Лана Тихомирова - Девять кругов Ады

• Название: Девять кругов Ады
• Автор: Лана Тихомирова
• Жанр: Современные любовные романы

Как показывают в фильмах, все американцы начинают записи в дневнике со слов: "Здравствуй, дорогой дневник!" По-моему, это пошло. Но, тем не менее, если не дневник, то записки мне нужны, как воздух. Меня зовут Ада, мне 29 лет, и в моей жизни, кажется, все хорошо. Работа, образование, муж, почти все как у людей… Это моя история.

---

В голове рояться разные приятные мысли, вспомнила, как надо вышивать и учусь вязать. Очень хочу, чтобы дите носило пенетки связанные мной.

Савва смеется:

— Какого цвета вязать будешь? Розового или голубого? А лучше одну розовую, одну голубую…

А я вяжу оранжевые, пусть не ерничает… Хотя пока воображаемые пенетки больше похожи… на… на что-то определенно они похожи, но точно не на пенетки… Параллельно учусь шить. Когда неохота влезать из дома, я включаю песни Максима и Володи и шью или вяжу, не важно, под мягким пледом самое то!

Скучаю по группе, по шуточкам Андрея, по улыбке Вовы номер три, по сверканию лысины Владимира номер два… В конце концов, по вибрациям голоса и по роскошному носу Максима, по его добрым голубым глазам…. И по Володе… по его рукам, по теплу, по пустоте…

Запись 57.

Дождливый промозглый день, в самый раз для прогулки с зонтом естественно.

Ноги мои, как всегда принесли меня к кафе. По тенту бил дождь, не смотря на осень их еще не убрали, и слава Богу. В вазочке плавилось фисташковое мороженое, чай стоял и ждал, пока я снизойду до его употребления.

От кофе я временно отказалась, но страдала без него и сигаретки с ментолом. Но травить маленького человечка этим свинство, вырастет сам научится, а пока рано еще!

— Ада!

Я обернулась. Ко мне подходил Максим. Я бросилась ему на шею, так соскучилась, что даже забыла, что боюсь его.

— Я тоже рад тебя видеть. Прекрасно выглядишь, как любая беременная, просто красавица.

— Посидите со мной? Я так соскучилась, постоянно вспоминаю всех. Передавайте приветы, Вовам, Андрею… Володе…

— Передам, передам, — смееятся и садится, тут же серьезнеет и мрачно говорит:

— Володя пропал, я как раз шел в последнее из мест, где он может быть.

— И давно он пропал? — внутри все заныло, стало очень страшно.

— Еще неделю назад я его видел, разговаривал. Он… запил немного… Это не страшно, не первый раз, благо повод существенный… А уже дней пять не могу добраться до него: дома нет, мобильнй естественно выключил. Женушка его говорит, ушел шельмец и не вернулся, божится, что не ссорились, я верю… пока что…

* * *

Круг 9. Адов переулок

"Всех, кого ты так сильно любил,

Обязательно встретишь снова".

гр. Ундервуд "Всех, кого ты так сильно любил",

Запись 56 (продолжение).

— Я знаю, где он.

— Вот ты смешная, я не знаю, а ты знаешь! — лукаво так улыбается.

— Максим, вы знаете наверняка, что Володя нам квартиру снимал, на Садово-Черногрязской, специально, чтобы ни моих знакомых там не встретить, ни его. Он там, он, скорее всего, там.

— С чего бы?!

— Потому что я тут…

Максим долго белозубо смеется, хохочет от души.

— Какая связь?

— Прямая. Я тут потому, что скучаю по нему. Здесь мы в первый раз вместе сидели, и потом еще приходили. Но самое главное были вместе, первый раз. А там… я объяснять не буду. Там много чего происходило!

— Предполагаю, — смеется.

— Он там…

— А если его там нет?

— Не знаю тогда. Но я чувствую, что он там.

— Ну, раз чувствуешь, поедем. Я не знаю, где эта ваша консперативная квартира, покажешь?

— Покажу.

— Но учти, я не дам тебе с ним увидеться.

— Я и не надеялась.

— Уже лучше, Вова номер три тебе бы поверил и разрыдался, — усмехается.

Пока мы ехали, Максим рассказывал мне о своих дочках, как стал папой в первый раз, как это было непросто. Я только основное помню, потому что: а) я волновалась, что Володя действительно пропал и его нигде нет; б) голос Максима невозможно долго слушать, внутри включается свой младенец, и ты засыпаешь, убаюканный, сладким сном.

На Красных воротах мы вышли и пошли вперед по улице. Мимо поворота на Чистые пруды, мимо офисов РЖД. В одном из маленьких переулочков, тесных и уютных, одним словом старых, скрывался дом, где была наша квартирка. Точнее комната, в заброшенной богом коммуналке, оказывается и такие есть еще на садовом кольце.

— Славное местечко, вы выбрали себе под любовное гнездышко, — удивлялся Максим, оглядывая старые грязные стены лестницы.

— Зато внутри очень уютно, — улыбнулась я.

