Михаил Моруков - Правда ГУЛАГа из круга первого

• Название: Правда ГУЛАГа из круга первого
• Автор: Михаил Моруков
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-9265-0230-6

Настоящая книга хронологически охватывает целую эпоху в нашей недавней истории (с лета 1929 г. по весну 1945 г.), когда в исправительно-трудовых учреждениях на всей территории СССР была создана огромная высокоэффективная хозяйственная система, не имевшая аналогов в мире. Автор убедительно показывает, что научно-исследовательская деятельность различного рода «шарашек» стала основой для прорыва советской науки и индустрии к новейшим высокотехнологичным разработкам и открытиям и, в первую очередь, в оборонной промышленности. Победоносный исход Великой Отечественной войны фактически подтвердил жизнеспособность и высокую эффективность избранной в СССР модели развития. Правда ГУЛАГа, по мнению автора, заключается в том, что изоляция ученых, разработчиков и рабочих-мастеров в местах лишения свободы для работы на оборону стала необходимым и единственно правильным условием для их личного выживания и нашей общей Победы.

Книга является наиболее полным современным собранием фактов по данному вопросу и предназначена для самого широкого круга читателей.

---

Следует отметить, что бытующее в отечественной историографии и вызванное неясностью употреблявшейся в 1919—1920 гг. терминологии представление о лагерях принудительных работ, как о концентрационных лагерях, не совсем верно. Как правило, контингент лагеря размещался на любой подходящей для этого территории, где имелись жилые помещения (особенно рекомендовалось использовать монастыри). В случае, если поблизости не было стен вроде монастырских, лагерь в лучшем случае обносился обычным деревянным забором. Заключенные жили постоянно на этой территории только в первое время по прибытии. Как правило, за примерное поведение предоставлялось право проживания на частных квартирах с обязанностью каждый день являться в лагерь на регистрацию[43]. Работа для заключенных или привлеченных в порядке трудовой повинности лиц являлась обязательным условием отбывания срока наказания. Декрет ВЦИК «О лагерях принудительных работ» от 17.5.1919 особо подчеркнул, что «содержание лагерей должно окупаться трудом заключенных». Основным методом трудового использования контингентов лагерей были «внешние работы», под которыми тогда понималась посылка партий заключенных для обслуживания нужд советских организаций и предприятий. Конвой выделялся только при работах по ремонту мостовых, расчистке улиц, рубке и погрузке дров и т.п. В том случае, если рабочие руки требовались какому-либо конкретному предприятию или организации, заключенные следовали туда самостоятельно. Так, среди прочих мест работы заключенных московских лагерей оказался и Большой театр, куда неоднократно набирали из Ивановского лагеря рабочих сцены. Не редкостью было направление осужденного в долговременные служебные командировки по делам организации-работодателя или лагеря в другие регионы, куда командированный, естественно, отправлялся без конвоя[44].

Всего за 1919—1921 гг. в стране существовало 132 лагеря, из них 26 в Сибири и национальных районах. На 1 ноября 1920 г. в 84 действовавших лагерях насчитывалось 59 636 заключенных, в т. ч. 34400 военнопленных. Число лиц, осужденных за контрреволюцию, не превышало 27% общей численности. Трудом было занято 67% осужденных — показатель очень высокий для мировой пенитенциарной практики[45]. Большинство работающих составляли люди, переданные в распоряжение учреждений и ведомств и слабо контролируемые лагерной администрацией.

С началом перехода к нэпу и окончанием активной фазы Гражданской войны на большей части территории

РСФСР, условия хозяйствования лагерей принудительных работ изменились. Численность лагерного населения начала падать в связи с освобождением значительной части военнопленных: к концу 1921 г. лагерное население не превышало 16 тыс. чел. В начале 1922 г. в практике лагерей впервые в отечественной пенитенциарной системе был поставлен вопрос о работе на основе хозрасчета. С 1 января 1922 г. все лагеря принудительных работ были сняты с государственного снабжения и полностью переведены на самоокупаемость и хозрасчет. С целью улучшения условий хозяйствования лагеря объединились в Центральное хозяйственное управление производственными предприятиями при лагерях принудительных работ, получившее официальное название «Принкуст». Устав этого «куста» был утвержден 4 марта 1922 г.[46] Целью деятельности нового производственного управления провозглашалось «Объединение и руководство местными предприятиями при лагерях на всей территории республики; рациональная постановка в них производства; целесообразное использование труда заключенных и наибольшее извлечение материальных выгод, обеспечивающее поступление средств на содержание лагерей и дальнейшее развитие производства».

