Елена Гайворонская - Роман с небоскребом

• Название: Роман с небоскребом
• Автор: Елена Гайворонская
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-4709-7

Мечта ведет, спасает и возвышает человека. Так хрупкая Саня постепенно строила дом своей мечты. Сквозь пороги и водовороты 90-х годов – в соответствии с теми правилами, которые привили ей родители. Выбрала достойного мужчину, родила ему ребенка и выживала, пытаясь беречь своих близких… Внезапно она почувствовала себя никем, просто женой и мамой, придатком к мужу и сыну. Вчерашняя студентка, несостоявшийся педагог, несложившийся литератор. Умная, независимая Александра постепенно исчезала, превращаясь в бледную тень на серой стене… Но голубая мечта о парящем над облаками доме вновь наполнила ветром паруса надежды, и жизнь молодой женщины изменилась…

---

Сережкины родители, услышав новость по телефону, радостно воскликнули, что непременно ожидают нас летом на фрукты и срочно принимаются за обустройство детской. Единственное, о чем они страшно сожалели, – это о том, что не успели отстроить новый дом.

Токсикозом я не страдала, мужа беременными капризами не изводила – ноющие дамочки, требующие луну с неба, потому что их сиятельство изволило «залететь», вызывали у меня дикое раздражение. Поэтому я не поддерживала знакомства с «себе подобными», вместо пособия для будущих мам штудировала классиков и писала рефераты по психологии среднего школьного возраста, не разговаривала с животом, поскольку считала новомодные теории чепухой и средством от безделья для скучающих домохозяек. Я категорически не желала, чтобы со мной носились как с больной и немощной. Относилась к своей беременности как к естественному процессу, сродни явлению природы, которому вообще не стоит уделять большого значения, так как в нужный срок он благополучно завершится. На вопрос, кого я жду, мальчика или девочку, абсолютно искренне отвечала: все равно, лишь бы родился здоровым и поменьше орал. Страшилок про ночной рев я наслышалась от мамы – выяснилось, что я была весьма беспокойным ребенком.

Порой с опаской вертелась перед зеркалом. Меня волновало, сумею ли сберечь после родов фигуру, не разнесет ли до невероятных размеров, не обвиснет ли грудь, не останутся ли растяжки, вернется ли моя фирменная, годами наработанная походка – от бедра, одна нога перед другой, словно по невидимому канату… Сережка посмеивался над моими опасениями и заверял, что полнота мне не грозит, что я стану самой стройной и сексуальной мамочкой в мире, и вообще, он будет любить меня в любом размере.

С такими радужными мыслями мы отбыли на лето к Сережкиным родителям, где со мной все носились как с хрустальной вазой, и мне было ужасно неловко по этому поводу. Целыми днями я валялась с книжкой на шезлонге в саду, лопала фрукты, а Сережка с папой пристраивали терраску для игр будущего наследника и чаепитий на свежем воздухе.

ГКЧП

В августе вернулись домой. Настроение было превосходным. Гуляя по центру, я случайно набрела на распродажу и стала обладательницей замечательных голубых лодочек – мягких, удобных, на невысоком стильном каблучке рюмочкой – мечта любой женщины, даже беременной. Баюкая в полиэтиленовом пакете заветную коробку, устремилась к пекарне неподалеку, откуда по округе распространялся изумительный аромат свежевыпеченных булочек. Белая булка с сыром, шоколад и чашка крепкого душистого чая… Все, что нужно для полного счастья в ослепительно яркий августовский день…

Возле булочной стоял танк. Я затормозила так резко, что сзади на меня налетел пожилой дядечка в очках и тоже оцепенел, пробормотав под нос:

– Ни хрена себе…

Я подошла ближе. На танке сидели молодые ребята в военной форме, смеялись, переговаривались с прохожими, чувствовали себя героями дня.

– Эй, девушка, хочешь покататься? – крикнул мне один из солдатиков в залихватски сдвинутом на затылок шлеме. – Давай, забирайся! – И протянул руку.

Забираться на танк я отказалась, спросила, задрав голову:

– А это что, учения?

– ГКЧП! – важно отозвался паренек.

– А что это? – не поняла я, но на всякий случай покрепче ухватила пакет с вожделенными туфельками.

– Ты что, телик не смотришь, газет не читаешь?! – изумился солдатик. – Государственный комитет по чрезвычайному положению. Военный переворот. Президента в Форосе задержали!

– За что?! – изумилась я.

Парниша сдвинул шлем набок и поскреб затылок. Очевидно, на этом его политические познания закончились.

– А хрен его знает. Вон, газету «Правда» купи, там все прописано.

– Слышь, зачем девушку грузишь? – встрял второй. – Лучше телефончик спроси… Девушка, а как вас зовут?

Мои дальнейшие попытки выяснить, что все-таки произошло, не увенчались успехом. Молоденьких танкистов, солдат-срочников, политические игры интересовали не больше позавчерашнего метеопрогноза. После скучных казарменных будней парни радовались незапланированному развлечению: лузгали семечки и заигрывали с девчонками в легких летних нарядах.

Я отошла к газетному киоску, купила «Правду» и попыталась сосредоточиться на обращении Чрезвычайного комитета. Возле киоска собралась группа людей, живо обсуждавших происходящее.

