Сергей Сергеев - Антимир

• Название: Антимир
• Автор: Сергей Сергеев
• Жанр: Фэнтези

---

И вот сейчас, сидящего на диване, мучил уже младший собрат вопроса "Что делать?", "Чем занять себя в сию минуту?", если не хотелось завтракать, не хотелось смотреть телевизор, вообще ничего не хотелось.

"Чем же я занимался последнее время перед взрывом, что у меня, кажется, и свободного времени-то не было?" — спросил он самого себя и стал вспоминать.

Калейдоскоп событий замелькал в его памяти: желания и проекты в бизнесе; тревога, суета вокруг диска; семейные неурядицы и счастливые мгновенья; лица, приятные и не очень, знакомые и чужие, но всё как-то нечётко и расплывчато, по-видимому, сказывалось последствие травмы.

Казалось, что ничего его не отвлекает, и мелькающие кадры в телевизоре с комментариями не интересуют, но в этот самый момент ведущая утренней программы сообщила с экрана о гороскопе на сегодняшний день, и, словно шаровая молния, просочившаяся сквозь невидимые щели безразличия, в его мозгу вспыхнула яркая мысль "гадалка Мария".

Ему показалось, что он вспомнил сразу всё: как он метался от милиции к бандитам; от Помпея к какому-то медиуму-экстрасенсу; и, в конце концов, пришёл к ней, к гадалке Марии, которая в два счёта решила его проблему.

"Она должна помочь снова, она скажет, кто заминировал мой автомобиль".

И он, ранее не верующий ни в бога, ни в чёрта, ни в построение коммунизма, высмеивающий людские предрассудки, такие как гадания и предсказания, и признающий лишь как народную традицию, магию числа тринадцать и женщину с пустым ведром, впал в инфантилизм.

Алексей лихорадочно начал искать ту газету с рекламой услуг по гаданию, из которой он когда-то извлёк тот телефон, абонент которого теперь ему казался той спасательной соломинкой в его перепутье, его панацеей не только от болезней, но и от всех бед. Газеты не было, то есть не в смысле не было нужной газеты, а не было вообще газет.

"Татьяна Ивановна, убираясь, выбросила весь этот хлам", — горестно воскликнул он, понимая, что женщина, которая убирает в его квартире, не причём.

"Так, звонил я тогда не с мобильного, с домашнего".

И он начал просматривать в опции домашней трубки последние набранные телефонные номера, благо, что он отсутствовал последние два месяца в квартире. Многие номера Алексей знал, другие были сотовой связи, а не городской, и вот выбор пал на один номер, и он тут же нажал на кнопку дозвона.

Длинные гудки казалось, будут продолжаться вечно, но вот на другом конце провода щёлкнуло, и приятный, знакомый голос, представился секретарём гадалки. Ухваткина, оказывается, помнили, но сегодня пока записи на приём нет, нужно перезвонить во второй половине дня, и, возможно, тогда ситуация прояснится.

Объяснения секретаря были более убедительны, записи нет не потому, что много клиентов, просто в настоящий момент гадалки нет в городе. Он не расстроился, всё-таки контакт состоялся, а встреча, будет и встреча, и, радостно потирая руки, двинулся на кухню, нет кушать не хотелось по-прежнему, просто приём лекарства, назначенного врачами, никто не отменял, а Алексей никогда не сомневался в надёжности и нужности традиционной медицины.

Позавтракав без аппетита и выпив лекарства, Алексей снова предался размышлениям, но на этот раз они не были абстрактными, хотя и носили несколько мистический характер. Теперь его беспокоило то, что он предъявит гадалке, как она найдёт тех, кто подложил взрывчатку под автомобиль, а что если убить хотели не его, а смотрящего. Ведь Варев был связан с криминальным миром, за ним, возможно, следили, чтобы отвести подозрения и запутать дело попытались устранить в чужом автомобиле. Тогда получается, что телефон прослушивался. Он с ним договаривался о встрече по мобильному.

"Может позвонить Вареву, — думал он, и сам же себя подвергал сомнениям, — что ему скажу? О чём стану говорить? Будем вести беседу о здоровье и погоде? Нет, не нужно этого делать".

В период выздоровления Ухваткин привык беседовать мысленно сам с собой. Нет, это не был диалог с внутренним голосом или со вторым противоречивым "я", это всё же монолог. Лёжа на больничной койке в палате люкс и, не имея возможности общения с другими больными, Алексей абстрагировался. Он сам себе ставил вопросы и сам же отвечал на них, причём сам процесс монолога был разбит на отдельные составляющие и также проанализирован им самим.