«Принкуст» обладал значительной автономией в своей деятельности: исполнительные органы могли свободно распоряжаться всеми материальными и финансовыми средствами за исключением заработной платы заключенных. Последняя полностью перечислялась на счета Главного управления принудительных работ для использования в подъемном фонде. За полгода активной хозяйственной деятельности чистая прибыль куста достигла 30%. Такой показатель рентабельности превосходил все самые смелые ожидания[48]. Тем не менее, в деятельности «Принкуста» и сменившего его вскоре «Кустгумза» наблюдается много черт, роднящих лагеря принудработ с местами заключения обычного типа. Прежде всего, это стремление отказаться от внешних работ в понимании того времени, т.е. от рассредоточения рабочей силы по различным не связанным между собой объектам, что делало трудновыполнимыми требования режима. Такой способ считался наихудшим из всех возможных[49]. Поэтому руководство стремилось всемерно развивать производство в лагерных мастерских либо шло на такой неординарный шаг, как арендование простаивающих предприятий для использования на них своих заключенных. На этот путь, в частности, призывал встать все лагеря Циркуляр Главного управления принудительных работ при НКВД РСФСР №82 от 24.3.1921. Подчеркивая, что прежняя практика сводит на нет само понятие наказания, составители документа требовали превращения лагерей «в фабрику, завод, мастерскую, но не в казарму, из которой черпают рабочую силу на очистку снега и проч.»[50]. Наилучшим способом организации лагерного хозяйства авторы документа считали взятие в аренду предприятий с простым технологическим циклом (назывались кирпичные и лесопильные заводы) и размещение осужденных непосредственно на их территории[51]. Несмотря на некоторый революционный романтизм составителей циркуляра, привлекает внимание сама идея создания самостоятельного лагерного хозяйства, применяющего труд заключенных в массовом порядке и способного к оперативному маневрированию рабочей силой. В дальнейшем эта идея и нашла свое осуществление в исправительно-трудовых лагерях ГУЛАГа. Пока же в 1921—1922 гг. не имеющие собственного «места обитания» и лишенные пополнения рабочей силой лагеря принудительных работ оказались лишними и к середине 1922 были расформированы.

После перехода к нэп строительство пенитенциарной системы активно продолжилось на основе принципов, заложенных до революции. Декрет СНК от 21 марта 1921 г. «Об установлении общих начал лишения свободы лиц, признанных опасными для Советской Республики и о порядке условно-досрочного освобождения заключенных», определивший основные направления исправительно- трудовой политики РСФСР, свидетельствует о практически полном копировании опыта царской тюрьмы без какой- либо существенной модификации системы исполнения наказаний[52]. В документе говорилось, что «в своей деятельности судебные органы РСФСР должны преследовать следующие цели: 1) поставить лиц, признанных опасными для советского строя, в фактическую невозможность причинить вред, 2) предоставить им возможность исправления и приспособления к трудовой жизни» Обозначив принципиальные положения исправительно-трудовой политики Советской власти, которые действуют до сих пор, Декрет не определил никаких конкретных путей и способов проведения этих принципов в жизнь. Отсюда можно сделать предположение, что имевшийся на тот момент пенитенциарный инструментарий казался вполне достаточным и не возникало нужды в каких-либо особых указаниях на этот счет. Нет подобных указаний и в Постановлении СНК РСФСР от 28 ноября 1921 г. «Об использовании труда заключенных в местах лишения свободы РСФСР и отбывающих принудительные работы без лишения свободы». В то же время документ свидетельствует о трудностях, испытываемых государством при попытке определить место принудительного труда в системе с допущением рыночных отношений. Любые вопросы, связанные с привлечением рабочей силы осужденных, подлежали детальной регламентации со стороны наркомата труда, определявшего возможность использования принудительного труда в интересах советских учреждений и предприятий[54]. При взгляде на Отдел III, главу 2 Исправительно- трудового Кодекса РСФСР 1924 г., посвященные работам осужденных, можно предположить, что принципы организации труда обеспечивали достаточно поводов для противоречий между «вольным» и принудительным секторами хозяйства. Статьи, посвященные организации работ, оплате и охране труда осужденных, являются почти точным сколком с соответствующих положений закона времен Александра Третьего, с определенными изменениями в сторону либерализации режима и улучшения быта заключенных. Как и в императорской России, упор делался на создание при существующих местах заключения производств, призванных своей деятельностью покрывать расходы на содержание контингента заключенных. Как и при царском режиме, полностью сохранилось «соперничество» внутренних и внешних работ как средства решения производственных задач. Новым было только требование строить свою хозяйственную деятельность на основах хозрасчета. Выполнение данной задачи возлагалась на местный уровень руководства местами заключения[55].