Людмила Сурская - Сколько живёт любовь?

• Название: Сколько живёт любовь?
• Автор: Людмила Сурская
• Жанр: Исторические любовные романы

Вот и всё, вот и кончилась война, кончилась, кончилась, кончилась… Ей казалось, что об этом пело всё: ночная тишина и даже воздух. Навоевались все и ночь и день… а теперь отдыхают. И будут отдыхать долго, как после тяжёлой и длинной дороги. Сна не было. Почти совсем. Одни обрывки воспоминаний туманят голову мешая заснуть. Сначала не понимала почему. Ведь всё плохое давно позади. Потом, когда выползла застрявшая в сердце обида и снова заставила переживать её, непростимую, поняла в чём собака зарыта. Ей никогда не найти утешение. Смерть настигает раз, отмучился и всё, а эта пытка терзает душу, сердце, тело всю жизнь. Ведь режешь себя каждый раз по-новому. Почему же та чёртова обида так цепко в ней сидит. Ведь это случилось так давно и не изменило её жизнь. Или всё же изменила?

---

Улыбки уже не было. Она подняла на него глаза полные застывших слёз. По её душе с особым остервенением скребли сейчас кошки. Рутковский занервничал, принявшись суетливо опять искать папиросы. На этот раз жена не мешала: "Кури" Он не понимал что происходит. Как, зная всё до мельчайших подробностей, она терпела не устроив ему взбучки и почему завелась сейчас. Вопрос на вопросе напечатались на его лице. Выходит он ни на мизинец не знал свою жену. Нет знает, она его не бросит. Сейчас ввалит и всё объяснит. Он успокоился и, взяв руки любимой женщины в свои, ровно спросил:

— Ну, чего ты разошлась так, я ж ангелом никогда не был?

— Это точно! Костя, тебе придётся выбирать. Либо ты увольняешься, и мы плюём на её выпады. Либо ты уступаешь и мы тянем время до её очерёдного заскока, что это будет? трудно, конечно, предположить. Я приму любое твое решение и поддержу тебя. Решать только тебе.

"Легко сказать "тебе"", — потёр он щёку с особым остервенением.

— Но ты сама сказала: "до очерёдного". Она не отстанет. — Панически посмотрел он на неё. — Да и не смогу я без армии.

Юлия весело сверкнула глазами: "Ага, запаниковали! Насыпала вам с Казаковым пороху под пятки "надёжная кандидатура". Пусть попляшут!"

Вздохнула: "Вот теперь самое время утешать". Она погладила его руку:

— Сейчас это не важно. Главное, протянуть время. Ушёл Сталин, уйдёт и Хрущёв. Оглянись, обстановка накалена до предела. А следующему генсеку её бредни будут на фиг не нужны, с ним твои дороги не пересекались. К тому же, думаю, что увольнение нам мало что даст. Она начнёт таскаться по общественным организациям, газетам. Подумай, нужен тебе тот шум? Это весы и на одной чаше Ада, внуки, любимое тобой дело а на другой твои амбиции.

— Но…, может, мы всё-таки ошибаемся, ей нужно что-то другое? — рассеянно пробормотал он, обнимая ласково её.

— Сомневаюсь, — нехотя протянула она. — И давай перейдём в спальню, я устала.

Юлия взяла его руку и как маленького повела за собой.

— А если мы всё-таки ошибаемся, и она хочет видеть меня из-за чего-то другого… — настаивал с завидным упорством он шаркая по-стариковски рядом.

Юлия передёрнула плечиками. "Мужики такие болваны!" А сама улыбнулась:

— Ну, например?

— Например, девочка хочет познакомиться со мной и она решила уступить.

Понятно, он цеплялся за соломинку. Признаваться, что ни черта не смыслит в женских душах, её молодцу не хотелось. Юлия толкнула дверь спальни и пропустила его вперёд: "Ходи уж".

— Тогда я извинюсь перед тобой, а ты меня простишь и полюбишь, идёт!? — со смехом отмахнулась она, сведя всё в шутку, многозначительно посматривая на него.

Он резко сел и с силой рванул жену к себе и, заключив в объятия, задушил поцелуем.

— Сердитый котёнок, вот тебе! Ты так меня распекала.

Ему хотелось немного разрядить обстановку. Но своим ответом Юлия подбавила жару.

— Должна же наконец ваша милость знать, что простофилей я не была. Моя голова и сейчас на кукольную не похожа.

Он знал, знал…, просто не хотел предполагать, что Юлия до такой невероятной степени умна и терпелива.

Большая рука прижала её к себе. Вторая рванула по телу. Колдовская энергия исходящая из этих рук, заставила её оттаять. "Надо держаться от него подальше при разговоре, он парализует меня и разоружает", — казнила себя Юлия.

— Так! Кажется, полегчало. Раз полез в исследования моего тела, значит, здоров.

— Ещё бы, я чувствовал себя нашкодившим ребёнком, которого отчитывает мать. Ты многолика, как индийская богиня.

— Индию оставь в покое… у них там и многоруких навалом. Представляешь, как начнёт отшлёпывать всеми сразу. А нам грешным со своими бы чудесами разобраться.

Она собираясь снять платье повернулась к нему спиной подставив молнию.

— Помоги…

Он улыбаясь тряхнул головой. Вот же распекла его в пух и прах и тут же сделав вид, что всё в полном порядке, дала возможность жить. Для него это палочка выручалочка, а для неё умная бабья тактика. Потрясающая женщина из малышки получилась. Ни битья посуды, ни ругани, как нашлёпает, так и пожалеет. Нагнувшись над розовым ушком прошептал:

— С удовольствием.

