Иосиф Линдер - Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

• Название: Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб
• Автор: Иосиф Линдер
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-386-01807-8

Читателю предоставляется возможность соприкоснуться с уникальными историческими событиями из мира секретных служб, относящимися к 70–90-м годам XX века. Автору посчастливилось (или пришлось – это уж как посмотреть) лично принимать участие или быть «активным свидетелем» большинства описываемых событий, а впоследствии, благодаря незаурядному литературному таланту, рассказать о них на страницах этой увлекательной книги.

Это издание – не только сборник автобиографических произведений, написанных человеком, многие годы жизни отдавшим защите своей страны, но и дань уважения тем, кто, всегда оставаясь в тени, воспитывал, готовил, обучал, направлял, делился бесценным опытом, руководил и прикрывал людей переднего края. Эта книга – частица памяти об ушедшей эпохе, ушедших государствах и, конечно, людях, благодаря которым сегодня существует наш хрупкий мир.

---

Звериное чувство мести постепенно овладевает мной и заставляет действовать жестоко, быстро и хладнокровно…

Машины колонной покидают территорию базы. Вся операция захвата заняла всего несколько минут, и еще около получаса понадобилось, чтобы уничтожить саму базу со всем ее военным контингентом. Перед глазами стоят лица начальника базы, его жены и доктора. Думал ли кто-то из них, издеваясь над нашими товарищами, что этот бумеранг жестокости когда-нибудь к ним вернется? Думаю, вряд ли. Мне не жаль их. Но ни жены Бориса, ни второго парня уже не вернуть, как не отмолить никакими молитвами те муки, которым их подвергли.

Борис спит. Ему сейчас понадобится много сил и еще больше мужества, чтобы осознать все происшедшее и научиться с этим жить. Я помню его смешным и немного неуклюжим мальчишкой, который неумело играл в футбол и часто промахивался по мячу. За это его не очень жаловали в команде, но мне, всегдашнему вратарю, было приятно видеть, как отважно он бросался на нападающих других команд, защищая наши ворота и помогая мне отражать атаки. Смешно. Детство давно миновало, и вот теперь мне довелось вытащить его из того ада, в который он угодил благодаря выбранной им профессии, хотя какой именно, я так и не знаю…

Вторая засада была самой страшной. Хотя боевое охранение успело выявить противника, дать сигнал и вступить в огневой контакт, основную группу четко и грамотно начали брать в клещи. Наш грузовик Валерка направил по самому безопасному маршруту, оставшись с ребятами прикрывать отход. Мы отъехали на несколько километров.

– Стой! – скомандовал я, и грузовик, чуть ли не уткнувшись капотом в кустарник, остановился.

– Каплей, принимай команду! Будешь двигаться в этом направлении… – Я ногтем прочертил линию на карте. – Бориса доставить на борт любой ценой. Если все будет нормально, мы через пару часов вас догоним. Четверых и проводников оставь, остальные пойдут со мной! Приказ ясен?

– Так точно! Ясен! Прошу добро!

– Действуй!

Капитан-лейтенант отобрал четверых бойцов. Остальные высыпали на дорогу и, поправив оружие, молча глядели на меня.

– Ребята, наших там минут через сорок зажмут в клещи. Обходим противника и контратакуем с тыла.

Если они успеют замкнуть кольцо, то это может быть самое безопасное направление прорыва. Радиосвязь с кап-три только перед самим прорывом. Все поняли?

– Так точно! – практически хором ответили бойцы.

Сколько раз все мы бегали кроссы с полной и неполной выкладкой. Сколько раз мы гордились своими результатами и проклинали эти муки и нечеловеческие физические нагрузки. Но сейчас мы бежали так, как бегут перед боем. Молча, не быстро, но напористо, так чтобы сэкономить силы для встречного боя. Я смотрел в серьезные лица парней и чувствовал, как сосредоточен каждый из них.

Стрельба становилась все ближе. Мы обходили противника стороной и наконец вышли в расчетную точку. Короткая разведка подтвердила правильность расчета. Мы вышли почти точно в тыл основному отряду противника, который вначале организовал засаду, а затем, втягивая наших товарищей в огневой контакт, стал планомерно охватывать их позицию с обеих сторон, закрывая пути перемещения и прорыва.

Валерка грамотно огрызался. Короткие злые очереди останавливали врага и не давали подойти на близкую дистанцию. Поле боя было усеяно несколькими десятками трупов, и это только то, что нам удалось разглядеть. Морпехи собирались дорого продать свою жизнь, чтобы обеспечить нам отход. Я повернулся к парню с рацией и молча кивнул. Тот щелкнул тангентой и бросил в эфир короткую фразу, затем повторил ее. Ответ пришел почти сразу. Все, связь установлена. Теперь осталось только действовать, а что ждет нас впереди, победа или провал, не знает никто.

Наш удар был неожиданным, а поэтому особенно страшным для противника. Пять-шесть длинных очередей скосили практически весь эшелон защиты, а Валеркина контратака довершила этот классический разгром. Эффект внезапности сыграл свою роль: прорыв удался. Почти чисто. Двое бойцов навсегда остались на огневом рубеже противника, погибнув в жестокой рукопашной схватке. Но все остальные вырвались из кольца.

