Ярослав Тинченко - Белая гвардия Михаила Булгакова

• Название: Белая гвардия Михаила Булгакова
• Автор: Ярослав Тинченко
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997

Полемічне дослідження київського історика Ярослава Тинченка «Белая гвардия Михаила Булгакова» присвячено подіям в Україні кінця 1918 року — часу повалення гетьмана Скоропадського, Києву доби громадянської війни, пригодам родичів та друзів сім'ї Булгакових, що стали прототипами роману «Белая гвардия», видатному письменнику-киянинові Михайлу Афанасійовичу Булгакову та його долі. Сподіваємося, що нестандартний погляд на творчість Булгакова та історичні події в Україні часів громадянської війни зацікавлять не тільки поцінувачів літературної спадщини видатного письменника, а й усіх, хто цікавиться тим складним і буремним часом. Книжка розрахована на широкий загал читачів, буде корисною як літературознавцям, так і історикам.

Дослідження видано за фінансового сприяння акціонерного товариства пивзавод «Оболонь».

Полемическое исследование киевского историка Ярослава Тинченко «Белая гвардия Михаила Булгакова» посвящено событиям на Украине конца 1918 года — времени свержения гетмана Скоропадского, Киеву в период гражданской войны, приключениям родственников и друзей семьи Булгаковых, ставших прототипами романа «Белая гвардия», выдающемуся писателю-киевлянину Михаилу Афанасьевичу Булгакову и его семье. Надеемся, что нестандартный взгляд на творчество Булгакова и исторические события на Украине времен гражданской войны заинтересует не только поклонников литературного наследия выдающегося писателя, а и всех, кто интересуется той сложной и запутанной эпохой. Книга рассчитана на широкий круг читателей, будет полезной как литературоведам, так и историкам.

Исследование издано благодаря финансовой поддержке акционерного общества пивзавод «Оболонь».

---

Впрочем, киевлянам пятая власть больше всего понравилась. "Добродушные" немцы перепороли всех украинских крестьян, пересажали по тюрьмам украинских социалистов, вышибли в Россию "есть дохлятину" большевиков и избавили город от извечного бродила.

Но ничто не вечно в этом мире. 9 ноября 1918 года в Германии началась революция, которая привела к окончательному поражению Четверного союза в Первой мировой войне. Немцы уезжали на родину, пожелав гетману счастливо оставаться. Скоропадский растерялся, поскольку перед отъездом немцы, как истинные джентльмены, выпустили на свободу часть тех украинских социалистов, которых они посадили в тюрьмы после разгона Центральной Рады. Среди них был и Симон Петлюра, который начал собирать верные украинские войска и перепоротых крестьян, чтобы показать "Ясновельможности", кто истинный глава Украины. Скоропадский бросился искать поддержку в среде интеллигенции и офицерства, но та, русская по духу и белогвардейская по сути, предложила "Ясновельможности" не дурить, оставить свои гетманские замашки и вновь надеть генеральские погоны русской императорской гвардии. Скоропадскому пришлось вспомнить, что он действительно бывший генерал-лейтенант российской армии, объявить о том, что теперь его Украинская Держава будет частью возрожденной России, и вообще наделать кучу всяких ненужных глупостей. Гетман даже объявил мобилизацию в Киеве, под которую попали герои романа "Белая гвардия". Кстати, в отрядах, защищавшие город от восставших крестьян, служили и будущий писатель, а также его младший брат — Николай Булгаков. Однако уже ничто не могло спасти "Ясновельможность", поддержки у населения он все равно не получил.

14 декабря 1918 года, после того, как пятая власть продержалась в городе семь с половиной месяцев, в Киеве воцарилась шестая власть. Правда, эта самая новая власть заявила, что она не новая, а старая, и по совместительству является уже побывавшими в городе второй и четвертой властями. Дело в том, что в Киев явились войска Украинской Народной Республики, которые на сей раз перевернули вверх тормашками гетманское сине-желтое знамя. Украинская Директория, возглавляемая бывшими лидерами Центральной Рады социалистами В. Винниченко и С. Петлюрой, торжественно заняла гетманский дворец и приступила к возрождению традиций управления времен Рады. Не успевшие удрать на родину немцы глупо улыбались — еще бы, ведь они уже не были хозяевами положения, а Директория относилась к ним с нескрываемой враждебностью, памятуя о том, кому она обязана пятым переворотом, воцарением "Ясновельможности" и разгоном Центральной Рады.

Эта шестая власть (она же вторая и четвертая) находилась под сильным влиянием галичан — западных украинцев, войска которых были опорой Петлюры. Галичане повели в городе тотальную войну с уличными вывесками — все русские вывески были заменены на украинские. Владельцы различных заведений были вынуждены под угрозой ареста проводить украинизацию вывесок, которая делалась из-за незнания украинского языка достаточно просто: буква "и" менялась на "і", а "ы" на "и". Сложнее было с твердым знаком, который приходилось закрашивать или совершенно снимать. Шутили, что твердый знак украинскими властями был взят под арест. Некоторые киевские евреи по дешевке скупали у владельцев вывесок твердые знаки, которые уже при одиннадцатой власти — белогвардейцах, были проданы тем же владельцам за громадные суммы. Интересно, что после ухода из Киева Директории украинизированные вывески оставались в городе еще при четырех властях.

