Андрей Кураев - Протестантам о Православии

• Название: Протестантам о Православии
• Автор: Андрей Кураев
• Жанр: Религия

В этой книге, собственно, нет критики протестантизма. Есть просто защита и объяснение Православия.

Под «протестантами» в этой книге понимаются не наследники Реформации, не немецкие лютеране, не кальвинисты и не англикане. Речь идет о тех гораздо более поздних (и, соответственно, весьма недавних) неопротестанских образованиях, которые, как правило, возникли уже в Америке и оттуда сейчас равнулись в Россию. Соответственно слово «протестант» в этой книге означает именно тех людей, которые под этим именем чаще всего встречаются жителю современной России: это баптисты, адвентисты, пятидесятники, различные харизматические («неопятидесятнические») группы, «церковь Христа», а также многообразные «просто христиане» (на деле – баптисты и харизматики, прячущие свою конфессиональную принадлежность ради того, чтобы было легче привлекать к себе людей, симпатизирующих православию).

---

Его не было, во–первых, потому, что после чуда Пятидесятницы страх покинул апостолов. Христиане настолько не боялись того, что их вера скандально–отлична от верований окружающей среды, что сотнями и тысячами шли на смерть. «Апостолы никого не боялись, как мне известно, — пишет Тертуллиан, — ни иудеев, ни язычников, точно также, конечно, свободно проповедовали в Церкви те, которые не молчали в синагогах и местах общественных» [[350]]. Зачем нужно было бы скрывать от язычников оккультные доктрины, если именно эти доктрины принимались язычниками с восторгом? Зачем христианам нужно было умирать за свою веру, если она была неотличима от веры пифагорейцев и почитателей Гермеса Трисмегиста? Не достаточно ли было «эзотерическим христианам» для собственного спасения только шепнуть судьям: «Я, как и вы, я верю в то же самое и посвящен в те же таинства, что и вы, а те странные догматы, что зафиксированы в наших открытых евангелиях, я проповедовал лишь для отвода глаз»? Да и как вообще могли узнавать христиан и за что могли их казнить, если их учение было тайным, незафиксированным в книгах и не разглашалось посторонним? И могла ли быть закрытым эзотерическим кружком самая активная, успешная, и, значит, открытая миссионерская община в истории человечества?[351]

Кроме того, справедливое по сути (но не по интонации ) замечание одного из героев набоковского «Приглашения на казнь», гласит,что «в христианстве есть какая–то подозрительная общедоступность». Христианство действительно приходит в мир как религия всеобщего священства. Христиане — народ священников (1 Петр. 2,5 и 9), и потому внутри этого народа не может быть разделения на «посвященных эзотериков» и «профанов». В тайну Жертвы Христа и Его Воскресения посвящены все. И как един Христос — едино должно быть и Его церковное Тело. А потому Тертуллиан совершенно справедливо подметил психологическую невозможность для апостолов совмещать экзотерическую и эзотерическую проповедь: «Не должно верить, чтобы одного Бога возвещали они в Церкви, а другого — дома, одно существо Христа изображали явно, а другое — тайно, одну надежду на воскресение возвещали всем, а другую — немногим. Ведь они сами умоляли в своих посланиях, чтобы все говорили одно и тоже, и чтобы не было в Церкви разделений и несогласий» [[352]].

Да, к огорчению оккультистов и современных изготовителей «эзотерического древнего христианства», в христианстве не было «тайных учений».

Но в христианстве были и есть таинства. В течение тех 40 дней, что Воскресший Спаситель говорил ученикам о Царствии Божием, речь шла не о структурах эонов и не «космических иерархиях». Речь шла о том, как Царство Божие ввести в мир земли, ввести внутрь человеческих сердец. Не любопытство апостолов о структуре космоса удовлетворялось в те дни (хотя именно так полагают гностики и оккультисты). Христос готовил апостолов к их главному служению на земле. Они готовились строить Церковь. Именно о Евхаристии и созидании Церкви как Тела Господня шла речь. Не литургические формулы Он передавал апостолам, но говорил о самой реальности Богообщения, о тайне причастия Богу.

И то, что было вверено апостолам, не умерло вместе с ними, но осталось в Церкви. Вот как об этом пишет св. Феофан Затворник: «Если бы ты встретил Апостола, отстал бы ты от него, не переспросивши всего? Так было это и тогда. И никакого нет сомнения, что все сделанное и заповеданное Господом, хотя не записано, но все то передано верующим, хранимо было в Церкви и до нас дошло. Оно пропало только для тех, которые слишком умничают и кричат: не хочу знать ничего, кроме того, что написано в Евангелии… Господь по воскресении сорок дней говорил апостолам все, что относилось, до царствия Божия, то есть до устроения св. Церкви… Думаешь, что это что–нибудь неземное, неизмеримо высокое, то, что делается на небе? — Нет. Все беседы сии касались того, как устроить на земле Церковь святую: как вести проповедь, как верующих крестить, как Духа Святаго им преподавать, как причащать святых таин, как избирать и рукополагать им пастырей, как им собираться на молитву — утро, вечер, полудне, — что петь, что читать. И прочее все относящееся к Богоугождению и спасению души. Все это не записано. Но Апостолы, потом, когда учреждали церкви, вводили все то и в дело… Образ своих священнодействий, особенно образ совершения таинств, верующие хранили в тайне и передавали только на словах самым действованием, и записывать не записывали нарочно, чтобы никто не узнал то из неверующих и им не оказаться виновными против заповедей Господа: не пометайте бисер ваших пред свиниями (Мф. 7,6)» [[353]].