– Горбачева скинули, – злорадно поведал тщедушный лысоватый мужичок с огромным потрепанным рыжим портфелем. – Так ему и надо за сухой закон.

– Нужно всем ехать на баррикады к Моссовету и Белому дому, – покачнувшись, авторитетно заявил не совсем трезвый товарищ и поскреб трехдневную щетину, – там всем, кто против путчистов, водку бесплатно раздают и тушенку.

– Кто раздает? Где? – навострилась сухопарая тетка в мелких кудельках дешевой химзавивки, с глазами ярко подведенными синими стрелками и губами в жирной розовой помаде.

– Палаточники местные. Боятся, что власть переменится, и их бизнес свернут к чертям собачьим. Мне друг позвонил. Он там с утра загорает. Щас и я поеду. Плевать мне, кто к власти придет. А водка с тушенкой лишними не будут.

– А это не опасно? – засомневалась тетка. – Вдруг стрелять начнут?

– Да ты чё! Кто начнет? – махнул рукой нетрезвый товарищ. – Эти пацаны, что ль? – Кивнул в сторону веселых танкистов. – У них и оружия нет!

– Вот военные власть возьмут, и будет диктатура, – прогремел высокий старик в расхлябанной белой кепке. – Ну и правильно. До чего страну довели! Людям жрать нечего… Одна болтовня языками – демократия… Кому она нужна на хрен? Да еще деньги отняли! Ворюги! Сталина на них нет.

– Это точно, – припечатала завитая тетка, – колготки порвутся – новые не купишь… В коммерческом по десять рублей за пару, разве я могу по десятке покупать? У меня зарплата сто тридцать… А эти новоявленные коммерсанты скупают оптом в магазине с черного хода по два рубля. И продают по десять. Вот и весь их бизнес. Спекулянты и мошенники.

– А вы Сталина захотели? – взвизгнула старуха с клюкой. – Лагеря?! Мало людей сгноили, кровопийцы?! Только о деньгах и думаете!

– Сталин, что ли, доносы на соседей писал? – возвысил голос старик. – Сами друг друга гнобили, жлобы! А теперь все на Сталина валите. А при нем был порядок! С этими болтунами хрен бы мы войну выиграли! А деньги свои я, между прочим, потом и кровью заработал, не спекулировал, не воровал!

– Кто это доносы писал?! Да я тебя знаешь за такие слова! Я в лагере семь лет отсидела, между прочим! – Старушенция замахнулась клюкой, в ответ дед загрозил кулаком, и оба принялись выяснять, кто за что воевал во Вторую мировую.

– Деньги отнял Павлов, один из главных в ГКЧП, – сказал мужчина в светлом костюме с кожаным «дипломатом». – Так что, если ГКЧП победит, мы ничего назад не получим. А так – обещали вернуть остатки к зиме.

– А я никому не верю, – сказала завитая тетка. – Все они мастера языками возить. Хрущев коммунизм к восьмидесятому году обещал и каждой семье по квартире. И где? До сих пор в коммуналке живем, внуки уже растут.

– Возле Белого дома баррикады строят, – ковырнув в носу, сказал мне какой-то пацан лет четырнадцати, – я сам видел. Троллейбусы переворачивают. Народу – тьма.

– Зачем? – изумленно спросила я.

– Ну, эти, которые путч затеяли, хотят в Белый дом войти, танки пригнали, бэтээры, а те, кто за Горбачева, Ельцин с депутатами, их не пускают… А по телику смотреть нечего, один балет с утра…

Я почувствовала безумный выплеск адреналина, сердце заколотилось, как перед экзаменом. Рядом происходило что-то очень важное, глобальное, историческое, безумно интересное. Я не могла этого пропустить. Да, я в «интересном положении», но что значит беременность по сравнению с революцией? Чувствую я себя прекрасно. Всего-то четыре месяца – даже не заметно.

На Красной Пресне народу было столько, будто туда свезли все дефицитные товары разом и выбросили если не бесплатно, то по символическим ценам. Люди выплескивались из чрева метро, расщелин переулков, разевали глаза и рты, щелкали затворами камер. А посмотреть было на что. По дороге в сторону Белого дома вдоль высотных домов, зеленых газонов и цветочных клумб серой цепью тянулись танки и БТР. То были не беспечные срочники, а суровые насупленные профессионалы. Было что-то ирреальное, зловещее, фантасмагоричное в мерном передвижении боевых машин по центральной улице города. Мой шаг невольно замедлился. Ошеломленные видом военной техники зеваки вполголоса рассуждали о происходящем и высказывали самые разные, полярные мнения. Одни поддерживали путч, другие ругали, большинство сходилось во мнении, что происходящее добра не принесет, кто бы ни победил. Нехорошо это, когда по столице катаются танки.

На подходе к Дому правительства я увидела те самые баррикады, перегородившие проезд: лежащий на боку троллейбус с беспомощно свесившимися усами, мусорные баки, ограды, сорванные с расположенного рядом детского парка и самого Дома Советов, бетонные блоки, скамейки, спиленные деревья. Вокруг сгрудилась организованная толпа. На троллейбус забрался человек в черной кожаной куртке с очень знакомым по телеэкрану лицом и осипшим голосом выкрикивал в рупор: