсегда останется холостяком.

Сейчас он сидел на террасе виллы в Неми, полностью убежденный в своем происхождении. Можно прямо и честно сказать, что он верил в него. Правда, способности верить во что-либо у Хьюберта были весьма ограниченны. Он давно привык к тому, что в его поступках не бывает искренности, и сожалел об этом не сильнее, чем о давно вырезанном аппендиците.

– Документы… – протянул он. – Да. Разумеется, они существуют. Паулина приводит их в порядок.