Владимир Колышкин - Исповедь летчика истребителя

• Название: Исповедь летчика истребителя
• Автор: Владимир Колышкин
• Жанр: Альтернативная история

Мой "Мессершмитт 109" подбили в небе над Англией...

---

   - Что-то уж очень скромно. Вы уже далеко не мальчик, могли бы заслужить чин повыше. К тому же ваше дворянское происхождение открывает широкие перспективы для удачливой карьеры.

   - Не люблю командовать. Слишком большая ответственность: одно звено надо направить туда, другое - сюда... А если ошибусь? Нет, пусть уж они сами выбирают себе цель и сами отвечают за результат. А у меня есть мой ведомый, вот я им и распоряжаюсь.

   - Хм... непонятно... Скромность, возведенная в принцип, - недоумевает следователь и скрипит стулом. - Вы странный немец... О'кей, спрошу прямо: у вас есть связи в высшем командовании Люфтваффе? Может, вы даже знакомы с Боровом?

   - С кем? - Я смотрю на невидимого собеседника одним глазом, второй прищуриваю.

   - С Боровом, который уже не влезает ни в один самолет. Я имею ввиду толстого Геринга, - разозлился мой следователь на мою тупость.

   - О нет, что вы, Боже упаси!

   - Если судить по вашему имени, вы дворянин. У вас не могут не быть связей в высших кругах общества. Не так ли?

   Я стал выкручиваться, как мог и, конечно, разозлил следователя еще больше. Я понимаю их интерес. Через меня и мои мифические связи с высшим руководством Люфтваффе они хотят узнать планы немецкого командования относительно Англии. Но что ж я ему мог ответить, этому человеку-невидимке? Что я немец скромных запросов? Но я не знал, бывают ли немцы со скромными запросами. Или сказать правду?.. Но я счел за лучшее закрыть эту тему. И вести себя так, словно я нахожусь в нормальном мире. Так, как это воспринимают люди, его населяющие. Тем более, что как я ни вглядываюсь в окружающие меня предметы, совершенно не могу их отличить от предметов так называемого Большого Мира. Моего мира. Даже я сомневаюсь, что же говорить о них, виртуалах... Они, пожалуй, сочтут меня сумасшедшим. А я еще не решил, что лучше: дом умалишенных или лагерь для военнопленных, куда меня, несомненно, отправят. Если, конечно не расстреляют.

   - Ладно, оставим это пока... - разочарованным тоном сказал следователь, видя бесперспективность жилы, которую он пытался разработать. - Продолжим: тип самолета, на котором вы летали?

   - Истребитель "Мессершмитт 109", или как его еще именуют - Бф 109 Е-4. Эскадрилья "Дагдешвадер 2".

   - Эта та, что передислоцирована из Испании?

   - Да. Но я в ней недавно...

   - Где находится ваша база?

   - В Аудемберте. Франция.

   - Цель последней миссии?

   - Город Манстон. "Юнкерсы" бомбили военные объекты, а мы их прикрывали.

   Неожиданно следователь вышел из-за стола и выставил себя на обозрение. Это был сурового вида человек средних лет, с крепким подбородком и волевым взглядом. Удлиненный нос говорил о развитом интеллекте. Но на этом достоинства контрразведчика не заканчивались. Когда он сгибал руку, даже толстая ткань его твидового пиджака не могла скрыть, как перекатываются его бицепсы. Я знал, что если он меня ударит, я испытаю далеко не виртуальную боль. Он подошел ко мне и стал за спиной.

   - Ваш шеф, эта немецкая свинья, приказывает бомбить все подряд, невзирая - гражданский это объект или военный. Вы понимаете, что вы мерзавцы? - довольно громко и прямо мне в ухо прокричал следователь.

   Он сделал резкое движение рукой - я дернулся. Но допрашивавший меня контрразведчик всего лишь полез к себе в карман.

   - Не бойтесь, вы не в гестапо, - усмехнулся он, закуривая сигарету. - Мы не избиваем пленных. Ваши права будут соблюдены. У нас демократия. Но это не значит, что демократия не сможет себя защитить. Наш лидер, Уинстон Черчилль, сказал: "Мы будем защищать наш Остров, чего бы это нам ни стоило!"

   И он указал на плакат, висевший на стене, на коем был изображен полукарикатурный премьер-министр с неизменной сигарой, носком добротного английского ботинка наступивший на горло фашисткой гадине с одиозными усикам щеточкой.

   - Вот увидите, мы обломаем вам рога. А вашего Гитлера - повесим.

   - Слушайте, - сказал я, сопровождая взглядом ходившего кругами следователя, - Что вы от меня хотите? Я простой летчик. Все, что знаю, я вам сказал... Простите, вы не дадите мне закурить?

   Следователь протянул мне пачку американских сигарет "Кемэл" и щелкнул бензиновой зажигалкой. Сигарета была без фильтра. Это естественно, ведь сейчас 1940-й год. Я затянулся крепким дымом. У меня закружилась голова. Еще бы, не курил с самого утра.