Что само Писание говорит о Предании? — Вот ключевой текст ап. Павла, трижды говорящий о предании: «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус Христос в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб…» (1 Кор. 11, 23). Предание — это Евхаристическое присутствие Христа в христианах.

Но пришел ли «Бог человеколюбия», проповеданный апостолами, лишь ради соединения с Собою 12–ти осчастливленных евреев, или же Он желает вечерять (Откр. 3,20) с каждым из людей, независимо от времени и места их рождения? Последние слова Христа на земле — «Я с вами во все дни до скончания века». «С вами» — только ли с апостолами (которые явно не дожили до «скончания века»), или же и с нами, со всеми живущими в пространстве от Воплощения до Парусии?

Последнее возможно лишь в том случае, если у тех, кто наследует апостолам, будет возможность войти в Завет, заключенный преломлением хлеба в Сионской горнице и исполненный посланием Духа. Это означает, что Христос должен был оставить нам возможность становиться соучастниками как Тайной Вечери, так и Пятидесятницы. Это означает, что действием Св. Духа, которое мы испрашиваем на Литургии, истончается стена времени и пространства, отделяющая нас от Сионской горницы, и мы вместе с апостолами присутствуем на Той же Жертве и вкушаем те же Дары. Открытие этой возможности и составляет мистериальность христианского Предания.

Таинство Церкви — это Евхаристия, участие в Тайной Вечери. Им Церковь живет, и — его скрывает. Им живет, потому что только в таинстве Тела Христова Церковь создает себя: «Он поставил одних апостолами, других пророками, иных пастырями и учителями, на дело служения, для созидания Тела Христова, дабы мы истинною любовию все возвращали в Того, Который есть глава Христос, из Которого… все тело получает приращение для созидания самого себя в любви» (Ефес. 4. 11–16). Это и есть то таинство, которое дает не–псалмическое соединение с Богом, более чем молитвенное единение с Ним, ибо «Не духом одним угодно было Христу соединиться с верующим, но и телом и кровью» [[354]]. И именно это Общение христиане соделали таинством и скрывали от других. Скрывали ценой тысяч своих жизней.

Причастие: радостная весть для плоти

Зачем Бог ищет человека? – Чтобы дать ему Чашу. Господь выходит на поиски человека, чтобы вернуть нам Себя. Но дело в том, что за то время, пока Бог (по нашей настойчивой и неоднократной просьбе) отсутствовал в нашей жизни, с нами произошла беда. Наша болезнь стала настолько глубокой, что нас следовало лечить уже от последствий грехопадения — от тления, распада, смерти.

Тут мы касаемся того, что более всего озлобляет язычников, когда им говорят о христианстве. Когда возмутились греческие философы проповедью ап. Павла? Когда его слушатели взорвались возмущением и насмешкой? Тезис о том, что Бог Один — они восприняли спокойно. И о том, что Бог будет судить мир, — тоже выслушали без гнева… Но когда Павел сказал, что Сын Божий воскрес телесно, — вот это вызвало скандал (см.: Деян. 17, 22–34).

Дело в том, что если человек — это противоестественная сцепка духа и материи, то спасение — это разъединение души и материи. Они пришли в смешение, изойдя из разных миров, и должны расцепиться, развестись, разойтись, отправившись каждая в свою область: прах — к праху, божие — к богам… Спасение, как его понимает языческая философия, состоит в том, что моя душа — атман — должна потерять свою идентичность с моим телом и даже с моим самосознанием и через формулу «тат твам аси» (ты есть то») осознать свое единство с божественным Брахманом… Мое тело — это тюрьма, которая облекает и ослепляет мою душу, и поэтому надо их расщепить. Орфическая древнегреческая традиция это выразила в знаменитой формуле: «Тело — это тюрьма для души». Для греков это было очень убедительное выражение, поскольку тело — это  («сома»), а тюрьма, могильный знак — это  «сема» (отсюда слово «семиотика» — учение о знаках). Что ж, это даже звучит похоже: сома–сема; тело–могила…… По замечанию платоновского Сократа, «тут уж ни прибавить, ни убавить ни буквы» (Кратил. 400с).

Соответственно, весть о том, что Христос воскрес, то есть вернул Свою душу в Свое тело, представляется безумием: это все равно, что современному человеку рассказали бы, как узник замка Иф после того, как прокопал стену своего застенка, вместо того, чтобы стать графом Монте–Кристо, вернулся в камеру и снова замуровал себя в ней…