Надежда Крупская - Обучение и воспитание в школе

• Название: Обучение и воспитание в школе
• Автор: Надежда Крупская
• Издательство: АКАДЕМИЯ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ НАУК РСФСР ИНСТИТУТ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ПЕДАГОГИКИ АПН РСФСР
• Жанр: Публицистика
• Год: 1959

Подготовка текста к примечания Э. М. ЦИМХЕС

---

Надо будет изгнать из них ненужную формалистику.

Надо дать схему построения школьного самоуправления и указать, какого характера отступления от нее допускаются.

Надо поставить инструктаж по этому вопросу как учащих, так и учащихся.

В этих целях надо, чтобы научно-педагогическая секция ГУСа выпустила для учителей обстоятельное методическое письмо. Написать надо столь же обстоятельное письмо и для учащихся, на живых примерах указать им, как надо самоорганизоваться, на чем.

Надо прийти и учащим и ребятам на помощь в этом деле.

1928 г.

НА НЕКОТОРЫЕ ЗЛОБОДНЕВНЫЕ ТЕМЫ

В настоящее время, когда вопросы содержания преподавания более или менее стабилизовались и на первую очередь выдвинулись вопросы воспитательного характера, мне кажется, надо поставить на очередь целый ряд организационно-воспитательных вопросов.

Никто не сомневается, что школьный режим должен быть таков, чтобы он не нервил детей. Возьмем вопрос об опаздывании. Само собой, надо, чтобы все ребята были, как и учитель, вовремя на местах. Очень часто опоздавшим ребятам не позволяют входить в класс, они скопляются в коридоре и шалят. Им делают выговоры, внушения и учителя и школьное самоуправление, но все это мало помогает делу. Но исследуются ли причины запаздываний? Надо помнить, что теперь школа охватывает гораздо более широкие слои. Бывает, в доме нет часов, бывает, некому вовремя разбудить, бывают и посерьезнее причины: надо до школы сбегать в кооператив, отвести сестренку в детсад и т. д. Как с этим бороться? Надо выявить опаздывающих, выяснить причины опаздывания, к систематически опаздывающим прикрепить аккуратно приходящих учеников, живущих поблизости.

Вопрос другой — о занятиях в классе. Насколько быстро раздаются учебные пособия? А затем — организация самих занятий: доля самостоятельных (без помощи учителя) занятий, характер заданий, подбор их, индивидуализация, взаимопомощь в занятиях, взаимный контроль, четкость в заданиях и в исполнении — в этом искусство преподавания. От степени умения учителя наладить занятия зависит успеваемость ребят, зависит классная атмосфера. Теперь вошло в моду ставить «уд» и «неуд», но ведь отметки-то эти ставит учитель не детям, а сам себе. На то он и учитель, чтобы давать детям такие задания, которые их интересуют, которые им по силам, на которых ребята растут. Чем больше у учителя второгодников, тем, значит, хуже учитель, тем он беспомощнее.

Сейчас мы много толкуем ребятам о необходимости товарищеской взаимопомощи. Но часто бывает так, что более сильный ученик готов помочь более слабому, но не знает, как это сделать. На плечи ребятишек возлагается непосильная задача. А между тем. опираясь на эту готовность ребят к взаимопомощи, учитель может сделать очень много. Вместе с ребятами он может гораздо легче организовать занятия, спаять ребят в дружный коллектив. Учитель, скажем, объясняет урок — говорит о том, какие тут трудности встретятся, дает, советы, как их преодолеть, совместно с учителем дети обсуждают, как им распределиться, кому с кем вместе работать. Научить ребят коллективно работать — вот задача, стоящая перед современным учителем. Хотелось бы от учителей-практиков, которые работали над этим вопросом, услышать, как они пришли к этому, какие трудности перед ними стояли. Хотелось бы знать от детских учкомов, как помогали им учителя организовывать их работу. Когда читаешь сейчас в числе достижений, что ребята постановили через совсод собирать деньги, чтобы нанять учителя такому-то отстающему ученику, становится обидно, видя такую беспомощность и учителя и учкома. Как же учитель не объяснил ребятам, в чем именно надо и как помочь отстающему ученику? Как ребята не нашли среди себя никого, кто бы помог отстающему справиться со своей задачей?

Большое число отстающих ведь говорит о чем? Или о том, что учитель перескакивает через трудности, оставляя учеников справляться с ними так, как они сами знают, или о том, что он не умеет нащупать правильный темп учебы, что он не умеет усердие наиболее успевающих учеников направить на углубление проработки материала и гонится лишь за количеством. Чтобы наладить коллективную работу в классе, надо уметь держать темп.

Преподавание — искусство. Как художник, музыкант испытывают муки творчества и величайшее наслаждение в процессе своей работы, так и учитель мучается, если ему не удается спаять работу класса, поставить на определенные рельсы, заразить ребят своим интересом к делу. Конечно, учитель тогда только может достичь дружной коллективной работы класса, если он любит и знает свой предмет. Очень характерен был в этом отношении Лев Толстой. Его педагогические сочинения служат яркой иллюстрацией того, как умел он организовать коллективные рассказы ребят, коллективное писание сочинений, как заострял их наблюдательность, будил устремление к творчеству. Мы знаем немало учителей — романтиков техники, естествознания, математики, которые умеют заражать учеников своим увлечением. У таких учителей, если они в то же время умелые педагоги, дети любят учиться, учитель вооружает их подлинными знаниями. Правда, настоящих учителей не так уж много. Но они есть, у них надо учиться, их надо беречь. Для них советская школа — широчайшее поле творческой педагогической деятельности. К сожалению, старое перевернуто, но еще не изжито. Не изжиты еще и «человеки в футлярах», усердно выцарапывающие «уд» и «неуд». Думаю, что это только временный урожай на «человеков в футлярах» и что учитель живой, учитель, любящий Свое дело и ребят, учитель-организатор восторжествует в нашей советской школе.

Я несколько уклонилась от вопроса о школьном режиме, хотя характер занятий и имеет непосредственное отношение к нему.

Далее вопрос об отдыхе. Совершенно неправильно в перемены давать скитаться ребятам по залу или по коридору. Надо, чтобы ребята могли дохнуть свежим воздухом, побегать по улице; если этого нельзя, то надо хоть в помещении организовать отдых, что-нибудь, что укрепляло бы стремление к работе: пение, ритмические движения, игру — все это по выбору ребят, по их инициативе. Конечно, что-нибудь такое, что не утомляло бы, слишком не нервило.

Слаженность всей работы, организация перерывов — основное. Совместные воскресные прогулки, совместное чтение, работа в мастерских, сообща задуманная и проведенная общественная работа — все это еще больше может спаять и обеспечить налаженность работы.

Конечно, это не все. Ко всему этому должна присоединиться интенсивная забота школы о детях. Не только об их успеваемости. Вопросы здоровья, труда, отдыха, семейной обстановки детей должны интересовать и учителя и шкальное самоуправление.

Когда читаешь, что «класком» или какой-нибудь другой орган школьного самоуправления «обследовал» домашнюю обстановку пятнадцати учеников, чувствуешь, что тут какая-то фальшь. Ведь сам учащийся может про себя рассказать: и сколько у него братьев и сестер, и каждый ли день он обедает, и что он делает, а бывающий у него товарищ лучше всяких комиссий знает, что у него за обстановка дома. Тут «обследования» мало могут дать, а потому важно не «обследование», а его результаты. В швейцарской школе пришедшего впервые в школу малыша учительница спрашивает: «Вы каждый день обедаете?» Она не ждет, пока комиссия это обследует; ибо, если малыш отвечает: «Не каждый», — ему выдают обед в школе. Чего не может дать дом, дает школа. Забота о ребятах, внимание к ним должны быть и со стороны преподавателей, и со стороны школьного самоуправления. Чем шире будет эта забота, тем больше будет иметь влияния школа.

Ребята — живые люди. Часто бывает так: уравновешенный ребенок и вдруг как с цепи сорвется: нагрубит, напортит и т. п. Если учитель не «человечишко в футляре», он поймет, что у ребенка какое-то сильное, неосознанное часто, переживание. Особенно много их бывает у подростков, которые вглядываются уже в жизнь более сознательными глазами.

Педагог должен уметь не заметить некоторых выходок и научить ребят не придираться, подходить друг к другу «по-человечески». Нет большего преступления, как подшивать действиям ребят плохие мотивы.

Вот наблюдаешь взрослых людей. Люди заражают ведь друг друга. Вот наблюдаешь, например, революционера, увлеченного делом и подразумевающего как-то, что и другие также этим делом увлечены. И вот видишь, что, говоря с ним, имея с ним дело, люди становятся лучше, раскрывают перед ним свои лучшие стороны и уходят от него, благодарные ему. И бывает наоборот. Человек мелочно подозрителен, злобен. И невольно он заражает этой подозрительностью, злобностью других.

Надо понять, что подшивать ребятам желание обмануть, нахулиганить, украсть и т. д. — значит воспитывать лжецов, хулиганов, воров. Если взрослого человека портят, развращают такие предположения, что же сказать про детей, про молодежь?