Сначала возникала идея, мысль, затем она получала вербальную форму, но не озвучивалась, хотя он чувствовал, когда это происходило, язык подёргивался, совершая почти незаметные колебания синхронные со словами и выражениями, как если бы он произносил их вслух. Поначалу ему было забавно размышлять на отдельные абстрактные темы в новом стиле, но потом потихоньку привык и перенёс такую форму мышления и на практические события и дела. Ему нравилось строить внутренний монолог для самого себя. Вот и сейчас он с удовольствием предавался такому занятию.

"А что обычно предъявляют гадалкам? Фотографии? — Чьи фотографии? Письма и личные вещи? — Чьи личные вещи?"

"Что же вообще могут представлять собой ясновидящие, нет, не те шарлатаны, которые "косят" под них, а другие?"

"А какие другие?"

"Ну, другие, которые существовали и раньше, о которых из уст в уста передаёт народная молва".

"Что-нибудь о таких вещах говорят словари — кладези мудрости?"

"Посмотреть в словаре или в интернете?"

"Нет, всё же в словаре, в интернете можно нарваться на тех самых шарлатанов, а критериев для сравнения нет".

Алексей подошёл к книжному шкафу и, открыв стеклянную дверку, извлёк несколько словарей, занимающих самую верхнюю полку.

И Ухваткин, ранее высмеивающий свою родную мать за теорию стержня внутри человека, вдруг почувствовал, что у него такого стержня-то нет, вот потому, сейчас он будет искать не только толкование о ясновидящих, но и этот самый стержень.

Однако поиски в большом энциклопедическом словаре советских времён ни к чему не привели.

"Так и должно быть, ведь тогда не было ни секса, ни религий, ни иных вещей, противоречащих правящей идеологии".

В современных словарях, благо и такие оказались под рукой, вот что он вычитал:

"Ясновидение — ясное зрение. Прорицатель буквально видит будущее.

Метагномия: толкование будущих событий, увиденных в гипнотическом трансе. Предвидение: внутреннее паранормальное знание будущего. Психометрия: экстрасенсорная способность сообщать сведения о человеке через контакт с принадлежащим ему предметом".

"Ну, что успокоился? Стало легче и понятней от таких знаний?"

Он захлопнул словарь, и стал ставить книги обратно на полки книжного шкафа.

Неожиданно взгляд его встретился с цифровым фотоаппаратом, лежащим на тумбочке рядом с сотовым телефоном.

"Чёрт, я же обещал секретарше вернуть его, как только…, - и вот тут его словно ударило током, нарушив ход логической цепочки о долге вернуть личную вещь бывшей секретарше, он в своих мыслях переключился на то, для каких целей он брал эту вещь, — сделаю фотографии джипа для страховой компании".

"Джип!" — вот что всё связывало в один узел, вернее не сам автомобиль, а его фотографическое изображение после взрыва. Этот изящный бежевый "лексус", превратившийся в уродливого монстра с развороченной крышей и выбитыми стёклами. Он покажет ей фотографии джипа. Нужно только напечатать их.

"Вот тебе и психометрия! Правда тачка принадлежит или принадлежала, как теперь правильно выражаться, мне, но в ней был и Варев, и касались те, кто заминировал".

И он стал одеваться, чтобы отправиться в фотостудию, но посмотрев затем в зеркало, решил и побриться. Извечная проблема выздоравливающего человека что делать, на ближайшие два часа была решена Алексеем успешно, и в перспективе уже наметились ещё два дела во второй половине дня: вернуть фотоаппарат и созвониться с секретарём гадалки.

Глава 3

Шум и завывание двигателя, постукивание колёс на выбоинах и мелькание вечерних пейзажей за окнами автобуса укачали Марию, и она, откинув сиденье в более пологое положение, задремала. Ну, вы знаете, что дорожная дремота не такая, как на мягком диване после трапезы, она сродни той, когда засыпаешь в кресле с пультом от телевизора во время бесконечно долгой рекламы и просыпаешься в тот момент, когда самое интересное уже закончилось. Так случилось и с Машей, которая ждала, ждала заката солнца, чтобы им полюбоваться, да и не дождалась, уснула.

Разбудили её не толчок соседки, а смена шумового оформления в салоне, двигатель не урчал, колёса не стучали, всё это заменили шарканье ног, двигающихся по узкому проходу пассажиров, шелест пакетов и тихий гомон голосов.

Она посмотрела на часы, двенадцать часов ночи. Отодвинув штору, выглянула в окно. Автобус стоял напротив небольшого памятника Ленину, за ним виднелось старое здание железнодорожного вокзала, куда теперь перенесли и автовокзал. Балашов. Стоянка сорок минут. До деревни осталось всего-навсего тридцать километров. Она не стала висеть над проходом, как молодой человек с кресла перед ней, а дождалась, когда все вышли, вышла наружу и она подышать свежим ночным воздухом и размять ноги, прихватив с собой дамскую сумочку с кошельком и документами.