Карен Трэвисс - Республиканские коммандос 3: Истинное лицо

• Название: Республиканские коммандос 3: Истинное лицо
• Автор: Карен Трэвисс
• Жанр: Эпическая фантастика

21 год до битвы при Явине 

---

Дарман ждал, что Найнер скажет Барлексу, куда ему засунуть свое мнение, но тот не поддался на провокацию, и продолжал подгонять крепления крылатого ракетного ранца незнакомого дизайна. Поведение сержанта было лишь напускным, предназначенным скрыть волнение перед боем.

Да, ракетный ранец десантников плохо подходил к броне "Катарн", которую носили коммандос, но по точности приземления, он сильно превосходил параглайдеры. У Дармана сохранились весьма болезненные воспоминания о высадке на Квиилуре, когда невозможно было определить над целью ты или нет, пока не начнешь считать деревья. Поэтому с парой белых крыльев за спиной он чувствовал себя лучше - даже если они окажутся самым большим надувательством в истории снабжения Великой Армии Республики.

Фай включил механизм крыльев, послышалось шипение гидравлики, и две плоскости повернулись в горизонтальное положение, едва не задев Барлекса по лицу. Фай улыбнулся и взмахнул руками.

- Хотите посмотреть, как я изображаю геонозианца?

- Как, грохнувшись на землю и истекая жучиной жижей, когда я всажу в тебя заряд?

- Какой ты самоуверенный.

- Такой я сержант, рядовой...

- Может, ты хотя бы дашь нам черные крылья? - спросил Фай. - Я не хочу прыгать навстречу смерти с таким неподходящим по цвету снаряжением.

- Не хочешь? А придется.

Барлекс был старшим в сержантском составе команды "Парджей" (победа), десантной части, прославившейся выполнением таких рискованных заданий, что сам капитан Ордо называл ее бойцов "беспредельно самоуверенными". И необходимость играть роль поддержки коммандос десантникам явно не нравилась.

Барлекс с хмурым видом толкнул крылья ракетного ранца Фая обратно в сложенное положение.

- В любом случае, думаю, что вы, банда новообращенных мандалориан, будете чувствовать себя в ракетных ранцах как дома.

- Без кафа и пирожков?

Барлекс продолжал хранить каменное выражение лица.

- Приказано сбросить на Гафтикаре снаряжение и всякий бесполезный балласт, в том числе вас, а потом опять сократить наши шансы на выживание, ввязавшись в драку с сепами на Мириале.

Фай с обиженным видом сложил руки под подбородком.

- Разве то, что происходит между нами - это по-мандалориански?

- Просто вся ирония в том, что нам приходилось сражаться с мандалорианскими наемниками.

- Тогда лучше держать тебя подальше от сержанта Кэла...

- Да уж, сделай одолжение, - проворчал Барлекс. - Я потерял десять братьев из-за них...

Хотя клоны и могли петь гимн "Водэ Ан", но было очевидно, что далеко не все из них гордятся своим мандалорианским наследием. Дарман решил не говорить об этом Скирате. Это очень огорчило бы старого мандалорианина. Он хотел, чтобы все клоны Джанго Фетта сохранили духовное родство с мэндо, чтобы они не только знали о своем происхождении, но и гордились им. Враждебность Барлекса очень ранила бы его.

В отсеке наступила тишина. Дарман, надев ракетный ранец, подвигал плечами, удивляясь, как геонозианцы справляются со своими крыльями: они спят на спине, или вверх ногами, как нетопырки, или как? Ему приходилось видеть геонозианцев только в бою или мертвыми, так что и этот вопрос остался без ответа. Таких вопросов у него уже много набралось.

Найнер, всегда хорошо понимавший настроение своей команды, обошел каждого из них и проверил ремни крепления ракетных ранцев, дернув за ремень, проходивший между ног Фая. Фай взвизгнул.

Найнер выразительно посмотрел на него, прямо как Скирата.

- Ты же не хочешь потерять его в полете, сынок?

- Нет, сержант. По крайней мере, пока не будет возможности испытать его.

Найнер задержал на нем взгляд на секунду дольше.

- Тогда инструктаж в десять, - он указал на люк и проверил приборы своего шлема. - Давайте не будем заставлять генерала Зея ждать.

Барлекс стоял молча, словно хотел им что-то сказать, но потом пожал плечами, понимая, что последующий инструктаж будет не для его ушей. Дарман делал то, что всегда делал перед заданием: устроившись в углу, в очередной раз проверял броню и снаряжение.

Атин, критически нахмурившись, проверил ремни ракетного ранца Фая.

- Я бы завязал лучше, - проворчал он.

- А ты не думал, что хоть когда-нибудь можно попытаться поддержать и ободрить товарища, Ат'ика? - спросил Фай.

