Рона Шерон - Королевская кровь

• Название: Королевская кровь
• Автор: Рона Шерон
• Издательство: Клуб семейного досуга
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-14-0806-6

Самая яркая звезда двора английского короля Генриха VIII - французская принцесса Рене де Валуа, девушка необыкновенной красоты и ума, хотя и небезупречной репутации. Скромному провинциалу, каким является Майкл Деверо, нечего и надеяться привлечь ее внимание. Друзья советуют ему даже не смотреть в ее сторону, поскольку всем известно, что принцессу окружают небезопасные тайны...

Но своя страшная тайна есть и у Майкла. Он знает, что сама судьба свела его с французской красавицей, и он не остановится ни перед чем, чтобы завоевать ее...

---

Хозяйка неуклюже присела на край подоконника и жеманно вытянула ногу в сторону Майкла, чтобы продемонстрировать, как она наивно полагала, красоту своих лодыжек.

— Ты хочешь узнать побольше о своей мамочке? — Когда он согласно кивнул, она подставила ему раскрытую ладонь. — Два ангела–нобля[92].

Молодой человек протянул ей золотую монету с изображением святого Георгия, повергающего дракона.

— Вот тебе один, для начала. Рассказывай, а там посмотрим.

Майкл пинком захлопнул дверь и привалился к ней спиной, скрестив руки на груди.

— Ее звали Эллен. Она была монахиней из Стрэтфорда. — Шлюха вновь протянула ему руку.

— Я могу заставить тебя говорить, мистрис, — пригрозил ей Майкл. — Ты получишь свой второй золотой — но только после того, как я услышу то, что хочу узнать!

Марджери обиженно пробормотала:

— Эллен работала прачкой и посудомойкой в таверне «Белый петух». Набожная недотрога, такой она представлялась. А я в то время была одной из веселых девиц в «Петухе». Она по дешевке стирала мне белье. По ее словам, она происходила из купеческого рода и была пятой дочерью в семье. Фамилия ее была Батлер — так, кажется. Она родилась последней, поэтому родители отдали ее Богу, но, должно быть, тому не очень–то понравилось подношение, потому как он отправил ее сюда.

— Что тебе известно о моем отце?

— Ага, какая у тебя правильная речь, мой синеглазый красавчик! — И шлюха одарила Майкла очаровательной, как она думала, улыбкой, продемонстрировав выбитые зубы. — О, слышал бы ты себя в те дни, когда бегал с бандой таких же оборванцев, воруя у прохожих кошельки!

— Твои вышибалы–близнецы — я знал их раньше, верно?

— Ну да, они на несколько лет старше тебя и на пару дюймов повыше, но у них не было такой матери, как у тебя. Их папаша избивал их смертным боем и заставлял работать, вот они и воровали и попрошайничали.

В памяти у Майкла вдруг всплыла следующая сцена: темный дом у Лондонского моста; мальчишки, притаившиеся за углом аллеи, заставили его постучать в дверь; холодный комок страха у него в животе, когда бородатый мужчина с добрыми удивленными глазами отворил ее…

— А твой отец был настоящим джентльменом, даже лордом, да. Сражался с герцогом Джоком и йоркистами. К несчастью для них, Тюдор выиграл битву. Он потерял все свои титулы и пришел в «Белый петух» топить горе. И там он встретил, Эллен. Бедная девочка… — Содержательница притона осенила себя крестным знамением, опровергая собственные языческие заявления, которыми так похвалялась давеча. Старая проститутка могла, конечно, презирать и ненавидеть церковь, но она верила в Бога.

В отличие от него.

— Мой отец изнасиловал Эллен?

«Какое милое и славное имя», — с грустью отметил про себя Майкл.

Марджери окинула его оценивающим взглядом и даже причмокнула губами.

— А зачем? Эллен влюбилась в него по уши. Он увез ее к себе в особняк на улице Темза–стрит, там у них было любовное гнездышко. А потом его убили в какой–то ссоре, и Эллен осталась одна. Тогда она уже носила под сердцем тебя. Она нашла место служанки у одного бакалейщика, но когда у нее раздулся живот, его жена выгнала бедняжку вон, решив, что это работа ее муженька.

— Почему же Эллен не вернулась к монахиням? Или к Батлерам?

Марджери пренебрежительно сплюнула.

— Они не приняли ее обратно, вот почему. У этих торговцев индульгенциями не нашлось прощения для набожной Эллен. Она хотела родить и воспитать тебя, синеглазый красавчик. И тогда она поселилась в «Белом петухе», стирала и убирала в таверне, а когда на свет появился ты, она оставалась в постели много недель кряду, но владелец, старый Сэнди, не возражал против этого, видишь ли. Потом, правда, он подал на нее в суд, чтобы стребовать денежки за арендную плату, которых у нее, конечно же, не оказалось. Так что у нее был выбор — или сесть в тюрьму, или раздвинуть ноги и работать для Сэнди, лежа на спине.

В горле у Майкла застрял комок. Он вспомнил дом, в котором правили бал сквернословие, грубость и страх, вспомнил пинки и тычки, которыми его награждали, если он не успевал натаскать воды для прачек и лошадей. Грязные тела, вонючие комнаты и пустые глаза женщин. Еще одно воспоминание из прошлой жизни.

— Как она умерла?

— Из–за ребенка. Пришлось вырезать младенца у нее из живота. Бедняжка Эллен! А ведь какая была красавица! Наконец–то Господь смилостивился над ней и призвал к себе.

Жуткие картины всплыли у него в памяти: мать лежит в луже засохшей крови, широко раздвинув колени, и из промежности у нее течет кровавая жижа. Он вспомнил, как подсматривал в дверную щелочку, замерев от страха. Ее голубые глаза отыскали его. Она с трудом прикрылась окровавленной простыней и поманила его, чтобы он подошел поближе. Мать ласково улыбнулась ему, но он уже видел слишком много, слышал ее крики и прочел по ее глазам, что ей очень больно, — это был настоящий кошмар. Он осторожно приблизился к ней. Она поднесла руку к его лицу. А когда мать прижала ладонь к его щеке, он ощутил, какая она мягкая, прохладная и вялая.

— Как тебя зовут? — Ее чудесный голос прозвучал еле слышно.

— Майкл Дев… Майкл Девево.

— Очень хорошо, славный мой. — Мать положила прохладную руку ему на затылок. Она была такая красивая, грустная и очень усталая. — А кем был твой благородный отец?

Он показал татуировку на внутренней стороне запястья.

— Ты очень умен, мой ангелочек, — похвалила его мать. — Тебя зовут Майкл Деверо. Твоим отцом был благородный сэр Джон Деверо. Он храбро сражался в битве при Босуорте с твоим благородным дедом, бароном Феррерсом Чартли, погибшим на поле брани.

— Мама… — Он хотел броситься к ней на грудь и обнять ее, но она остановила его жестом, исполненным любви.

— Сколько тебе лет, мой храбрый Майкл Деверо?

На глазах у него выступили слезы. Он растопырил пальцы.

— Пять.

— А сколько тебе будет, когда наступит лето, мой ангел? — Мать вновь светло и радостно улыбнулась ему, хотя по ее щекам тоже ручьями текли слезы.

Он отнюдь не был глупцом. Но что же такое происходит с его мамочкой?

— Шесть. Почему ты плачешь, мама?

— А когда наступит следующее лето, сколько тебе будет тогда? — настойчиво продолжала расспрашивать она, костяшками пальцев вытирая глаза. Мать изо всех сил пыталась казаться веселой — для чего? Для чего?

Ему стало холодно и страшно. Он вдруг громко разрыдался и тут же устыдился своей слабости. Он спрятал лицо у нее на груди, ища утешения и пытаясь унять давящую боль в сердце.

— Мама, не уходи…

Ее слабая рука легла ему на плечи.

— Тише, мой родной. Ты хороший мальчик. Ты — мой сильный и добрый рыцарь. Ты очень умный и славный. Ты выживешь. Ты должен остаться в живых…

Происходило что–то ужасное. Рука матери бессильно повисла. Он поднял на нее глаза.

— Не засыпай, мама, — взмолился он из последних сил. — Я буду храбрым, сильным и добрым.

— Я знаю, мой любимый, дорогой мальчик. — Улыбка угасла у матери на губах; глаза ее потемнели, уже не видя его. — Майкл, помни, я буду любить тебя всегда. Будь сильным, мой храбрый рыцарь, мой победитель драконов, мой ангел, мой защитник…

Тогда он не знал, что означают эти слова. Но они были хорошими, нет, самыми лучшими на свете словами, и он запомнил их. Они понравились ему, потому что мама назвала его так. Он обнял ее руками за шею. Но она больше не двигалась.

Майклу было трудно дышать. Перед его внутренним взором вновь возникла окровавленная простыня, свернутая узлом, — его мать, лежащая в сточной канаве. И он сам, прыгнувший вслед за ней и обеими руками обнявший неподвижное мертвое тело. А потом все было так, как в том страшном сне: он оставался с матерью, обнимая ее, до наступления ночи, а потом потащил ее вверх по холму. Кладбище называлось «Скрещенные кости». На этом воспоминания обрывались.

— Ты плачешь, синеглазый красавчик? — Перед ним возникло грубое, испещренное морщинами лицо Марджери, в котором, как в зеркале, отражалась окружающая действительность: публичный дом, тяготы жизни, борьба за существование и презрение, смешанное с сочувствием. — Я могу развеселить тебя. — И она задрала юбки до пояса, демонстрируя свои прелести.

Во рту у Майкла стало горько от подступившей к горлу желчи. Он поспешно прижал руку к губам и отвел глаза, чтобы переждать приступ тошноты. Ничего удивительного, что это место вызывает у него такую реакцию. Воспоминания! Он сделал несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться.

Перед глазами у него вновь возникла старая шлюха. Она подошла к столу, чтобы налить себе эля.

— Где ты пропадал все эти годы? Роджер говорил, что какой–то великий лорд зарубил его отца и забрал тебя с собой.

Майкл кивнул. Наконец–то к нему вернулась способность говорить.

— Он отвез меня в Ирландию.