Кэми Гарсия - Прекрасные создания

• Название: Прекрасные создания
• Автор: Кэми Гарсия
• Жанр: Любовно-фантастические романы

В Гатлине не бывает сюрпризов. Мы жили в самом эпицентре пути в никуда. По крайней мере, я так думал. Как оказалось, я ошибался. Было проклятие. Была девушка. И еще… была могила.

Лена Дюкейн отличается от всех, кого когда-либо видел маленький южный город Гатлин, она борется с собой, пытаясь усмирить свою силу и проклятие, веками преследовавшее ее семью. Но даже в разросшихся садах, в мрачных болотах и на разрушенных могильниках позабытого Юга секрет не будет жить вечно.

Итана Уэйта, считающего дни до своего бегства из Гатлина, преследуют сны о прекрасной девушке, которую он никогда не встречал. Когда Лена приезжает жить в дом на самой старой и самой жуткой из всех плантаций города, Итан безоговорочно влюбляется в нее и целенаправленно старается раскрыть секрет их удивительной связи.

В городе без сюрпризов, один секрет может все изменить.

---

Ларкин улыбнулся и закрыл глаза, поднимая руки над головой, будто потягиваясь после долгого сна. Но когда он снова открыл глаза, что-то изменилось. Он часто заморгал, и с каждым движением век его глаза постепенно менялись. Можно было практически видеть перестановку молекул. Ларкин трансформировался в груду змей. Они стали скручиваться и взбираться друг на друга, пока Ларкин снова не образовался из этой кишащей массы. Он расставил в стороны свои руки в виде гремучих змей, которые шипели и заползали обратно в его кожаную куртку, пока снова не превратились в руки. Затем он открыл глаза. Но вместо привычного для меня зеленого взгляда, Ларкин уставился на нас теми же золотистыми глазами, что были у Сарафины и Ридли.

— Они никогда не были зелеными. Один из плюсов Иллюзиониста.

— Ларкин? — у меня внутри все упало. Он был одним из них, Темным Магом. Все намного хуже, чем я думал.

— Ларкин, что ты…? — Лена растерялась, но только на секунду. — Почему?

Но ответ смотрел прямо на нас из золотистых глаз Ларкина.

— А почему бы и нет?

— Почему бы и нет? Ой, даже не знаю, как на счет незначительной семейной солидарности?

Ларкин крутанул головой, и толстая золотая цепочка на его шее превратилась в змею, ощупывающую языком его щеку.

— Солидарность, на самом деле, мне не свойственна.

— Ты предал всех, свою родную мать. Да, как ты можешь жить с этим?

Он высунул язык. Змея заползла ему в рот и скрылась. Он сглотнул.

— Намного веселее быть Темным, чем Светлым, сестренка. Вот увидишь. Мы то, что мы есть. То, чем мне предназначено было стать. Нет смысла бороться с этим, — он щелкнул языком, теперь раздвоенным как у змеи, которую он проглотил. — Не понимаю, почему ты так зациклена на этом. Посмотри на Ридли. Она отлично проводит время.

— Ты предатель! — Лена начинала терять контроль. Гром прогремел у нее над головой, и дождь полил с новой силой.

— Он не единственный предатель, Лена, — Сарафина подошла к Лене поближе.

— О чем ты говоришь?

— О твоем ненаглядном дядюшке Мэйконе, — произнесла она озлобленно, и мне стало понятно, что Сарафина не простила, что Мэйкон отнял у нее дочь.

— Ты лжешь.

— Это он врал тебе все это время. Он позволил тебе думать, будто твоя судьба предрешена — будто у тебя нет выбора. Якобы сегодня ночью, в твой шестнадцатый день рождения, ты будешь Призвана либо Темными, либо Светлыми силами.

Лена упрямо качала головой. Она подняла ладони. Громыхнул гром, и дождь обрушился вниз сплошным потоком. Ей приходилось кричать, чтобы ее услышали.

— Так все и происходит. Так случилось с Ридли и Рис, и Ларкиным.

— Ты права, но ты другая. Сегодня ты не будешь Призвана. Тебе придется выбрать себе Призвание.

Слова повисли в воздухе. Выбрать себе Призвание. Будто слова сами по себе могли остановить время.

Лена вдруг вся побелела. На секунду мне показалась, что она собирается упасть в обморок.

— Что ты сказала? — прошептала она.

— У тебя есть выбор. Уверена, твой дядя тебе этого не сказал.

— Это невозможно, — из-за пронзительного завывания ветра я едва мог слышать голос Лены.

— Тебе предоставлен выбор, потому что ты моя дочь, второй Созидатель, рожденный в семье Дюкейн. Пусть я Разрушитель теперь, но я была рождена первым Созидателем в нашей семье.

Сарафина замолчала ненадолго, затем повторила стихотворение:

Первому суждено Темным стать

Второму дается шанс выбирать

— Я не понимаю, — ее ноги подкосились, и Лена опустилась на колени в лужу грязи в высокой траве, ее длинные черные волосы облепили лицо.

— У тебя всегда был выбор. И твой дядя всегда знал об этом.

— Я не верю тебе! — Лена вскинула руки. И куски земли, вырвавшись вместе с травой, вихрем закружились в воздухе. Я заслонил глаза, так как комки грязи и камни полетели в нас со всех сторон.

Я старался перекричать завывания ветра, но Лена едва могла меня слышать.

— Лена, не слушай ее. Она — Темная. Ее никто не волнует, кроме нее самой. Ты же сама мне это говорила.

