Юлия Федотова - Чисто семейное дело

• Название: Чисто семейное дело
• Автор: Юлия Федотова
• Издательство: Издательство: АЛЬФА-КНИГА
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9922-0635-7

Кто бы мог подумать, что подобный казус приключится с одним из Наемников Судьбы? И неважно, что принцесса, увы, не красавица, да и о любви речи не идет — брак планировался династический, жених с невестой даже незнаком. Спасать все равно надо, рыцарский долг велит.

Вот и пришлось Наемникам снаряжаться в новый поход — не бросать же друга в беде? Нужно помочь, по-родственному, по-семейному… Но не знали они тогда, не ведали, что не оттонскому принцу и не даме его грозит беда, а всему миру! Потому что магия — наука тонкая и опасная, любая оплошность, любая неточность, вольная или невольная, может иметь самые страшные, гибельные последствия. К примеру, восстанет из древней могилы вместо доброго духа-покровителя черный дух-разрушитель…

---

— Так слушай же! Рольф велел передать вот что: подменный отец твой, свободный ярл Гальфдан Злой, сын Рекина, владелец Рун-Фьорда, достойно, как истинный воин, закончил путь свой в этом мире и ушел в Вальхатлу в последний день первого месяца осени… — Тут он сделал долгую театральную паузу, словно давая слушателям время осознать всю важность сообщения. По пьянке, по жизни ли, но этот фьординг любил, демон побери, красиво сказанное слово!

— Куда он ушел? — переспросила Ильза испуганным шепотом, большую часть напыщенной речи она пропустила мимо ушей, но в том, что успела уловить, ей почудилось недоброе.

— Помер он, — сердито растолковала Меридит.

— Ой! — сказала Ильза. — Ой! — Она не знала, печалиться ей или радоваться.

Хельги не проронил ни слова. Он тоже не знал. У него было такое ощущение, будто мир вокруг… нет, не рухнул, но весьма ощутимо вздрогнул. Не от горя, конечно. Какое горе, если в детстве подменыш только и мечтал о том дне, когда вырастет и собственными руками прикончит окаянного родителя, навязанного жестокой судьбой.

Просто он был не готов. Что-то изменилось в жизни, что-то привычное до незыблемости вдруг перестаю существовать. Это было странно. Будто одно из созвездий пропало с неба или яма разверзлась на месте знакомой горы… Казалось бы — какая разница, какой с них прок? А на душе смутно… Приходит тревожное ощущение пустоты. Когда некого становится ненавидеть — это тоже утрата…

А фьординг, насладившись торжественностью момента, продолжал:

— …И в первый день третьего месяца зимы в права ярла должен вступить законный сын его. Но боги дали Гальфдану Злому одного сына, а Судьба — двоих. И вот что велел передать тебе, подменыш, кормчий Рольф: люди Рун-Фьорда не желают признавать власть волчьего выкормыша, берсеркера Улафа Рыжего. И таких людей большинство. Тем, кто стоит за Улафа, их не одолеть, но напрасной крови будет много. И если хочешь ты, сын ярла, чтобы власть осталась у твоего рода — приди и возьми ее. Так сказал кормчий Рольф, и я передал тебе слова его.

— Благодарю тебя, человек. — Лицо Хельги было отстраненным, неподвижным, как застывшая маска. Шевелились только губы. — Но ответь, если знаешь. Люди Рун-Фьорда не хотят признавать власти волчьего выкормыша — так неужели они признают власть нелюдя?

Фьординг степенно, серьезно кивнул. Хмель давно вылетел у него из головы, видно, от чувства ответственности. Он был почти трезв, мыслил и говорил ясно:

— Кормчий Рольф ждал, что ты спросишь это. И велел ответить так: из двух зол выбирают меньшее. Людям нужен законный правитель. Пред законом равны вы оба — ты и Улаф, каждый в праве своем. Ярл Гальфдан не ждал скорой смерти и объявить имя наследника не успел. И хотя все знают, что он назвал бы имя Улафа, слово сказано не было. Ты был рожден женщиной-волком, но стал достойным и славным воином, из тех, чьи имена звучат в песнях скальдов. И ты, сказал Рольф, овладел семью из девяти искусств, а это немало значит в наши дни, когда молодежь забывает чтить обычаи своего рода и думает только о быстрой наживе и короткой славе. Твой брат Улаф из искусств освоил лишь три, в бою он не властен над собственным рассудком и любит убивать забавы ради. Рано или поздно он станет вне закона. А ярл вне закона — беда для всех. Вот почему люди готовы признать твою власть, подменыш… — Тут фьординг заговорщицки понизил голос: — И мать ваша, супруга ярла, из двоих сыновей, родного и подменного, поддержит тебя, подменыш Хельги. Так сказал свекор мой, кормчий Рольф, так я и передал.

— Ты принес важную весть, человек, благодарю тебя, — Хельги с трудом выдавливал из себя слова фьордингской формулы вежливости — не до церемоний ему было! — Назови мне имя твое, я буду его помнить.

— Меня зовут Эстольд Полутрезвый, сын Стига, — представился фьординг.

— Какое странное прозвище! Почему ты его получил? — не сдержал любопытства Эдуард, хотя прекрасно понимал, что лучше было помалкивать.

