Александр Дюма - Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2

• Название: Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 5-8189-0598-5

Неизвестный роман Александра Дюма!

Автор «Трех мушкетеров» считал его одним из своих лучших творений! На русском языке печатается впервые!

«Шевалье де Сент-Эрмин» — столь же великолепный образец приключенческой литературы, как «Три мушкетера» и «Граф Монте- Кристо».

В романе есть все, что мы так любим в книгах великого француза: умело закрученная любовная интрига, ловкие, отважные герои, прекрасные женщины, неожиданные повороты событий, вероломные злодеи, роскошь и великолепие Франции.

---

— Так! — сказал капитан. — И что за дамы навещают нас таким прекрасным утром?

— Вы их не узнаете? — ответил вопросом на вопрос Рене.

— Нет, — сказал Сюркуф.

— Это же барышни де Сент-Эрмин пришли помолиться у гроба отца. Не потревожим их в дочернем долге, а подождем, когда они поднимутся на палубу, и засвидетельствуем наше почтение.

Прошло несколько минут, затем шлюп пришвартовался к пристани, и они перепрыгнули с судна на пирс, где стоял «Штандарт», отпустили лодку, на которой приплыли девушки, и по трапу поднялись на борт.

И с палубы услышали крик матроса, купавшегося в акватории порта:

— На помощь! Сюда! Акула!

Все взгляды устремились туда — матрос плыл к кораблю, а позади него, прямо за спиной, рассекал воду, стремительно приближаясь, акулий плавник.

Раздавались крики «Держись! Осторожнее! Мы идем!», но Рене с повелительным жестом приказал:

— Ни с места! Я займусь этим!

Именно в этот момент девушки, привлеченные криками, поднялись на палубу. Они увидели Рене, который проверил, на месте ли кинжал, что всегда висел на груди, сбросил куртку и жилет, взобрался на леер и прыгнул в море с криком:

— Смелее, друг, плыви!

Жанна смертельно побледнела и закричала, Элен, потянув сестру за собой, бросилась на полубак, откуда Сюркуф протянул ей руку.

Они поднялись на полубак в тот момент, когда Рене вынырнул. Он держал кинжал в зубах. И опять ушел под воду, второй раз показавшись между матросом и акулой, всего лишь в трех метрах от монстра. И в третий раз исчез юноша под водой, нырнув ближе к хищнице. Внезапно та вздрогнула и забила хвостом, будто от мучительной боли, а вода вокруг нее пошла кровавыми полосами. Экипаж закричал от радости. Рене показался из воды в метре позади рыбы, но только для того, чтобы вдохнуть. Едва он снова исчез под водой, как акула забила хвостом, тело ее сотряслось в судорогах, она перевернулась на спину и открыла белый живот, распоротый на метр.

В это время матросы уже спустили на воду шлюпку и что было силы гребли к Рене, который засунул кинжал в ножны и, оставив издыхающую акулу, поплыл к кораблю. По дороге он встретился со шлюпкой, два матроса протянули ему руки и помогли вылезти из воды. Сгребя Рене в охапку, они обнимали его и, бросая в воздух шапки, кричали: «Да здравствует Рене!»

Такой же крик последовал со «Штандарта» от моряков, а девушки размахивали платками.

Неблагоразумному матросу, который отправился купаться, несмотря на предупреждения всех товарищей, бросили веревку и подняли на борт.

Прибытие Рене на борт «Штандарта» было триумфальным. Ему симпатизировали и прежде, хотя часть экипажа не могла одолеть зависти к юноше — богатому, красивому, образованному, превосходство которого проявлялось во всем; но сейчас, когда он рисковал жизнью ради такого же простого чертяки, как они сами, восторг превзошел все пределы и зависть уступила место восхищению и благодарности.

Молодой человек поспешил укрыться от этого чествования и поднялся на полубак, где встретил заплаканную Элен и полуобморочную Жанну, которой Сюркуф растирал руки.

Когда молодой человек приблизился, Жанна схватила его руку, поцеловала ее и, вскрикнув, спрятала лицо на груди сестры.

— Что ж, — молвил Сюркуф Рене, — похоже, вы и вправду дьявол в образе человека, раз коротаете жизнь за шутками вроде этой!

— Мой дорогой капитан, — ответил ему Рене. — Я слышал, что негры Гондара[33], когда на них нападает акула, ныряют, плывут к ней и вспарывают ножом брюхо хищницы. Я собирался проверить, правда ли это.

В этот момент г-н Рэмбо, который начислял расходы и, как истинный торговец, ничего не видел, поднялся на полубак и вручил счет Рене.

Обнаружив, что обустройство шлюпа обойдется в восемь тысяч пятьсот франков, Рене передал листок Сюркуфу.

Пока Сюркуф изучал счет, сестры, в особенности Жанна, не сводили с Рене изумленных взглядов, словно не чаяли увидеть его снова. Наконец капитан, возвращая вычисления мэтра Рэмбо молодому человеку, заметил:

— За исключением пятисот франков, цифра справедлива.

— И что же, — спросил Рене, — шлюп будет готов через пятнадцать дней?

— Я прослежу за этим, — ответил г-н Рэмбо.

— Позвольте ваш карандаш, сударь.

Мэтр Рэмбо передал карандаш Рене, и тот написал на обороте счета:

«По предъявлении господину Рондо заплатить господину Рэмбо сумму в четыре тысячи франков и ровно через пятнадцать дней, если шлюп будет готов, еще четыре тысячи пятьсот франков».

Сюркуф попытался вырвать бумагу, но Рене удержал счет и приписал:

«Пятьсот франков будут розданы рабочим как вознаграждение.

Рене,

матрос со «Штандарта».

LXIII ОПЕКУН

Сюркуф, Рене и обе сестры вернулись в «Отель иностранцев». Два часа спустя слуга отеля пришел к Рене справиться, примет он барышень де Сент-Эрмин у себя или поднимется к ним.

Рене счел, что приличнее будет подняться ему. Слуга, вернувшись к девушкам, объявил, что Рене сейчас будет. Девушки встретили молодого человека в очевидном замешательстве.

— Сказать придется мне, как старшей, — начала Элен, улыбнувшись.

— Я удивлен торжественностью вступления, мадемуазель.

— Скажите лучше, печалью вступления, сударь: положение двух юных сирот за три тысячи лье от родины, с телом отца, которое необходимо перевезти еще на тысячу или двенадцать сотен лье, не имеет ничего общего с торжеством, вы не находите?

— Вы — сироты, так и есть, — сказал Рене. — Вам предстоит проехать тысячу лье, это тоже верно, но у вас есть преданный и надежный брат, который обещал заботиться о вас и педантично держит слово. Я полагал, мы условились: вы ни о чем более не тревожитесь и оставляете мне хлопоты о вашей безопасности.

— Да, вы поступали так до сегодняшнего дня, сударь, — отвечала Элен. — Но мы не имеем права столь долго злоупотреблять изумительной добротой, которую вы являли до сих пор.

— Я считал, что обладаю привилегией заботиться о вас до самого Рангуна, то есть до тех пор, пока вы не попадете в ваше поместье, и предпринял соответствующие шаги. Но, если вам угодно отвергнуть опекуна, которого выбрал для вас Сюркуф, я готов сложить этот почетный титул. Я был счастлив, считая себя избранным, но прихожу в отчаяние от того, как обманулся.

— О, господин Рене! — вскричала Жанна.

— Безусловно, для нас было удачей, — перебила ее сестра, — находиться под охраной столь доброго, великодушного и отважного человека. Но мы не согласны присвоить вас ради собственной выгоды. Мы просим лишь рекомендовать нам капитана, который следует в Бирму и доставит нас на берег, где мы сможем нанять эскорт, который проводит нас до реки Пегу.

— Если вы действительно предпочитаете такой путь тому, который предлагаю я, мадемуазель, у меня нет права настаивать, как не было и до сих пор. К моему большому сожалению, больше того, к моей глубокой скорби, я вынужден отказаться от плана, который лелеял с того самого дня, как увидел вас, и который два месяца услаждал меня в счастливых мечтах. Поразмыслите — я дождусь вашего решения и подчинюсь ему.

Рене поднялся, взял шапку и поклонился сестрам.

Но Жанна, повинуясь чувствам, не думая, бросилась между ним и дверью.

— Сударь, — произнесла она, — упаси вас Бог считать нас неблагодарными, не оценившими и того, что вы для нас уже сделали, и того, что только намереваетесь сделать, но мы с сестрой… Нас страшит груз обязательств, которыми мы обременяем чужеземца.

— Чужеземца! — повторил Рене. — Вы еще более жестоки, чем ваша сестра, мадемуазель, она хотя бы не отважилась произнести это слово.

Но Жанна продолжала:

— Мой бог! Как трудно молодой девушке, совсем ребенку, за которую все решали отец с матерью, объяснить свои суждения! Пусть сестра негодует, я не допущу, чтобы вы ушли с таким скверным мнением о наших душах.

— Но Жанна, — возразила сестра, — господину Рене прекрасно известно…

— Нет, Элен, нет. Господину Рене ничего не известно, а я прекрасно видела, как он ходил брать отпуск ради нас, и хорошо слышала, как дрогнул его голос, когда он предложил передать опеку над нами другому.

— Жанна! Жанна! — пыталась остановить ее сестра.

— Пусть господин Рене думает все, что хочет, — крикнула в ответ Жанна, — лишь бы не думал о нашей неблагодарности! — и, повернувшись к Рене, добавила: — Нет, сударь, устами моей сестры говорят общественные приличия, моими же — правда. И она такова: сестра полагает, и этот вопрос мы обсуждали уже не раз, что ваше двухмесячное отсутствие на борту повредит вам у Сюркуфа; она считает, что ваши интересы будут ущемлены. Она предпочитает потерять удачу, которую нам принесло ваше присутствие и за которую вам честь и хвала.