   - Ну как, нравятся... сигареты? - сказал следователь, боком садясь передо мной на стол, опершись на одну ногу, а другой покачивая. - Или вы предпочитаете папиросы? Ведь вы русский, а они все курят папиросы... Или я не прав?

   Он сверлил меня хитрым взглядом, наблюдая, как я стану выкручиваться из весьма щекотливого положения. Я машинально закусил кончик сигареты, словно это был фильтр, к которому я привык, или бумажный мундштук папиросы. Табак обжег кончик языка. Я выплюнул его и неловко продолжал курить.

   - Да, - сказал мой мучитель, - к ним надо привыкнуть. Но это лишь вопрос времени... Если бы вы согласились с нами сотрудничать, у вас было бы много хороших сигарет, хорошей выпивки...

   - ... и много хороших баб, - докончил его мысль я. - Слышали не раз... Дешево покупаете.

   - Вы же не дали мне договорить. И много настоящих денег, так я хотел закончить.

   - Настоящих - это каких, долларов, что ли?

   Он хмыкнул, соскользнул со стола и опять растворился в слепящем свете.

   - Ну, если вас не устраивают фунты, можно и в долларах... Или вы все-таки предпочитаете в рублях?

   - Боже упаси! - сказал я и раздавил в пепельнице окурок, как мерзкое насекомое.

   - Ну вот и договорились. - Он пошуршал бумагами, словно крыса, устраивающая себе гнездо.

   - Я Родину не продаю, - ответил я и пояснил: - Именно это я имел в виду, когда сказал: "Боже упаси".

   - Ах, так! О'кей. Вы сами напросились на жесткие действия.

   Следователь снова встал со своего места и опять стал кружить по комнате, словно ястреб, высматривающий добычу. Впрочем, добыча давно была у него в когтях. Теперь он примерялся, чтобы ударить клювом побольнее.

   - Скажите, Андрэй... не будем играть в прятки, ведь вы Андрэй?.. Почему вы, русский, воюете на стороне немцев? Ведь ни СССР, ни Великобритания не объявляли войну друг другу. Более того, насколько нам это известно, ваши довольно активно воевали в Испании против фашистов. Так в чем же дело? Кто вы такой? Отпрыск белогвардейского офицера? Но по логике вещей, вам следовало бы воевать против красных, а не против англичан.

   Разумеется, думал я, Джейн сообщила им, мое подлинное имя и что я русский, но, по-видимому, этим и исчерпывается информация обо мне. Ахинею про Большой и малый миры она им наверняка не передала и правильно сделала со всех точек зрения. Теперь разозлился я и решил ударить ему поддых:

   - Я ведь не спрашиваю вас, почему вы, американец, работаете у англичан. Только не пытайтесь возражать. В спецслужбах США всегда работали дяденьки с длинными любопытными носами. Прибавьте сюда ваш американский одеколон, которым вы надушились, сигареты "Кемэл", это ваше "о'кей", когда англичане обычно говорят "олл райт"...

   Я брал его на крутой понт, но это сработало. Следователь был ошеломлен моей проницательностью. Он гордился своим профессиональным мастерством, но никак не мог предположить аналогичных способностей у русского ивана. И это неудивительно. Откуда он мог знать, кто я на самом деле. За плечами у него был только личный опыт, а у меня - книжная и кинематографическая культура всего ХХ-го века. По крайней мере та ее часть, которую я усвоил. По сравнению со мной в не которых аспектах он был сущим ребенком.

   - Вы, я вижу, птичка непростая... - сказал он, приспуская узел галстука. - Но это для вас же хуже. Если вы русский шпион, то мы возьмем вас в такой оборот, что не обрадуетесь...

   - А как же Женевская конвенция о военнопленных, в соблюдении которой вы клялись?

   - Вы не военнопленный, вы шпион. На вас Конвенция не распространяется. Единственный у вас выход - сотрудничать с нами. А будете упрямиться, выдадим вас Берии с таким рекомендательным письмом, что вам не позавидует самый распоследний враг народа. Вы хоть и русский, но Сибирские лагеря вряд ли вам придутся по вкусу. Как у вас говорят, укатают сивку крутые горки.

   Я испугался. Он не шутил. В этом простом мире, все было просто. И жестоко. Если сказано, что выдадут, то обязательно сделают это. Сгинуть в виртуальных Сибирских лагерях, наверняка еще более гротескных, чем реальные, мне совсем не улыбалось.

   - Никакой я не шпион, - вымученно улыбнулся я. - Просто доброволец. И даже не доброволец, а как бы это сказать... вольный стрелок. Если уж на то пошло, я стажировался в английской эскадрильи. Летал на американских и на английских истребителях. Но немецкие машины мне нравятся больше. Скоростные, маневренные. Ваши самолеты не идут ни в какое сравнение. Неповоротливы, скорость маленькая. Чуть возьмешь вверх покруче - мотор глохнет... нет, это не работа... И летчики грубияны. Если случайно их обстреляешь, обругают тебя последними словами. А немцы всегда вежливы. Грубого слова от них не услышишь. Они никогда не орут в эфире: "Куда стреляете, идиоты!", они кричат: "Не стреляй, это друг!" Чувствуете разницу?