Но фьординг ответил, хоть и бестолково, но охотно и с гордостью, видно, прозвище было ему по нраву:

— Пью я часто и много, притом половина ума моего никогда не пьянеет, ею с вами и говорю… Так что передать мне кормчему Рольфу? — обратился он к Хельги.

— Передай, что были услышаны слова его. — Хорошо, что речевой этикет жителей фьордов предусматривал и те формулы, которые позволяли дать ответ, при этом ничего конкретного не сказав.

И они ушли. Но направились не на юг, спасать мир, и не на север, воевать за власть, а на запад, в другой кабак. Хельги заявил, что на нервной почве желает напиться. Однако напился не он, а Рагнар, и уважительную причину в свое оправдание нашел: помер какой-никакой, а родственник, надо помянуть. А пока он поминал, опрокидывая кружку за кружкой, Энка сгорала от любопытства. Но подступиться к Хельги напрямую не решалась, начала издалека:

— Скажи, о каких таких искусствах вы толковали? Семь из девяти, три из девяти… Якобы ты ими овладел? Что-то я за тобой не замечала…

Отвечал Хельги охотно, он успел совершенно успокоиться: невелика потеря, по большому счету туда ярлу и дорога была.

— Люди Северных земель считают признаками совершенства девять искусств: знание магических рун, кузнечное мастерство, чтение книг, лыжи, стрельба из лука, гребля, игра на арфе, стихосложение и игра в тавлеи. По обычаю этими искусствами должны владеть все сыновья благородных родов. Но насколько они стремятся к обучению — сами понимаете. То есть против оружия, гребли и лыж не возражает никто, но остальное, прямо скажем, не в чести. Так что я с моими семью из девяти могу считаться образцом добродетели.

— Скажи, а чем же ты не овладел, — заинтересовался Эдуард. — Ну насчет арфы все ясно, а второе?

— Тавлеи. Это такая игра, вроде сехальских шашек. Требует математического склада ума. Терпеть не могу! Кормчий Рольф лично пытался меня обучать, даже бил, но я всякий раз сбегал. Так и не выучился.

— А как же стихосложение? — возмутилась сильфида. — Не станешь же ты утверждать, будто обладаешь поэтическим даром?!

— Во всяком случае нас ему худо-бедно обучали в университете, — резонно возразил сын ярла. — Другим и этого не дано было. И потом, сложил же я стих про абсолютную идею? И про комара, правда, не до конца… Видимо, для фьордов этого достаточно…

Тут Энка хотела сказать еще что-то, судя по выражению лица, ядовитое, но не успела. Рагнар шумно свалился с лавки. Меридит, ненавидевшая пьяных до бешенства, тут же вознамерилась если не убить его, то покалечить, пришлось спасать ситуацию. До главного разговор так и не дошел.

Из дневника Хельги Ингрема

Однако недолго проходил я в счастливых обладателях двух отцов сразу, Судьба поспешила ликвидировать излишек. Вот когда начинаешь в полной мере постигать смысл известного принципа: ежели в одном месте что прибавится, в другом непременно убавится. Любопытно, в каких неожиданных ситуациях он порой реализуется!

А мне впредь нужно научиться спокойнее воспринимать семейные неурядицы, не допускать нездоровых реакций. Отцы — это неизбежное зло, назначенное нам природой. Именно так к ним и надо относиться, а не психовать на манер девы корриган. Помер и помер, явился и явился — наплевать и забыть. Есть проблемы поважнее.

Я понятия не имею, как должен поступить! Идти во фьорды или не идти, связываться с Улафом или не связываться? Отцовское наследство вкупе с властью нужны мне лично, как крысы в амбаре. Но почему-то лестно, когда тебя считают меньшим из зол, когда те, кто презирал и ненавидел тебя, готовы по доброй воле служить тебе. Глупость, конечно… И еще мама. Жена ярла. Неужели она решилась признаться посторонним, что предпочтет меня родному сыну? С ума сойти можно! Представляю, как братец Улаф всех достал! Ужасно хочется сделать ему гадость.

Но не стоит обольщаться. Единственный способ взять власть в Рун-Фьорде — убить Улафа. Уверен, и кормчий Рольф, и другие люди это понимают. Но понимает ли жена ярла? И что скажет она, если я прикончу рожденного ею человека? Родная кровь есть родная кровь, с этим ничего не поделаешь… С другой стороны, насколько я знаю мать, для нее, как для хозяйки Рун-Фьорда, очень важно, чтобы у власти остался именно наш род, ради этого она готова пойти на многое… Какая-то грязная история получается. Неприятно думать. И братоубийство до добра не доводит. У меня давно уже своя жизнь, своя судьба и другие родные, те, кто мне по-настоящему дорог… Допустим, отвоевал я Рун-Фьорд, стал ярлом — а дальше? Осесть в «отчем доме», завести жену с детьми и промышлять морскими набегами в лучших традициях рода? Идиотизм! Зачем мне чужие и чуждые заботы?..

Философское отступление, специально для профессора Донавана. Замечаю я вот что: чем цивилизованнее, образованнее и культурнее становится существо, тем сложнее ему жить на этом свете. Раньше все было просто: убей ты, пока не убили тебя, кто силен, тот и прав. Теперь все иначе. Теперь у меня сомнения, колебания и прочие побочные эффекты духовного прогресса. Порой мне начинает казаться, что я перестаю быть настоящим воином…