Ох, уж мне эти лестницы, они столько помнят!

— Какой этаж?

— Третий.

— Посиди здесь. Дуть не будет? Если будет, то не сиди. Успеешь со спиной еще намаяться.

Максим ушел, я дала ему свой ключ от входной двери. Дверь хлопнула, а внутри меня натянулась тетива.

Минуты капали с потока, образуя лужи на полу. Какая-то бумажка в моей руке была нещадно смята, истерзана и порвана. Максима очень долго не было, из квартиры не доносилось ни звука. Когда зазвонил телефон, я подскочила. Звонил Савва:

— Алло, солнышко, ты где?

— Гуляю.

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, все в порядке. Я Максима встретила на улице, вот гуляем, ты же знаешь, как я по работе соскучилась.

— Понимаю, Зайка. Но ты учти, пожалуйста, что уже почти пять часов, в семь будет темнеть. Вернись до темноты, хорошо? А то пойду тебя встречать!

— Я вернусь, если буду задерживаться позвоню, хорошо?

— Естественно.

— Как у тебя дела-то? — голос мужа настолько успокаивал, что не хотелось его отпускать, до слез.

— Все в порядке, работы навалом, собственно и все. Жду тебя и, кстати, соскучился ужасно.

— Люблю тебя, Савва.

— И я тебя люблю, Ада.

Голос мужа пропал. Струна снова натянулась внутри, внимание мое было приковано к двери. Оттуда по-прежнему ни звука.

Спустя минут пятнадцать дверь открылась, вышел Максим, он был посеревший, под глазами залегли синяки, волосы были взъерошены.

— Что? — прохрипела я.

— Иди к нему.

— Но…

— Иди, я сказал, — Максим сверкнул в мою сторону глазами. Меня передернуло, я перескакивая, через ступеньки взлетела по лестнице и в нашей комнате оказалась почти сразу же.

Было неприбрано, но и не грязно. Никаких последствий запоя, ничего, что могло бы навести на мысль о депрессивном настроении жильца. Володя стоял упершись лбом в окно.

Я подбежала и обняла его.

— Володя, Вова… Володя, я так скучала…

— Зачем пришла? — глухо отвечает.

— Максим сказал, я тебе нужна.

— А мы все теперь делаем, как Максим скажет?!

Меня обдало холодом и я отсторонилась.

— Нет…

— А как тогда? — Володя развернулся, глаза его полыхали, какой-то странной зеленью, лицо было немного опухшим. Он хотел было пойти в атаку, но остановился, сел на кровать, глядя в пустоту сказал:

— Ты все правильно делаешь. Ребенок не мой, так и зачем все это?!! А я всегда хотел поняньчиться с маленьким ребенком. Но так, чтобы со своим. А видимо не дано. Там свыше, кто-то не дает. Жена была в положении, но из этого ничего, кроме боли не вышло.

— Ада, — вскочил, взял за плечи, встряхнул меня, — Ада, я его буду любить, как своего! Пожалуйста, разводись, уходи ко мне. Я тоже разведусь, я его или ее, какая разница, на руках носить буду, вас обоих. Я не знаю, что ты за женщина — Ада Адели, но я с ума без тебя схожу. Пожалуйста, дай шанс…

Я плакала, я просто плакала. Потому что снова стоял выбор, и я не знала, что мне выбрать.

— Вова, можно мне немного подумать?

— Думай, сколько надо… Я подожду… Я буду ждать…

Я поцеловала его на прощание и прижалась, и ушла.

Я не знала, куда я иду и сколько сейчас времени. Уже темнело, зажигались фонари и витрины, когда я вырулила на Садовое кольцо. Внутри было пусто, такая пустота приятная. Наконец-то, я поняла о чем говорил Володя, я испытала для чего я нужна ему…

На повороте в переулок меня чуть не сбила машина. Черная тачка сразу же уехала, я еще какое-то время безразлично смотрела ей вслед… Не сбила и не сбила, и слава Богу.

Взгляд мой упал на табличку на доме: "…адов переулок". Интересное название. Наверное, это Садов переулок, но буква "С" выгорела. Адов переулок, многозначно. Мне стало любопытно заглянуть туда.

Я свернула на узкую темную улочку, идущую между торцов домов, где не было даже окон. Впереди, в последних лучах дня еще виднелись битые окна какого-то дома.

Дом был старый желтый, веяло от него такой безысходностью, что хоть вой. Стекла были биты. Двери заколочены. Страшно мне не было. Проснулось детское любопытство. В детстве меня пугали такие дома, я никогда не подходила к ним. Я безотчетно чувствовала, что вот там моя верная смерть. У Кощея она в яйце, а у меня вот в таком доме…

Пролезть в низкое окно не составило труда. Доски пола были совсем не гнилые, где-то тускло горела старая лампочка. Особого беспорядка не было, даже присутствия бомжей не наблюдалось. Это удивительно: Москва, Садовое кольцо, метров сто в сторону и вот вам уже просевший по середину первого этажа заброшенный дом, где даже бомжи не обитают.