Найнер присоединился к ним, проверяя снаряжение. Это, в общем, было излишне, но еще никто не мог обвинить команду "Омега" в том, что они полагаются на волю случая.

- Все, что требуется от этого ранца - не оторваться от Фая, пока он не приземлится.

Фай кивнул.

- Надеюсь на это.

Атин поставил голоприемник, который он держал в руках, на выступ переборки, и закрыл на замки все люки в отсеке. Дарман не мог представить, чтобы кто-то из клонов мог бы разгласить секретные сведения, и подумал, не оскорблены ли десантники тем, что их не допускают на брифинги коммандос, словно они гражданские. Но десантники восприняли это вполне нормально, не проявляя ненужного любопытства, потому что так их учили с детства: у них своя работа, у республиканских коммандос своя. Во всяком случае, так говорили им каминоанцы.

Но это было не совсем так. Рядовой Корр, последний выживший из всей своей роты, оказался сейчас на положении офицера, и явно наслаждался путешествием по Галактике вместе с ЭРКами "Нулевой группы". У них с лейтенантом Мереелем был общий интерес к тонкостям ловушек и мин-сюрпризов. Так же им было интересно исследовать "социальную обстановку", как называл это Скирата, в каждом городе, в котором им случалось побывать.

Корр отлично вписался в компанию ЭРКов. "Думаю, они все смогли бы, если бы дать им такую возможность и соответствующим образом обучить".

Дарман надел шлем и погрузился в свои мысли, отключив комлинки для всех сообщений кроме первостепенной важности, например, в случае боевой тревоги. Если позволить разуму плыть по течению, огоньки нашлемного дисплея расплывутся и превратятся в ночной пейзаж Корусканта, и снова он сможет погрузиться в драгоценные воспоминания о тех недолгих днях, проведенных в городе с Этейн. Иногда ему казалось, что она словно стоит за его спиной, и это чувство было таким сильным, что он оборачивался, чтобы посмотреть. Сейчас он знал, что это чувство - не игра его воображения. Это джедай - его джедай - чувствует его в Силе.

"Она генерал Тер-Мукан. Ты конкретно вышел за рамки, солдат".

Он чувствовал ее прикосновение - это было похоже на присутствие кого-то очень близко. Но он не мог дотянуться в Силе к ней. Он мог только надеяться, что Сила позволит ей понять, что он знает, что она сейчас думает о нем. Но почему если Сила наполняет всю Вселенную, говорит она лишь с немногими? Дарман почувствовал что-то вроде возмущения. Сила была еще одним аспектом жизни, закрытым для него. Но это, по крайней мере, было действительно и для очень-очень многих. И это беспокоило его далеко не так сильно, как осознание факта, что у него нет того, что есть у большинства разумных существ: хоть какого-то выбора.

Когда-то он спросил Этейн, что будет с клонами, когда война закончится - когда они победят. О поражении он не мог и подумать. Что тогда будут делать клоны? Как их наградят? Этейн не знала. И тот факт, что он тоже этого не знал, вызывал у него все большую тревогу.

Может быть, даже Сенат пока не задумывался о столь отдаленной перспективе.

Фай взял свой шлем и начал настраивать дисплей, выражение его лица было рассеянным и не слишком счастливым. Это был Фай без своей обычной защиты в виде веселья и постоянных шуток, Фай наедине со своими мыслями. Шлем позволял Дарману наблюдать за своим братом не привлекая внимания. Фай изменился, и это произошло во время операции на Корусканте. Дарман чувствовал, что Фай думает о чем-то, чего не замечают остальные. Это как галлюцинация, о которой ты никому не можешь рассказать, потому что тогда тебя сочтут сумасшедшим. Или, может быть, ты боишься, что никто тебе не поверит. У Дармана было такое чувство, что он знал, что это значит, и поэтому он ни с кем не говорил об Этейн, как и Атин никогда не говорил о Ласиме. Но это было нечестно по отношению к Фаю.

Двигатели транспорта усыпляюще гудели, и Дарман задремал. Он был в сознании, но мысли его уже бродили свободно, как у спящего.

Да, проблема была в операции на Корусканте, там они смогли заглянуть в параллельную вселенную, где люди живут нормальной жизнью. Дарман знал достаточно, чтобы понимать, что его собственная жизнь не была нормальной - он существовал только чтобы сражаться и больше ни для чего... Но что-то внутри говорило ему, что это неправильно и нечестно.

Он пошел бы добровольцем, он был уверен в этом. Не было бы необходимости принуждать его. Все, чего он хотел в конце всего этого - немного времени с Этейн. Он не знал, что еще может предложить ему жизнь, но знал, что есть много всего, чего он в своей жизни не увидит никогда. Ему было одиннадцать стандартных лет. Этого времени слишком мало для жизни.