Мы захватили даже не одну, как планировали, а две машины, выведя из строя остальные, и на максимально возможной скорости стали уходить из кольца, чтобы к вечеру соединиться с нашими товарищами. Всю дорогу Валерка угрюмо молчал и хмуро посматривал в мою сторону, и только когда мы догнали наших товарищей и в очередной раз сменили направление движения, хлопнул меня по плечу и тихо произнес:

– Спасибо, авантюрист. За парней спасибо.

– Прорвемся, – совсем не по-военному ответил я, и на душе у нас обоих стало как-то теплее и немного спокойнее. Хотя бы на время…

Каплей отстреливался умело и яростно. Выпуская по три-четыре пули короткими очередями, он практически без промаха валил одного противника за другим. Нас отделяли от него каких-то тридцать с небольшим метров, но мы из-за плотного обстрела не могли даже попытаться приблизиться к нему. Пару минут назад пулеметчик противника разворотил каплею колено пулей из крупнокалиберного пулемета, лишив его возможности передвигаться. Он умудрился сам перетянуть ногу ремнем и вколоть себе обезболивающее.

Тактика противника сразу изменилась. Нападающие отсекли нас от раненого, не давая приблизиться и вытащить его из-под огня. Да и самому каплею было просто невозможно вырваться из маленькой расщелины, в которую он успел нырнуть, скрываясь от обстрела. Теперь он, раненный, истекающий кровью, сдерживал бойцов противника огнем, не давая им возможности приблизиться к нам по руслу высохшей реки. Патроны у нас были на исходе, наш огонь не мог быть эффективным, и нам отводилась лишь позорная участь наблюдателей.

Каплей обернулся и, махнув рукой в их сторону, крикнул:

– Уходите, мать вашу! Уходите! У меня патронов еще на пару минут осталось!

Мы с Валеркой, как завороженные, не могли сдвинуться с места. Наконец у каплея вышел весь боекомплект. Мы видели, как он выложил перед собой четыре оставшиеся лимонки, отработанным движением разогнул усики, надел три кольца на пальцы правой руки, четвертую гранату зажал в правой ладони и замер. Мельком обернувшись, он встретился со мной взглядом.

– Пробейся и живи! – крикнул он и повернулся в сторону нападавших.

Увидев подходивших бойцов во вражеской форме, он резко выбросил руки вперед: гранаты, словно перезревшие виноградины с осенней лозы, сорвались с ладоней и покатились под ноги бежавших к нему темнокожих солдат. Практически одновременно прогремели четыре взрыва…

Наш грузовик, чихая глушителем и хлопая, словно акула пастью, сорванным капотом, мчится по выж женной солнцем равнине в облаках пыли, срезая изгибы петляющей дороги. Мы боимся взглянуть друг другу в глаза. Я вцепился в руль так, словно пытаюсь его раздавить, и только периодически сбрасываю ногу с педали газа, чтобы не опрокинуть машину на резком повороте, а затем опять с силой вгоняю педаль в пол. Слезы уже не текут, песок и пыль лезут в глаза. Приходится щуриться и то и дело, как в детстве, тереть глаза тыльной стороной ладони. Валерка полулежит на пассажирском сиденье сбоку от меня. Приступ малярии только что прошел, и его бледное лицо с потеками грязи от пота и запавшими глазницами напоминает трагическую маску. Наконец он приходит в себя, садится поудобнее, трет лицо ладонями и, ни к кому не обращаясь, говорит:

– Нам теперь с этим жить.

Я молча киваю. В зеркале заднего вида мелькает сосредоточенное лицо нашего главного проводника. Его зоркие глаза сканируют местность. Я просто давлю на педаль газа и веду машину в том направлении, которое он мне периодически указывает, а если я отклоняюсь от нужной линии, он меня корректирует. Этот молчаливый человек своим видом, энергетикой, жизненной позицией и бесстрашием помогает нам с Валеркой удержаться на плаву в этих непривычных для нас экстремальных условиях. Мы долго молчим…

Вообще все последующее время мы больше молчали, чем общались, а говорили большей частью о каких-то сиюминутных вещах. Только с течением времени, теперь, когда от событий меня отделяет четверть века, мне кажется, мы очень тепло и даже трогательно оберегали друг друга в тех непростых обстоятельствах.

Грузовик катится по африканской равнине, перескакивая через неровности почвы. Мотор надсадно воет, с трудом переваривая не самый чистый и пригодный для езды бензин, но другого у нас просто нет. Рессоры жалобно стонут от нагрузки, на зубах скрипит песок, и пыль забивает нос и глаза. Мы уходим от погони. Нет ничего более цельного и емкого, чем погоня, когда все твое существо обращается в действие независимо от того, кто преследует, ты или тебя. Это две части одного и неразделимого целого.

Казалось, этот скрип песка на зубах будет преследовать нас всю оставшуюся жизнь. Ноги нестерпимо ныли при каждом шаге. Но не идти было нельзя. Двигаться – это все, что нам оставалось делать. Проводники то появлялись, то исчезали в окружающих нас зарослях буша.