Мария Семенова - Право на поединок

• Название: Право на поединок
• Автор: Мария Семенова
• Жанр: Фэнтези

Роман «Волкодав. Право на поединок» является продолжением ставшего национальным бестселлером «Волкодава». Вновь опасные приключения ждут последнего воина из рода Серого Пса, того, кто своим мужеством и благородством завоевал право на поединок со Злом.

---

– Двадцать пять! Двадцать шесть! Двадцать семь!…

Требовалось завершить путь как можно скорее и притом ни разу не ошибиться. Людская молва гласила, будто из лучших игроков получались справные воины. Воинами хотели быть все, даже некоторые девчонки. Волкодав и сам когда-то пребывал в убеждении: что за мужчина, если не защитник, не воин!… Потом пообтёрся в жизни, начал кое-что понимать…

Мыш задорно метался туда и сюда, полагая себя равноправным участником детской забавы. В самый первый раз ребятишки изумлённо разинули щербатые рты, когда в их игру встряла чёрная крылатая тварь. Минуло несколько дней, и они стали обращать на Мыша не больше внимания, чем на двух щенков, бегавших по «дорожкам» следом за своими маленькими хозяевами. К тому же, в отличие от щенков, он не усаживался чесаться или ловить блох прямо посреди начертанных линий. И, уж конечно, не имел скверной привычки задирать лапку в самых неподходящих местах…

– Сынок, поди-ка сюда! – окликнула Сигина. Волкодав поднялся, поправляя за спиной Солнечный Пламень. Он не оставлял меча в комнате: постоялый двор в чужой стране, да ещё такой, как Нарлак, – не то место, где простительно забывать осторожность. Мыш остался безобразничать во дворе, Волкодав же пошёл в дом, продолжая думать о детях и о том, как, бывало, играли и носились они с братьями и сестрёнками. А ведь все были детьми, подумалось ему вдруг. Добрыми и смешными детьми. Все. И даже сегванский кунс Винитарий, впоследствии прозванный Людоедом. И мало кто рос уж совсем без любви. Как же получается, что…

Он шагнул через порог и сразу забыл всё, о чём силился размышлять. Ибо ноздрей его коснулся благодатный запах, учуять который в Нарлаке было не проще, чем аромат цветущего сада где-нибудь на северных островах, среди вечного льда. Пахло щами.

Сигина указала рукой за стол, и Волкодав ошалело сел на скамью. Сумасшедшая скрылась за занавесью, перегораживавшей кухонную дверь, и скоро вернулась с хлебом и большой дымящейся миской. Только тут Волкодав удостоверился, что нюх его не подвёл.

– Соскучился? – улыбнулась Сигина, торжественно ставя миску на стол. Хлёбово белело сметаной, сверху густо плавала пряная зелень.

– А ты, госпожа?… – только и смог спросить Волкодав. Он не привык угощаться каким-нибудь лакомством в одиночестве, но Эврих, насколько ему было известно, варварскую кухню не жаловал. Сигина же… он так и не уяснил для себя, какое племя она называла родным. А спрашивать казалось невежливым.

– Ты ешь, ешь, – отмахнулась она. Села напротив и стала смотреть на него, подперев ладонью мягкую щёку. Волкодав чуть не вздрогнул, ему стало не по себе. Так на него до сих пор смотрела только мать. Так она могла бы выглядеть, если бы дожила до сего дня… Мама…

Сигина спугнула наваждение:

– Да ты отведай! Вдруг ещё не понравится.

Волкодав отведал. Щи были сварены не очень умело, но старательно и любовно. Кроме капусты, умудрившейся сохранно долежать до нового лета, венн распознал молодую крапиву, щавель и вообще почти всё, что успело вырасти на здешних огородах. А также кругом. Волкодав ощутил, как возрадовался желудок. Он зачерпнул ещё, взял хлеба и, прожевав, благодарно проговорил:

– Здесь не варят подобного, госпожа. Откуда ты узнала, что любит вкушать мой народ?…

Сигина ласково улыбнулась и, с видимым удовольствием глядя, как он ест, пояснила:

– Мои сыновья не могут вернуться ко мне насовсем, пока они врозь. Но это не значит, что они совсем не навещают меня. Иногда они приходят в мой дом… думают, глупенькие, будто я их не узнаю. Один из них побывал у меня дней за десять прежде тебя. В тот раз он был венном. Он-то и рассказал мне, как готовится похлёбка из капусты и трав, которую вы называете щами.

Уж не тот ли венн, которого видели в Четырёх Дубах! – отметил себе Волкодав. Коли уж Сумасшедшая посчитала его за своего сына, парень, верно, не из самых дурных. Знать бы ещё, чего ради он в одиночку таскается по чужедальней стране. Надо будет спросить, не разобрала ли, какого он рода. Хотя откуда ей… а впрочем, ведь распознала же во мне Серого Пса… Волкодав посмотрел в опустевшую миску. Подметать еду так жадно и поспешно не считалось приличным. Другое дело, щи, как любая очень добрая снедь, словно бы провалились мимо нутра, не причинив тяжести, лишь навеяв тёплую благодать в животе. Выхлебал и не заметил, когда ложка по дну заскребла. Венн хотел извиниться, но Сигина, как любая хозяйка, только радовалась мгновенно исчезнувшему угощению.

