Анатолий Безуглов - Инспектор милиции

• Название: Инспектор милиции
• Автор: Анатолий Безуглов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детектив
• Год: 1975

Книга о работе молодого инспектора милиции в одной из Донских станиц.

В повести рассказывается о повседневном, нелегком, но очень нужном людям труде работников милиции. Герой повести после окончания средней школы милиции направляется в донскую станицу на должность участкового инспектора милиции.

Здесь его ждут первые встречи с новыми людьми, первая любовь, первые трудности и успехи на избранном им поприще.

---

— Дмитрий Александрович, Дмитрий Александрович… — Она захлебнулась слезами.

— Что случилось?

— Ой, чоро чаво, чоро чаво![10]

— Что-нибудь с Сергеем?

— Бедный сын мой! Убили его! Коройовав,[11] это Васька! — Она подняла руки к небу и погрозила кому-то. — А дел те марел три годи![12]

— Зара, я же не понимаю по-вашему!

— Кровь… Я сама видела кровь! Чоро чаво!

— Где кровь?

— Там, там… Славка нашел.

Я развернул мотоцикл, посадил в коляску причитающую на своем языке Зару и с бешеной скоростью помчался в Крученый.

А что, оказывается, случилось? Славка выгнал сегодня стадо в степь, километров семь от хутора. В полдень, расположившись на отдых во время водопоя, он наткнулся на засохшую лужу крови.

Парнишка испугался — и бегом к Денисовым. Его страх можно было понять. Таинственное исчезновение Сергея, слухи, расползающиеся по колхозу, пропажа Маркиза…

Предусмотрительный пацан воткнул на том месте палку с белой тряпицей, и мы приехали туда, не блуждая.

Возле палки лежала Славкина сумка от противогаза. Значит, он был где-то рядом.

Я попросил Зару оставаться в стороне, а сам подошел к злополучному месту.

Метрах в пяти от неглубокого ручья на сухой твердой земле, в розетке сломанных, перекореженных веток ракитника, темнела засохшая кровь. И сохранилась она после того воскресенья только потому, что ливень обошел хутор стороной. На сломанных и частью потоптанных ветках тоже темнела кровь.

Я тщательно осмотрел место вокруг. Но здесь прошло стадо. Коровьи копыта заследили весь берег. Может быть, какая-то из буренок и поломала ненароком куст, под которым виднелась кровь.

Полазив на четвереньках, я все-таки обнаружил след подкованного лошадиного копыта, у самой воды. Я снял ботинки, засучил брюки и стал бродить по мелкому, неширокому ручью, особенно тщательно оглядывая противоположный берег. Но он густо зарос камышом и осокой. Толстая мягкая дернина не сохранила ничего такого, на что стоило бы обратить внимание. Я спугнул несколько лягушек, стремглав нырнувших в воду, и порезал пальцы об острые, зазубренные края осоки.

Оставив свои тщетные попытки, я вылез из воды, обулся.

Зара смотрела на меня с надеждой и страхом. Она начинала меня злить. Стоило разводить панику! Ведь это могла быть кровь какого-нибудь грызуна, забитого хищной птицей, или, что тоже вероятно, одной из буренок, которую за непослушание наказал рогами Выстрел…

— Что вы себе выдумываете ужасы? — спросил я с раздражением, высасывая кровь из тонких, бисерных порезов на руке.

— Сергей… Где Сергей? Нету его… — Зара готова была опять запричитать.

— Успокойтесь, Зара! С чего вы взяли, что вашего сына убили?

— У Васьки Дратенко вся семья бешеная. Отца ножом зарезали на праздник.

— Но ведь его зарезали, не он.

— Васькин отец всегда лез в драку. Сам ножом размахивал. Несколько человек покалечил…

— А какие претензии были у Дратенко к Сергею?

— Откуда я знаю? Оба горячие, друг другу не уступят.

— Вы хорошо знаете этого Дратенко?

— Конечно.

Я сел боком на сиденье мотоцикла. Солнце уже склонялось к горизонту, заливая степь розовыми, подернутыми вечерней дымкой лучами. Далеко, на серебристо-желтом ковре полыни, двигались по направлению к нам две человеческие фигурки.

— Это не Славка? — указал я на них.

— Он. С Арефой… — кивнула Зара.

— Что они делают?

— Ищут, — печально сказала женщина, вытирая мокрые, воспаленные глаза.

— Зара, возьмите себя в руки. Что вы на самом деле? (Она вздохнула. Вышел всхлип.) Лучше вспомните, о чем они говорили. Не вышло ли какой ссоры?

— Васька все о коне сокрушался. Маркиз, кажется?

— Есть такой, — подтвердил я. Маркиз! Опять Маркиз.

— Уговаривал что-то.

— Что именно?

— Я спросила Сергея, чего он пристает. А Сергей ответил, что это не мое дело.

— Ругались они?

— Громко говорили. Помню, Васька сказал Сергею: «Ты что, не хочешь пару сотен заработать?»

— А Чава? — Я поправился: — А Сергей?

— Чаво, чоро чаво… Он сказал Ваське, что тот дурак.

— Так и сказал?

— Конечно!

— А Васька?

— Васька сказал: «Ты сам дурак».

— И поругались?

— Нет, зачем? Не поругались. Смеялись…

— Не понимаю я, Зара. Откуда у вас эти страшные подозрения?

— Они в ту субботу все шушукались. Васька его опять чего-то уговаривал. А Сергей говорит: «Ничего не выйдет». А Васька сказал: «Тогда я пойду один. А ты, говорит, соси лапу»…

— Как?

— Лапу, говорит, соси.

— А дальше?

— Я хотела их накормить. Сергей злой такой, вообще он был очень сердитый последнее время. Нехорошо выругался. «Ты, говорит, не подслушивай». А Ваське сказал: «Ладно, пойду. А то застукают тебя, несдобровать. Я знаю все ходы и выходы». И уехали в станицу. Боюсь я этого Васьки. У него в кнутовище плетки спрятан нож. С виду не заметно.

Арефа со Славкой были уже недалеко. Они увидели нас и прибавили ходу. Зара молчала. Я обдумывал ее слова.

Выходило, что Дратенко явно подбивал Сергея на какую-то махинацию. Чава сопротивлялся упорно, но в субботу, накануне скачек, кажется, сдался. Что его прельстило? Неужели двести рублей, что обещал Васька? Но это была заведомая авантюра. Первое же подозрение падало на Дратенко и на Чаву как на его сообщника. С другой стороны, похищение Маркиза лишало Ларису возможности заниматься конным спортом, чего добивался Сергей. Нассонов отрезает обычно раз и навсегда. Но когда Маркиз очутился в руках у парней, может быть, Чава опомнился. Или у него вообще не входило в намерения красть коня по-настоящему, а Дратенко настаивал умыкнуть совсем. Между ними вспыхнула ссора, потом драка, Васька выхватил нож и…

— Зара, у Сергея деньги с собой были?

— В воскресенье утром, когда он забежал домой, это было после прихода Ларисы, взял деньги.

— У вас?

— Нет. У него свои есть. На мотоцикл копил.

— Сколько он взял?

— Не знаю. Его деньги, я не интересовалась.

Но зачем Сергею понадобились деньги? Скорее всего, на дорогу. Вряд ли он собирался что-нибудь покупать.

Подошли Арефа и подпасок.

Денисов устал от быстрой ходьбы, от тревоги, которая залегла в его глубоких морщинах на лбу, щеках и возле губ.

Он поздоровался со мной и обернулся, как бы говоря, степь большая, трава густая, разве что-нибудь найдешь?

Славка скромно стоял в стороне.

— Извините, Арефа Иванович, что не дождался вас.

— Ничего, понимаю, — кивнул он. — Мне Оксана сказала. Хотел к вам завтра опять… Ну что вы скажете?

— Не знаю. Стадо прошло… Слава, вы с Сергеем здесь раньше бывали?

— Бывали, конечно. Тут удобно телушкам пить.

— По следам подковы, конечно, ничего не определишь… — размышлял я вслух.

— Вообще-то можно, — неуверенно сказал Арефа. Я подвел его к берегу, указал на след.

Арефа присел на корточки и долго рассматривал мою находку.

— Нет, — решительно поднялся он. — Ничего сказать не могу.

— Ладно. Двинем до хутора. Там и потолкуем, — предложил я. — Кстати, вы расскажете свое дело.

Арефа еще больше ссутулился и обреченно согласился.

…Мы зашли к Денисовым. Во дворе весело потрескивал костер. Едко пахло горящей зеленью. Из шатра доносился детский смех и возня.

Около шатра располагался маленький шалаш, составленный конусом, заваленный одеялами, матрацами и дубовыми ветками. Сквозь темную зелень пробивался белый пар, ленивыми клочьями оседая на землю.

Из шалаша показалась раскрасневшаяся дочь Арефы, Полина, с карапузом, завернутым в полотенце.

— Баня у нас сегодня, — сказал Арефа. — Никогда такой не видели?

— Нет, — признался я.

— Баня по-цыгански. — Арефа подвел меня к шалашику. — Лазня называется.

Пламя костра лизало небольшие валуны с побелевшими боками.

Арефа отодвинул старое одеяло, которое прикрывало вход в лазню. На меня пахнуло распаренной листвой, горячим дыханием раскаленного пляжа.

Внутри лазни стояло корыто, ведро с водой, лежали по краям белые сухие камни.

Денисов зачерпнул горсть воды и плеснул на камень. Он зашипел, исходя паром.

— Как в русской парной…

— А это? — указал я на шатер, который давно вызывал у меня любопытство.

— Две семьи в хате. Тесно. Да и детям на воздухе здоровее. Полина, — сказал он дочери, — скоро ночь на дворе, а ты все возишься.

— Кончаю, дадоро.[13] Последнего купаю, — откликнулась Полина, подталкивая в лазню смущенного мальчугана.

— О баро девла![14] — горестно вздохнул о чем-то своем Арефа и пригласил меня в хату.

Мы присели за стол. Тут же к нам пристроилась Зара.

Мы присели за стол. Я понял, что разговор он затевает неприятный для себя.