Генри Уайтхед - Губы

• Название: Губы
• Автор: Генри Уайтхед
• Издательство: Деком,ИМА-пресс
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1992
• ISBN: 5-80050-006-1

Люка Мартина, жестокого капитана невольничьего барка «Корчмарь Саул», укусила одна из рабынь. Люк не знает, что теперь его ждет нечто более ужасное, чем простое заражение крови…

---

Слова. Они возникали из зыбких туманов сна; их угрожающий смысл колыхался, обступал, редея с рассветом. Солнечные лучи снова заслонили значение. Капитан беспокойно метался, обливаясь потом, а слова продолжали двигаться, сотрясать его мозг.

К полудню он сбросил с себя остатки кошмарного оцепенения. Голова шумела, словно огромная морская раковина, приложенная к уху. Боль толчками ползла по всему телу; казалось, его молотили цепами. Нога, спущенная на пол, задела ящик с виски, приобретенный в порту Сент-Томаса. Глоток спиртного освежил Мартина; огненная струя приятно обожгла желудок. Вот так будет получше! Отставив бутылку, он безуспешно попытался приподняться с постели; невидимый молот продолжал крушить полушария мозга, гудящего не хуже сотни осиных роев.

Полуоглушенный, слабый, Люк Мартин откинулся обратно на подушку; жуткие, непонятные образы проносились перед его глазами, жили в теле; взрывались болью, бурлили, переливались, словно тело не принадлежало ему одному. Фокус чужого присутствия пульсировал в поврежденных мышцах шеи, там, где их разорвал укус.

Его обнаружил стюард; после осторожного, но настойчивого стука он отважился приотворить дверь и заглянул в щелку. Переменившись в лице, он немедленно поспешил к Паундзу.

После короткого совещания с дежурным офицером, Самнером, Паундз в одиночку спустился по штормтрапу и остановился перед дверью капитанской каюты. Будучи человеком не робкого десятка, он тем не менее не решался сразу войти. В присутствии капитана Мартина никто на «Сауле» не чувствовал себя спокойно. Паундз приоткрыл щелку и заглянул вовнутрь, после чего осторожно переступил порог каюты.

Мартин лежал на боку, одеяло сползло на пол. Из-под лохмотьев повязки виднелась кровоточащая рана. В изумлении Паундз пристально всмотрелся; его лицо приняло мелово-белый, испуганный оттенок. Не говоря ни слова, помощник поднялся на палубу и позвал Самнера. После короткого разговора Самнер исчез в своей каюте, но через некоторое время снова появился, испуганно озираясь. Приблизившись к борту, он украдкой достал из-за пазухи какой-то блеснувший предмет и, с силой размахнувшись, по высокой дуге швырнул в море. Падая, предмет перевернулся, дважды сверкнув в лучах, прежде чем его поглотила бездна. Это было зеркало.

В четыре дня Паундз снова спустился в каюту. На этот раз на стук отозвался голос Мартина.

— Как ваше здоровье, сэр? — спросил Паундз.

— Лучше, — отозвался капитан. — Проклятая болячка! Всю ночь не давала заснуть. Полагаю, кризис уже миновал.

Наступила томительная пауза. Говорить больше было не о чем. После нескольких ничего не значащих фраз Паундз повернул разговор к корабельным делам, надеясь отвлечь капитана от скверных воспоминаний. Хитрость удалась: Люк Мартин выслушал своего помощника, отдал необходимые распоряжения, и Паундз покинул каюту.

Что касается Мартина, он не зря сказал, что ему уже лучше. После обеда он проснулся с чувством, что все худшее осталось позади. Рана слегка болела, но не так сильно, как раньше. Капитан застелил постель, рассеянно оделся и крикнул юнге подать кофе в каюту.

Все же, когда через десять минут он появился на палубе, его нельзя было принять за выздоравливающего человека. Черты заострились, высокие скулы обтянула кожа; что-то в его лице заставляло людей замолкать при приближении капитана. Не пропуская ни одной мелочи, он обошел корабль, однако в этот день его интерес был чисто поверхностным; каждодневные заботы помогали приглушить резкую, пульсирующую боль. Но стоило ей затихнуть — и незнакомый голос снова нашептывал три варварских слога, произнесенных женщиной на неизвестном наречии. Как только туман боли опадал, он слышал таинственное «А-кун-ду», словно чьи-то губы двигались, шепча это слово в горячечных сумерках его сознания.

«Проклятое привидение», — подумал он, сидя в каюте по окончании осмотра. В полдень снова предстояло идти на палубу, но он остался, прислушиваясь, что шепчет странный голос в ухе над раной.

Тишина в капитанской каюте удивила стюарда. В том, что неожиданная рана измотала нервы капитана Люка, его догадка была совершенно правильна. Но дальше грубый рассудок стюарда не мог проникнуть. Истинная причина повергла бы его в величайшую растерянность: дело в том, что капитан Люк, кровожадный охотник за неграми, испугался.