– Я тебе ещё принесу! – поднимаясь, сказала она. – Я много сварила. Целый горшок.

Он тоже проворно поднялся:

– Не годится тебе ходить за мной, госпожа…

Ей бы дом, подумал он неожиданно. Свой дом, настоящий. Уютный и тёплый, не ту мерзкую развалюху. И настоящих, не выдуманных сыновей. Любимых чад… работников, заступников…

Сигина улыбнулась:

– Мои сыновья однажды разыщут друг друга и возвратятся ко мне. Тогда мы выстроим дом и станем в нём жить. Знаешь ли ты, какая радость для матери – смотреть на сыновей, собравшихся за столом?… Эта радость меня ещё ждёт… а пока дай угостить тебя, как я привыкла.

Она взяла миску и вновь удалилась на кухню, а прежде того потрепала венна по волосам. Он остался сидеть, онемело чувствуя на себе её руку. Краем уха он слушал, как возилась во дворе ребятня. Он заметил, что дети на некоторое время притихли, словно увидев незнакомых людей, потом возобновили игру. Ему смутно подумалось, уж не Кавтин ли приехал?… И так же смутно он решил, что навряд ли. А хотя бы Кавтин!… Сказанное и сделанное Сигиной было гораздо значительнее Канаонова братца. И вообще всего, что могло происходить снаружи.

Сумасшедшая отчего-то застряла на кухне. Волкодав почувствовал себя вовсе неловко и решил пойти посмотреть, но тут занавеска откинулась, и он увидел Сигину. Дюжий бородатый мужик крепко держал её перед собой, приставив к шее женщины нож.

Волкодав одним движением вылетел из-за стола, перепрыгнув скамью…

– А ну, стой смирно! – рявкнул мужчина. Тогда-то, со второго взгляда и по голосу, венн признал его. Это был предводитель данщиков, обиравших приречную деревушку во славу какого-то Сонмора.

Делать нечего, Волкодав застыл, смиряя злую дрожь тела, изготовившегося для боя. Вот что бывает, если сыновья шляются неведомо где, подумал он с отвращением. Когда требовалось, он бывал быстр. Стой Сонморов человек на три шага ближе, он уже катался бы по полу, утратив нож вместе с рукой. Но разбойник был опытен и расчётлив. Волкодав знал, что не поспеет до него дотянуться. То есть, конечно, дотянется и убьёт, но кабы тот прежде не чиркнул ножом… Даже в смертной судороге: и этого хватит…

– Ты за меня не бойся, сынок, – неожиданно сказала Сигина. – Не слушай его, он меня не убьёт. Мои сыновья не позволят.

– Ты-то помолчи, клуша! – встряхнул её предводитель. Волкодав не двинулся с места. Он услышал, как к нему осторожно подошли сзади, и разбойник злорадно оскалился: – Давайте-ка, свяжите его!

Между тем в общей комнате появились ещё люди: их было уже не четверо, как в деревне, а никак не меньше десятка, и все с оружием. Несколько местных и заезжих мужчин, сидевших за столами и стоявших у стойки, при виде непорядка двинулись было с места. Блеск отточенного железа мигом их вразумил. Остался сидеть на своём месте старый горшечник, вёзший в Кондар небьющиеся кувшины и звонкие чаши из белоснежной глины, водившейся в одном-единственном месте, близ его дома. Мрачно замерли сыновья старика. И даже охотник, уложивший свои меха на повозку горшечника и за то взявшийся провожать его по лесам…

– Всем тихо сидеть, – ухмыляясь, приказал разбойный вожак. – Без нужды не тронем. А кто вынудит, не обессудь!

Вот потому, думал между тем Волкодав, я и не пустил Тилорна обратно через Врата. Да и Эвриху на самом-то деле не след бы высовываться сюда… Ох, Беловодье!… Даже и меня по сторонам оглядываться отучило. Уж что говорить про тех, кто там вырос!… Но я, я-то хорош!… На какой мякине попался…

Тут венн дал себе слово: останется жив – до конца дней своих не послушает человеколюбцев. Милосердцев всяких там. Вроде Матери Кендарат. Внял её наставлению, не схлестнулся насмерть с четверыми в деревне… и вот награда. Как бы теперь повела себя жрица? На какую ошибку ему указала бы? Вовсе не надо было обижать данщиков у реки, а обидел, так пожинай?… Волкодав свою оплошность видел разве в том, что на месте голов им не скрутил. Сейчас ещё Сенгар припожалует… Которого он тоже имел глупость носом потыкать, а потом отпустить…

Кто-то торопливо свёл его запястья и начал весьма умело опутывать прочной верёвкой, похожей на струнную тетиву. И за то спасибо, что сразу не накинули на горло удавку. Волкодав напряг руки, стараясь оставить себе хоть какую надежду, но возившийся с верёвкой оказался тоже не промах: