Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат

• Название: Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат
• Автор: Вера Камша
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47653-4

Закат. Алый, багряный, кровавый… Звенит невидимый колокол, гремят пушки, и идет, идет в никуда непонятная синеглазая женщина… Завершается цикл, завершается круг, события летят к финалу, и их уже не остановишь. Излом срывает маски и назначает цены. Все дешевле золото, все дороже кровь. Дрожат горы, обесцениваются договоры, смеются и плачут спутники сгинувших богов и изначальные твари, но право выбора не отменит даже Излом. Руперт фок Фельсенбург и Ричард Окделл, кардинал Левий и епископ Бонифаций, капитан Валме и капитан Гастаки, маршал Капрас и маршал Алва – каждый выбирает за себя, и выбор каждого падает на единые весы. Рассвет без Заката невозможен, но придет ли он и к кому?

---

Лионель помнил.

4

Маршала пришлось запереть в спальне. Он вопил и скреб по дереву когтями, норовя вырваться. Завтра служанка будет затирать царапины воском и ворчать. Луиза с досадой глянула на исполосованную руку и отодвинула засов.

– Капитан Гастаки, входите.

Кот взвыл, как сорок привидений. Вдова Арнольда Арамоны скривилась и посторонилась, пропуская его же жену. Зоя немедленно шагнула через порог.

– Что с тобой? – в лоб спросила она. – Где этот скот?

– Я его заперла. – Госпожа Арамона покосилась на царапины, те вовсю кровоточили.

– В Закат кота! Ты в обиде. В большой обиде. Тебе больно. Кто этот скот?! Я до него доберусь… Это просто, пока есть дорога от тебя к нему. К обидчику, а она есть, пока болит. Ты только скажи, он у меня, якорь ему в глотку, покорячится! Урод поганый.

– Не надо, Зоя. – Вот так родичей выходцам и скармливают. Под настроение. – Давай лучше…

А что лучше? Святая Октавия, дожили! Чуть не предложила выходцу чашечку розового отвара. С вареньем.

– Извини. Забыла, что… ваших не угощают, но сесть-то ты можешь?

– Могу. От меня не сгниет. – Зоя бросила на стул шляпу. Отличную офицерскую шляпу, что не скрывала лицá и не отбрасывала тени. – Плохо всё! И становится хуже. Пожар во время потопа! Умные больно… Кто вас просил якорные цепи портить? Кто, скажи?! Теперь не поштормуешь, теперь лишь уходить, только не всем… Уже не всем! А то разнесете на ногах, как мухи. Мой говорит, чтоб я плюнула. Не твое, говорит, дело, но нельзя же так! В садке этом вашем нетронутых… как твоя дочка, как то дурище, что за мной скакало, знаешь сколько?! И чтобы они все разом… Не хочу!

Не отбрасывающая тени гостья подалась вперед, Луиза невольно последовала примеру собеседницы, но Зоя отшатнулась:

– Ты горячая! Мы уже раз с тобой ходили… Нельзя снова! Не трогай меня!

– Я не трогаю.

– Ты слушай! С этой вашей столицей… Уже скоро. Где пусто, туда течет, течет и топит. Если не пусто, оно возьмет. Не посмотрит кого, просто возьмет к четырем лунам! Ты видела. Так и будет, если не влезем! Ты хоть что-то сделала?!

– Я написала… маршалу Савиньяку. Он мне поверил, бергеры тоже поверили. К нам приезжал человек от регента и расспрашивал. Герцог Ноймаринен…

– Регент – дурак, они все дураки… Даже мой. Гордится, что малявка может… Мы – нет, она – может, но так нельзя! Пусть все будут, пусть каждому – свое, а не одно общее, что слизнет…

Пусть все будут! Иначе не сказать. Эйвон, Айри, Мирабелла с девочками, их не вернешь, но те, кто остался… Пусть все они живут! И кошка Катарина, и дура Одетта, и маменька с ее кудряшками, морщинками и коготками… Пусть живет долго, даже если сожрала твою молодость и пытается изодрать то, что еще осталось…

– Эй! – проревело под ухом. – Эй, ты опять?! Кто он? Имя! Назови имя…

– Не надо, – устало попросила Луиза. – Зоя, никакой это не «он»… Нет у меня «его». Я письмо от матери получила, вот и вспоминается весь вечер то одно, то другое. Когда я молоденькой дурочкой была, она меня почти съела. Я в зеркало глянуть лишний раз боялась, не то что на кавалеров, а мать… такая красивая, в оборочках… отставляла пальчик и завязывала бантики! Мне завязывала, с моей рожей! Это как ворóну желтеньким красить – сразу ясно, что не морискилла.

– Матери могут! – Лицо Зои стало обиженным и чуть ли не юным. – Моя тоже… Сорок раз на дню про мужчин, которые женихи и которые не женихи. Сперва «пора-пора-пора», «надо-надо-надо», потом «поздно-поздно-поздно», «скорей-скорей-скорей!». Я сижу, а она зудит! Смотрит на меня и талдычит, что опять не так… Я ночи напролет ревела, мол, жениха все нет, а они ведь могли быть! Могли, сожри ее зубан, если б меня из дома выпускали, а потом он… этот… Я ему и его кощенке драной… все высказала, все! А мать опять… Замуж-замуж-замуж… Пусть не любит, пусть с любой холерой лижется, но чтоб был! Чтоб все знали, что есть! Муж. Мирить меня с этим… хотела. Сама так жила, и чтобы я, как она…

– Отцы, матери… Они все так! – Зоя – выходец, ее нельзя брать за руку. И по голове гладить нельзя! – Им надо, чтобы мы одевались, как они, ошибались, как они, правы были, как они… Я поддалась, это ты у нас… капитан… Устояла!

– Да! – Зоя гордо вскинула голову. Все-таки в шляпе ей лучше. – Я не пошла на поводу! Я ждала и дождалась своего, только своего счастья, а не такого, как хотели они! Я не отдала себя ни одному из тех скотов, что мне приводили, а ушла в море… Пусть я проиграла из-за штанастых тупиц, пусть меня взяли в плен, так лучше, чем отдать себя поганому уроду!

– Без сомнения, – ровным голосом согласилась Луиза, и тут в дверь постучали громко и отчетливо. Погасла, мигнув, свеча, хрипло заорал в своем узилище затихший было Маршал. Капитанша поднялась.

– Не открывай! – закричала Зоя. – Нет! Это он! За тобой! Не открывай.

– У соседей свекор болен, там не спят. Еще увидят…

– Не увидят! Горячие слепнут, если чужие… Не пускай его! Он уже не твой!

– Не мой, только дверь этого не знает.

Луиза махнула рукой и вышла в прихожую. Зоя топала сзади, уговаривала не открывать. Маршал вопил, стук не прекращался. Капитанша глянула в дверное окошечко – на крыльце высился «муж и супруг». Точь-в-точь такой, как в Октавианскую ночь, а у соседей светилось окно. Слепнут там или не слепнут, но поостеречься не помешает.

– Эй! – велела Луиза. – К черному ходу. Живо!

Арамона кивнул и пропал. Зоя, громыхая, как катящаяся бочка, рванула к кухне. Кошачьи крики перешли в вой, на лестницу выскочила, завязывая ленты на нижней юбчонке, Селина. Хорошо, слуги в доме приходящие.

– Мама, – мяукнула дочка, – там еще кто-то? Кроме Зои?

– Папаша твой там, – объяснила Луиза. – И чего приперся?!

– Мама, ты помнишь, что он… не живой?

– Помню.

В кухне вкусно пахло соусом, будто под окном и не шлялись всякие. В сапогах с белыми отворотами. Селина бросилась зажигать лампу, блеснула неубранная тарелка, промчался по стене застигнутый врасплох таракан. Зоя уже загораживала дверь этим, как его, галеасом.

– Не пущу! – объявила она. – Он мой! Я его не отдам… Оставайся горячей, оставайся здесь!

– Мне еще детей в люди выводить, – огрызнулась капитанша. – Спрошу, что надо, и пусть проваливает.

– Ты его не станешь звать?

– Не стану! – Две бабы, одна тень, один муж… – Пропусти.

Чтобы снять все навешанные кухаркой крюки и цепи, нужно было целыми днями не иголкой тыкать, а молотом махать, но Луиза справилась. Покойный супруг топтался у порога, воскрешая былые деньки. Госпожа Арамона почувствовала, как руки сами упираются в бока, но ее опередили.

– Ты к ней? За ней?! – взвыла не хуже Маршала Зоя. – После всего… Обещал близко не подходить, а сам?! Предатель! Все вы такие… Ублюдки штанастые, только б прижать кого!.. Потаскун талигойский!

– Да разве ж… Крупиночка моя, разве ж я за ней… Ну зачем она мне? Вы же сами… Ты же сама… того… звала меня… Я услышал, все бросил… Думал, как тогда, а ты… За что?!

– Так ты ко мне шел? Ко мне?!

– Ха! Не к коряге ж этой! А ты тоже…

– Эй! – вмешалась «коряга». – Раз уж явился, так скажи…

– Только ты его не зови! – взвизгнула Зоя. – Он же… Он, если войдет, должен будет кого-то… Он тебе все тут изгадит! Не со зла… Просто холод с ним, понимаешь? С ним, не со мной… Остынет все – стены там, ковры…

– Да не стану я его звать, – заверила Луиза, – с порога поговорю. Где Цилла?

– Ходит, – лупнул глазами муженек. – Ходит и ждет. Короля своего ждет… Дня своего ждет. Не было ей счастья, заперли капелюсеньку мою… Подумаешь, ленточку взяла! Из-за малости такой… Да все ваши цацки одной слезиночки деточкиной не стоят! Вот и ушла она… От вас ушла, от злобы вашей…

Так и было! Так оно и было. Цилла плакала, боялась, пришел папенька, она бросилась к нему. Арнольд дочку в самом деле любил, а она? Она пыталась быть справедливой, только выходило ли?

– Мама… Мама, стой! Мама!!!

– Что? Что такое? – Почему перед ней Селина? Загораживает дверь? Кошка вопит… Прямо в доме. Это не Кошоне? – Арн…

– Мама! Не зови его по имени! Не спорь с ним! Зоя, уведи его…

– Девочка моя! Крупиночка… Осталась без ленточки… Ничего, у меня денежка есть. Хочешь денежку? На штучки на всякие? Девице ж надо, чтоб чистенько все было… аккуратненько…

– Спасибо, папенька. У меня всё есть!

– Всё? А отец, а сестреночка, а подружки, а жених?

– Есть у нее жених, – брякнула Луиза, – не тебе чета! Зоя, правда, шли бы вы отсюда!

– У Циллоньки король будет, а у нашей бедняжечки?

– Принц… С голубыми глазками!

– А золото? – подбоченился Арнольд. Не Арнольд он! Забудь имя, забудь!

– Не нужно нам твое золото!

– Оно не мое… Оно лежит… ждет… Золото для золотка. Оно не злое… Чистое. Возьмите на тряпочки… От сердца ж даю… Вы… вы обе… Брезгуете, да? Отцом, мужем брезгуете?

– Мужем? Мужем?! Ах ты ж!

– Золото…

Скотина… Пьяная, жадная красномордая скотина, но от нее родились дети. Этого не отнять. Каков муж, все равно, дети – твои.