— Зачем дяде Мэйкону скрывать от меня правду? — она смотрела прямо на меня, будто только я знал ответ на этот вопрос. Но я не знал. Я ничего не мог сказать.

Сгоряча Лена топнула ногой перед собой. Земля задрожала, и подо мной прокатилась волна. Впервые за все время Гатлин потрясло землетрясение. Сарафина улыбнулась. Она понимала, что Лена теряет контроль, а, следовательно, она выигрывает. В небе над нашими головами бушевала гроза.

— Достаточно, Сарафина! — голос Мэйкона эхом раздался через все поле. Он появился из ниоткуда. — Оставь мою племянницу в покое.

Этой ночью в свете луны он выглядел иначе. Он менее походил на человека, чем на то, чем он, в сущности, являлся. Что-то потустороннее. Его лицо казалось более молодым и ровным. Готовым к сражению.

— Это ты о моей дочери? Той самой, что ты украл у меня? — Сарафина выпрямилась и стала разминать пальцы, как солдат, проверяющий свой арсенал перед боем.

— Будто она когда-нибудь для тебя что-то значила, — Мэйкон был невозмутим. Он одернул свой пиджак, как всегда безупречно чистый. Позади него из кустов выпрыгнул Страшила, будто бежал всю дорогу, чтобы поспеть за ним. Сегодня Страшила выглядел в точности тем, кем он являлся — громадным волком.

— Мэйкон. Я польщена подобным вниманием к своей персоне, за исключением того, что я, кажется, пропустила вечеринку. Шестнадцатилетие моей родной дочери. Но ничего. Ведь сегодня еще намечается Призвание. У нас есть еще пара часов, и я ни за что на свете не пропущу это.

— Тогда полагаю, ты будешь разочарована, поскольку ты не приглашена.

— Жаль. Ведь я уже кое-кого сама пригласила, и он до смерти хочет тебя видеть.

Она улыбнулась и махнула рукой. Так же быстро как до этого материализовался Мэйкон, появился другой мужчина, облокотившись на ствол ивы, где всего секунду назад никого не было.

— Хантинг? Откуда она тебя откопала?

Он выглядел как Мэйкон, только чуточку выше и моложе, с зализанными назад черными волосами и такой же бледной кожей. Но если Мэйкон напоминал южного джентльмена из другого времени, то этот мужчина выглядел агрессивно-стильным. Одетый во все черное, в свитере, джинсах и кожаной куртке, он больше походил на кинозвезду с обложки бульварной газетенки, чем на Кэри Гранта Мэйкона. Но одно было очевидно. Он тоже был Инкубом, но — если так можно выразиться — не добрым. Чем бы ни был Мэйкон, Хантинг был чем-то другим.

На лице Хантинга появилось нечто, что должно было сойти за улыбку. Он начал ходить вокруг Мэйкона кругами.

— Брат. Сколько лет, сколько зим.

Мэйкон не улыбнулся в ответ.

— Не так уж и долго. Я не удивлен, что ты связался с кем-то вроде нее.

Хантинг засмеялся, громко и небрежно:

— А с кем еще мне, по-твоему, связываться? Со своркой Светлых, как ты? Это же нелепо. Смешна сама мысль о том, что ты можешь избавиться от своей сущности. От нашего семейного наследия.

— Я сделал выбор, Хантинг.

— Выбор? Ты так это называешь? — Хантинг засмеялся, подбираясь к Мэйкону все ближе. — Это иллюзия. Ты не можешь выбирать, кем тебе быть, Брат. Ты — Инкуб. И независимо от того, питаешься ты кровью или нет, ты — Создание Тьмы.

— Дядя Мэйкон, это правда — то, что она сказала? — Лену не интересовало небольшое воссоединение Мэйкона и Хантинга.

Сарафина визгливо рассмеялась.

— Хотя бы раз в жизни, Мэйкон, скажи девочке правду.

Мэйкон одарил ее строптивым взглядом.

— Лена, все не так просто.

— Но это правда? У меня есть выбор? — ее мокрые спутавшиеся волосы липли к лицу. Мэйкон и Хантинг, конечно же, были абсолютно сухими. Хантинг улыбнулся и зажег сигарету. Он наслаждался происходящим.

— Дядя Мэйкон. Это правда? — взмолилась Лена.

Мэйкон устремил на Лену свой рассерженный взгляд и затем отвернулся.

— Да, у тебя есть выбор, Лена, сложный выбор. Выбор со смертельными последствиями.

В одно мгновение дождь прекратился. Ветер исчез. Если это ураган, то мы в самом его эпицентре. Все ее эмоции перемешались. Я понимал, что она сейчас чувствует, даже не слыша ее голоса у себя в голове. Радость от того, что она, наконец, получила то, чего желала больше всего на свете — право выбирать свою судьбу. Злость от того, что потеряла единственного человека, которому всегда доверяла.

Лена смотрела на Мэйкона, будто видела его впервые. Я видел, как тьма вползает в черты ее лица.

— Почему ты не сказал мне? Всю свою жизнь я жила в страхе того, что могу стать Темной, — раздался новый удар грома, и капли дождя, словно слезы, забарабанили по земле. Но Лена не плакала, она была в ярости.

— У тебя есть выбор, Лена. Но так же есть последствия этого выбора. Последствия, которых ты не могла понять, будучи ребенком. Ты и сейчас не сможешь их до конца осознать. Однако каждый день своей жизни, еще даже до того как ты родилась, я размышлял над ними. И как твоя дорогая матушка знает, условия этой сделки были определены задолго до этого.