Он почти не прикоснулся к обеду; когда стюард спустился, чтобы забрать поднос, капитан молча вышел из каюты и направился на ют. Корабль под всеми парусами несся со скоростью двенадцати кабельтовых в час. Задрав голову, Мартин посмотрел на верхние реи, однако Самнеру, стоявшему рядом, показалось, что взор капитана блуждает где-то внутри. Вопрос, последовавший за созерцанием, застал его врасплох.

— Я хотел одолжить у тебя зеркальце для бритья, — негромко проговорил Мартин.

Самнер покраснел: именно об этом его предупреждал Паундз.

— Прошу прощения, сэр, у меня нет зеркала. До Сент-Томаса было, а там… пропало, — с этими словами он поскреб смуглой рукой двухдневную щетину.

Вместо обычного рева и взрыва проклятий капитан Мартин безмолвно повернулся и двинулся в сторону полубака. Самнер с любопытством проводил его взглядом до двери матросского кубрика. Неожиданно его обожгла мысль: «Черт! Он же достанет зеркало у Дэйва Слоуна!»

Помощник бросился разыскивать Паундза, чтобы предупредить его. Смысл всей истории был выше его понимания; когда он попытался узнать причину, Паундз просто ответил, что капитан не должен видеть своей раны.

— Она так страшно выглядит? — отважился спросить Самнер.

— Кожа омертвела… — Паундз поежился от воспоминания, — Почти фиолетовая. Похожа на негритянские губы.

Запершись у себя в каюте, Мартин начал разматывать бинты, скрывавшие рану. Болезненная перевязка близилась к завершению, когда послышался стук в дверь. Поспешно застегиваясь как будто его застали за каким-то неблаговидным занятием, капитан поднялся на палубу. Паундз продержал его с корабельными делами почти двадцать минут. Отдав приказания непривычным для моряков тихим голосом, Мартин возвратился к себе.

Кусочек зеркала, добытый у Слоуна на баке, бесследно исчез со столика. Он тщательно обыскал каждый уголок, каждую щелку в полу. Случись подобное раньше, стюарда ждала бы буря проклятий. Теперь капитан сидел, обессилев, и обводил каюту невидящим взором. Его мозг, слух… Вместо бессмысленного «А-кун-ду» незнакомый голос на чистом английском твердил ему: «За борт! В воду!»

В бесплодном ожидании прошел час. В розовых сумерках умирающего заката, в полном одиночестве, капитан с поспешностью загнанного в угол животного принялся стягивать с себя рубашку.

Размотав бинты, он осторожно коснулся шеи рукой. И тут же почувствовал холод и слабость. Пальцы, ощупывая поджившую кожу вокруг раны, коснулись ее…

Двумя часами позже Паундз нашел капитана, ничком лежавшего на полу в ворохе тряпья, без сознания.

Старый верный Паундз перенес обмякшее тело капитана, рост которого превышал шесть футов, в кресло и влил сквозь сжатые зубы глоток рому. Обмотал сброшенной рубашкой распухшую шею. Еще через полчаса растираний, крепких похлопываний и новых порций рома Люк Мартин, похоже, очнулся.

Его ответы звучали невразумительно; казалось, он видит кого-то еще, кроме Паундза, перед собой; какой-то неслышимый голос задавал ему вопросы.

— Да, — устало отвечал капитан, — да, нет сил.

Недоуменно глядя на капитана, помощник вздрогнул, наткнувшись взглядом на его изуродованную руку.

На месте трех средних пальцев торчали окровавленные обрубки. Кровотечение остановилось, и из-под корки подсохшей крови выглядывали начисто спиленные куски кости, словно рука побывала в пасти акулы.

Обработав раны, Паундз снова принялся тормошить Мартина, однако глаза последнего не становились осмысленнее; казалось, он прислушивается к каким-то потусторонним звукам. Время от времени он согласно кивал, а один раз проговорил, обращаясь к кому-то: «Хорошо, я иду».

Паундз навестил его через час. Капитан сидел все в том же положении, сгорбившись, ко всему безучастный.

— Ужин готов. — доложил Паундз, однако Люк Мартин даже на поднял глаз.

Губы его двигались; наклонившись, Паундз разобрал странное бормотание.

— Да, да… иду, — повторялось раз за разом.

Растерянный помощник на цыпочках выскользнул из каюты.

— Капитан болен, Мак-Гвайр, — обратился он к маленькому стюарду. — Можешь забрать поднос.

— Хорошо, сэр.

Когда стюард удалился, помощник вернулся в каюту, откуда только что вышел. Перед дверью он приостановился.

Внутри разговаривали двое. Люку Мартину отвечал тихий негритянский голос, его обладателем вполне могли быть женщина или ребенок. Не зная, что подумать, Паундз слушал, приложив к двери ухо. Вне всякого сомнения, в каюте велась беседа; на вопрос капитана следовал тихий ответ; вопрос — и снова ответ. Откуда появился второй голос? Детей на судне не было. Дюжина-другая женщин были надежно заперты в трюме и вряд ли без посторонней помощи могли выбраться из зловонного ада. К тому же еще пятнадцать минут назад в каюте капитана не было никого постороннего. Паундз поднял руку и замер, не решаясь постучать.