Но при виде её голой спины у него зачесались руки… на столько, что он немедленно получил по ним от неё. Скорчив кислую мину, заявил:

— Хочешь серьёзного разговора, давай пообщаемся.

— Я, Костик, не хочу, но надо.

Она понимала, что он недоволен, но другого выхода не видела. Уверенная, что бегать от этой проблемы бессмысленно, Юлия приготовилась её решать.

— Ты предлагаешь пойти на её условия? Люлю, но это же фамилия?

"Надо же, когда бабой пользовался про фамилию думал меньше всего, а сейчас вспомнил…"

— Спокойствие семьи дороже. Костик уже большой. Очень прошу, подумай о них сейчас, раз уж в те сладкие деньки не досуг было. К тому же, в ней твоя кровь. Ведь, если б тебе её отдали, она б была Рутковской. И перед совестью своей долгов не будешь иметь. Она только твоя глупость.

Юлия опять сорвалась, он понял это и поёжился.

— Бабуля, ты сегодня решительно занялась моей поркой.

— Ну что ты за крапивой я ещё не ходила. Костя, — продолжила она уже спокойно, — надо дать ей всё, что она не попросит.

— Ты настаиваешь? А Ада? Я не смогу смотреть ей в глаза.

"Бог мой, какие па. Смотрел, смотрел и вдруг не может. Злости никакой не хватает. Ох, завязать бы тебе твою "необходимость" в мешочек!" Надо сказать, что Адка своей привычкой без стеснения и тормозов говорить всё, что придёт в голову, загнала его в угол. Костя от её вольных трюков с событиями и речью запросто терял дар говорить. К тому же, помня дочь в действии, это когда во время войны при приезде домой она ему подробно объяснила куда следует отнести посылки с продуктами и зачем, сейчас трусил и даже не скрывал это. Поэтому Юлия покровительственно усмехаясь попыталась успокоить его:

— Угу. Адуси не скажем пока об этом. Ну, что ты решаешь?

Уставившись невидящим потускневшим взглядом в пол он тянул… Юлия не торопила. Немного ещё помедлив, он мрачно качнул головой и почти прошептал:

— Ладно, ты меня распяла, как хотела.

Юлия перевела дух и предложила в спокойном тоне:

— Давай я помогу тебе покупаться и уложу спать. Тебе надо отдохнуть.

Ей было приятно за любимым мужчиной ухаживать, заботиться о нём. С удовольствием гладила и подавала ему рубашки, проверяла носовые платки, кормила. Она увлекла его за собой в душ:- там договорим, раз так хочется. Шампунь, мыло и вода не мешали продолжению разговора.

— Ну если только так… Знаешь, Люлю, я б сходил на охоту. Вот уж где бы решительно отдохнул, — отфыркивался он.

— Сходишь, когда покончишь с этим делом. Костик, не мучай себя так. Случилось и случилось. Ну ошибся ты в ней. Понятно, что у неё были планы на тебя. И какая на такого орла их не настроит, это было бы неестественно. Всё ж быльём поросло. Всякое бывает, это жизнь. Ты тоже не святой, попользовался ей как хотел, ещё и ребёнка оставил… Вы квиты. Прими всё как есть и забудь.

Она подала полотенце и проводила к кровати.

— Люлю, — волнуясь, приголубил он её, — как у тебя хватило терпения и ума снести всё это. Мне даже страшно представить, что со мной было бы брось ты меня тогда…

— Ничего бы не было. Я б не уступила. Красавца, рыцаря, героя… Да ни за что…,- смеялась она. — Как вспомню тебя на коне под своими окнами, сердце жаром горит…

Он был благодарен ей… Стараясь сохранить серьёзность на лице, всё же не смог потушить весёлый блеск в глазах.

— Сладкая моя, — принялся он её целовать. — Но когда ты поняла о ней всё?

— Почти сразу. Многие, если не сказать почти все, пользовались услугами фронтовых подруг, но косточки перемывали только тебе. Насторожило, что на Курской дуге с особым жаром и упорством дама взялась за тебя. Молодая, зная что у тебя семья и ты её не оставишь… Зачем ей это. А когда она, при нашем появлении с Адой на фронте, ухватилась за сюрприз с ребёнком и не уехала, а торчала на фронте, моё предположение переросло в уверенность. Овечкой там и не пахло. Подумала: тихо сидеть не будет, не дадут, мы ещё умоемся помоями…

— Великий стратег, — наморщил он лоб. — Мне не сказала, прикидываясь тихой мышкой, вела свои бои. Полководец, — покрыв поцелуями её зардевшееся лицо, улыбнулся виновато он.

— Должна же была я за годы, проведённые с тобой рядом, хоть каким-то военным премудростям научиться. Спи лучше, хочешь я тебе колыбельную спою…

Он всегда был за. Почувствовав, как ослабла хватка его рук, и ровное дыхание известило о сне, она высвободилась, соскользнув с кровати, накинула халат и, сунув ноги в тапочки подошла к выключателю. Выключив потолочную люстру, уменьшила освещение настенных светильников. И ещё раз наклонившись над ним и поправив одеяло, отправилась на кухню, где наверняка ждала Ада. Так и было. Отец был для неё всем. Под ногами скрипнул паркет. Она оглянулась. Оклика не последовало. Костя не проснулся.