Сергей Стрелецкий - СЕРДЦЕ ЗОНЫ

• Название: СЕРДЦЕ ЗОНЫ
• Автор: Сергей Стрелецкий
• Жанр: Научная Фантастика

Почему неликвиды? Ну, сначала сюда посылали вроде как ликвидаторами, чтобы, значит, заражение ликвидировать. Это они так Зону называли – "территория заражения". Умники, мать их... Ну, то, что тут ничего не ликвидируешь, кроме уймы народа, поняли быстро. А времена были уже не такие, чтобы народ запросто ликвидировать... Поэтому и решили посылать сюда осуждённых, но вроде как добровольно. С тяжёлыми статьями, но не смертников. Чтоб не как на урановые рудники. Как бы они и срок мотают, и пользу стране приносят. Тот же лесоповал, только с интересом... Об интересе: со временем желающих таскать хлам из Зоны становится всё больше и больше. Срок в Бильбете скостить легко, но это ещё не всё. Знаешь, что сюда народ тянет? Любопытство! Вот ворьё сюда не рвётся, ему в обычных зонах сподручнее, и с "мокрыми" статьями сюда быстро посылать перестали... А вот те, кому не всё равно... Да, опасно. Зона, какие шутки. Но! Выходит по статистике, что в обычных зонах строгого режима загнуться проще, чем в Бильбетлаге. Знаешь, сколько у нас за три года погибло неликвидов? Пятеро! Оцени! Хотя, конечно, поначалу много народу гробилось, но постепенно научились... Опыт – такое дело. Так вот, называли нас по привычке "ликвидаторами", только никакие мы были не ликвидаторы. А раз не ликвидаторы – то кто? Неликвиды...

---

   - Nah, - Мэтрикс покачал головой. - Dunno want to eat your shit again...

   - We can save all of us, - сказал Г. М. - The whole World, pal.

   - Well, as you wish, - Мэтрикс улыбнулся. - Pal...

   И снял палец с кнопки.

   Сердце Зоны сжалось в последний раз и умерло. Взрыв подбросил его ошмётки высоко в небо, Шухарта и Калиша засыпало острым гравием, испачканным какой-то вонючей лимфой. Потом их накрыло упавшим с неба тяжёлым грозным криком.

   И тьмой.

   Головоломка сложилась.

   Что-то пришло в движение - не то области пространства, не то пласты времени, не то книги взлетели где-то, смешались страницами, не то человек, проснувшись, не сразу понял, что продолжает спать... Природа Паззла была непознаваема, но взрывчатка, как всегда, сработала. И, как всегда, последствия оказались непредсказуемы. В водоворотах смерти снова рождалась жизнь, заблуждения вновь приводили к откровениям, политика оборачивалась поэзией, а слова, слова, слова - жестоким и кровавым делом. Головомка сложилась, перекроила что-то в нашей Вселенной, но что именно? Что-то исчезло? Что-то появилось? Нужно ли было бояться этих перемен? Следовало ли им радоваться? Где, в чём эти перемены проявились?

   Те, кто знал о существовании Головоломки, боялись её до судорог. Они не понимали её, они не понимали друг друга, они не понимали, в общем, и себя самих. И они до истерики боялись, что противник поймёт то, что сами они не понимают. Страх перед этим призраком руководил ими и отдавал приказы их голосом.

   А другие люди эти приказы выполняли. Обычные люди, которым не было дела до чужих призраков, потому что им всегда хватало свои собственных. Эти люди просто шли и делали. Для них это имело большое значение - дойти и сделать. Они не знали, что в основе всего этого лежат трусость и непонимание. А если догадывались, то просто пожимали плечами.

   А потом шли и делали.

   Калиш стоял на краю пятиметровой воронки, образовавшейся на том месте, где прежде было Сердце. Никаких следов Г. М. Вообще никаких. Хоронить нечего.

   Погибших в Зоне редко удаётся похоронить по-человечески.

   Позади него послышались неровные шаги. Калиш не обернулся.

   - Damn... - сказал Шухарт. - Nothing...

   Он доволокся до края воронки, встал на четвереньки, упал на правый локоть и тяжело уселся, свесив ноги вниз. Калиш, подумав, присел рядом.

   - Russian? - спросил Шухарт.

   - Ес, - кивнул Калиш. - Инглиш?

   - North American, - сказал Шухарт.

   - Всё равно я ни хера по вашему не понимаю, - сказал Калиш.

   Шухарт пожал плечами. Ему тоже было всё равно.

   Калиш расстегнул карман на бедре, вытянул флягу, отвинтил крышку, отхлебнул и предложил соседу. Тот, кажется, совсем не удивившись, взял её, кивнул и сделал хороший глоток.

   "Силён", - уважительно подумал Калиш.

   Шухарт вернул флягу и снова кивнул, благодаря. Потом достал плитку шоколада и протянул Калишу.

   - Hate this cold war shit, - сказал он. - Damn.

   - Ну-ну, - ответил Калиш.

   Шоколад был сухой и твёрдый, совсем не похожий на продукцию фабрики "Красный октябрь". И очень горький.

   - Не знаю, - сказал Шухарт. Он принял от соседа половинку шоколадной плитки, откусил от неё и, не чувствуя вкуса, принялся механически жевать. - Ни хрена не понимаю, что теперь будет.

   - Спасибо, - сказал Калиш.

   - И раньше ни хрена не понимал, а теперь тем более.

   - Вот засада, - сказал Калиш. - А комитетчики-то тю-тю, оба. Интересно, освободят нас теперь или нет? Вроде, обещали... Надо было дойти - дошли.

   - Ну, сдамся я. Руки на виду, всё такое. Вот русский, он меня отведёт к тутошним легавым. Может, пристрелят сразу... Чтоб не мучился. Русский, ты меня отведёшь к вашим фараонам?

   - Калиш, - сказал Калиш, тыча себе в грудь пальцем. - Калиш я.

   - Калишья, - выговорил Шухарт, улыбаясь. - Прикольно... А я Рэд.

   - Рэд? Красный, что ли?

   - Рэд.

   - Обалдеть.

   - Рэд Шухарт.

   - Как же вы сюда попали-то?

   - Мэтрикс, - сказал Шухарт и сделал над воронкой широкий жест. - Хороший был парень. Джеймс долбаный Бонд.

   - Ой ё...

   - Мужик был что надо.

   - Откуда вы здесь? Это же жопа Сибири, Якутия. Тут даже железных дорог нет. Из космоса вас скинули, что ли?

   - Через океан мы с ним плыли, потом в гору пёрли. Потом полетели, - Шухарт взмахнул широко раскинутыми руками.

   - На самолёте, что ли?

   - Ну, а потом пешком. А в Зоне - ну, ты, небось, и сам соображаешь, как мы по вашей грёбаной Зоне шли, раз сам тут сидишь...

   - Это ж как надо выпендриться, чтобы сюда втихаря дотопать!

   - Сталкеры, мать нашу...

   Шухарт нервно засмеялся. Калиш дрогнул плечами, потом его тоже разобрало.

   Они поржали немного на пару, сидя на выбросе взрыхлённой таёжной почвы на краю воронки.

   - Ладно, - сказал Калиш. - Я вот понимаю, ради чего в Зону хожу. Замаливаю грехи. Отдаю долг Родине. А ты чего сюда припёрся?

   - Можно подумать, я ещё на что-то годен, кроме как хабар из Зоны таскать, - усмехнулся Шухарт. - Ваша русская Зона - говно, вот что я тебе скажу. Наша, в Хармонте, тоже не подарок, но у вас тут вообще полная задница. Там я хоть чувствую, как и что, а здесь только дрожу, как заяц, и не понимаю ни черта.

   - Выпьешь ещё?

   - Давай. Кстати, у меня тоже есть. Сейчас принесу, у меня в заспиннике...

   - Да ладно, потом, у меня пока не кончилось.

   - Калишья, да?

   - Калиш.

   - Калишь.

   - Точно.

   - За тебя.

   - За тебя!

   Чокнулись.

   - Закуски, что ли, поставить? Не одним же шоколадом...

   - Я что говорю - выбора у меня, в общем, никакого и не было. В клинике можно только подыхать. На воле мне делать нечего. Гута... нет больше Гуты. Папу моего тоже... забрали. Приехали, когда меня дома не было. И с концами. Хотя я искал... Осталась только Мартышка. И с каждым днём ей всё хуже и хуже, понимаешь? Она и меня узнавать перестала...

   - Сейчас, погоди.

   Калиш повернулся, протянул руку и взял термос.

   - Чай, горячий ещё. Налить?

   - Давай.

   Калиш свинтил с термоса мятый оловянный колпачок, протянул её Шухарту, открыл пробку и налил в подставленный колпачок крепкого таёжного чаю.

   - Спасибо.

   - Да не за что. Кто бы мы были, если бы не делились с коллегами? Говно, только и всего. Все мы одинаковые, все мы неликвиды... Погоди секунду.

   Калиш встал, подошёл к двери, приоткрыл её и глянул на спящую Таньку. Опять одеяло сбросила, егоза... И спит в обнимку с медведем своим. Греется от него. Ну, пусть.

   Он укрыл Таньку, поцеловал её (утром побриться надо не забыть, чёрт) и вернулся на кухню.

   - Теперь можно и чайничек... А всё-таки, как же ты собирался выбираться отсюда, диверсант хренов?

   - Да никак... - Шухарт усмехнулся.

   - То есть?

   - Никак и всё. Рейс в один конец. Сделали бы дело - и сдались первому же вашему патрулю. Говорят, вы сейчас шпионов сразу не вешаете...

   - Ну у вас там и порядочки...

   - Ладно, можно подумать, ваши так не поступают.

   - Наши, может, так тоже поступают, но наши воюют за идею...

   - Угу, ради идеи никакого человека не жалко, знаем...

   - Что б ты понимал, чучело! Это же ради всеобщего блага!

   - Калиш, должен тебе сообщить, что ты - тупое полено. Я тоже ради всеобщего блага, а ещё сверх того - ради Мартышки.

   - Да какое же это всеобщее благо?!

   - Тшшшш... Не ори, детей разбудишь.

   - ...Какое же это всеобщее благо? Вы же сами живёте в трущобах, сам говорил, и нас хотите туда же?

   - Извини, дружище, но то, что я вижу вокруг себя сейчас, можно назвать трущобами ещё вернее.

   - Ха! Если бы не война... Мы бы сейчас жили так, как вам и не снилось.

   - У нас тоже была война.

   - Что ты сравниваешь? Вас даже не бомбили. Зато бомбу вы на японцев сбросили!

   - Не хочу выглядеть сволочью, но не могу удержаться. На вас мы бомбу не кидали, так? И теперь сравни, какие автомобили делают японцы, и какие... А вы тут вообще автомобили делаете?

   - Ха! Ещё бы!

   - Да ну? Ни одного коммунистического автомобиля не встречал.

   - А мы их вам не продаём. Чтоб не сдохли от зависти.

   - Спасибо за вашу доброту!.. Наливай, кстати.

   - Твоё здоровье.

   - И твоё. Как там они, спят?

   - Да, но ты пойди, посмотри.

   Рэдрик встал (голова приятно кружилась) и пошёл, держась за стену, к двери в детскую. Приоткрыл её, остановился, любуясь.

   - Мартышка, - прошептал он. - Спи, родная... Теперь у нас всё будет хорошо.