Ради справедливости стоит сказать, что шестую власть, как и в бытность ее властью второй и четвертой, киевляне опять несколько недооценили. Дело в том, что шестая власть оказалась самой миролюбивой из всех властей, которые были в Киеве за весь период гражданской войны. Еще при четвертой власти, т. е. в Центральной Раде, был принят закон, который отменял на территории Украинской Народной Республики смертную казнь. Этого же закона придерживалась и Директория, которая при вступлении в Киев захватитла в плен несколько тысяч офицеров, в основном — киевлян, защищавших свой город от надвигающейся крестьянской армии. Интересно, что среди этих пленных был и юнкер Николай Булгаков, о чем мы еще расскажем. Естественно, что почти никто из пленных не был расстрелян и даже более того — многие были распущены по домам. Ни одна власть не поступала со своими пленными так благородно, как это сделала Директория. Но кто ж в условиях гражданской войны способен оценить красивые жесты? Пожалуй, никто…

Шестая власть продержалась в городе совсем недолго — всего-то шесть недель. Социалистическая по своему содержанию, она с точностью повторила ошибки своей предшественницы — Центральной Рады. Директория опять схватилась с большевиками, которые достаточно быстро разогнали крестьянские части УНР и в ночь с 5 на 6 февраля 1919 года вошли в Киев. Состоялся седьмой переворот, а в Киеве воцарилась седьмая власть, весьма похожая на третью. Интересно, что этот седьмой переворот так же нашел отражение в творчестве Михаила Булгакова, чему мы посвятили отдельный раздел нашего исследования.

В Киев опять вернулся со своими войсками товарищ В. Антонов- Овсеенко, правда, на сей раз без полковника Муравьева. Вернулись в свой город и те киевские большевики, которые вынуждены были бежать из него вместе с третьей властью. Нужно сказать, что привычки и развлечения у большевиков остались те же, что были при третьей власти. Первое, что было сделано красным комендантом Киева товарищем Н. Щорсом, это выселение жителей из 37 "наиболее буржуазных", на его взгляд, домов. В этих домах сразу же поселились "ответственные работники и прочие товарищи".

После февраля 1918 года большевики для себя открыли одну очень интересную истину: воевать и расстреливать должны совершенно разные люди. Поэтому в Киев прибыли как части Красной армии, которые специализировались на борьбе с врагами внешними, так и загадочная Чрезвычайная Комиссия (проще — ЧК), которая ведала погромами, получившими наименование "контрибуций", и расстрелами. Также большевики уяснили для себя, что расстреливать интеллигенцию и офицерство "пачками", в очень больших количествах да еще средь бела дня не эстетично и пошло, к тому же, это ведет к крайнему озлоблению населения. "Выводили в расход" (тоже очень модный большевистский термин того времени) несколько по-другому. Как правило, сначала производился ночной арест, который сопровождался "контрибуцией". Жертву уводили на Елизаветинскую улицу, где в особняке Бродского находилась киевская ЧК, и там очень долгое время допрашивали. Могли допрашивать и в генерал-губернаторском дворце, но его в качестве арестованных посетило меньше киевлян. Допрашиваемого могли держать в заключении месяцами. Зачастую, это заключение было вызвано чекистским желанием наживы за счет семьи несчастного, которая брала на себя обязательство выплатить большой выкуп. Киевские чекисты в большинстве своем были людьми невежественными, обожали лишь кокаин и золото. Подавляющее большинство арестованных ими "буржуев" и "контрреволюционеров" уничтожалось там же, а тела их сначала закапывались во дворе, а затем вывозились за город. Под знаком жуткого террора седьмая власть обосновалась в Киеве, правда, опять ненадолго.

Войска Украинской Народной Республики не на много были отброшены красными от Киева, а потому собрались с силами, и в начале апреля 1919 года перешли в решительное контрнаступление. Случайным союзником украинской армии оказался некто атаман Струк, который со своими отрядами занимал район Чернобыля и не допускал туда красных. Именно этот Струк утром 10 апреля 1919 года ворвался с северной стороны в Киев. Им была захвачена Куреневка, Подол, а также большая часть центра города. К тому же, разразилось восстание против большевиков и на Демиевке, а один из четырех находившихся в Киеве красных полков перешел на сторону Струка.

Большевикам пришлось бежать из Киева, а в городе воцарилась восьмая власть, правда, воцарилась всего на один день. Странным человеком был атаман Струк. Бывший российский офицер, он после окончания Первой мировой войны вернулся к себе на родину — в Чернобыльский уезд. Симпатизировал Центральной Раде, был приверженцем Украинской Народной Республики, а во время восстания против пятой власти в Киеве — гетмана Павла Скоропадского — сформировал из крестьян Чернобыльский полк, с которым некоторое время входил в состав армии Директории. Но не нравилась Струку регулярная армия, а потому, когда Киев занимала седьмая власть, большевики, отправился атаман с полком домой, где занял свой уезд, и никого туда не пускал. Все бы ничего, да был атаман Струк ярым антисемитом. Особенно остро антисемитизм этот проявлялся в уезде, где струковцы не давали покоя чернобыльским евреям. Со своими привычками Струк пожаловал и в Киев, сразу же учинив на Куреневке и Подоле еврейский погром.