Мэтт Рафф - Канализация, Газ & Электричество

• Название: Канализация, Газ & Электричество
• Автор: Мэтт Рафф
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20551-6

2023 год. Над Манхэттеном люди и андроиды по заказу миллиардера Гарри Ганта возводят «Новый Вавилон» — самое высокое здание на планете, памятник светлой человеческой мечте, которой исполнилось пять миллионов лет. А в прогнившей насквозь канализации внизу, среди аллигаторов и крыс-мутантов затеваются гораздо более темные игры. При загадочных обстоятельствах гибнет корпоративный налетчик Янтарсон Чайнег, стремившийся захватить империю Ганта, и бывшая жена миллиардера идеалистка Джоан Файн начинает расследование. Ей помогают оживленный компьютером дух русского философа и американской писательницы Айн Рэнд, заключенный в лампу, и веселая компания экопиратов на зеленой подводной лодке в розовый горошек под руководством последнего негра на Земле, а также «фольксваген-жук», в который вселилась личность Эбби Хоффмана, и 181-летняя ветеранка Гражданской войны… Но никто не может предугадать, насколько разросся жуткий заговор с участием большой белой акулы по имени Майстербрау, Уолта Диснея, директора ФБР Дж. Эдгара Гувера и толпы озверевших роботов-убийц…

«Канализация, газ & электричество» — роман об истории недалекого будущего, написанный в популярном жанре трилогии. Но не того будущего, которое настало, а того, что существовало в 1990-х, каким его видел Мэтт Рафф в чулане бостонского дома, где он написал первые из этого великого множества слов. О совершенно ином будущем…

---

— И что вы обнаружили, добравшись до школы?

— Мы до нее так и не добрались, — сказала Джоан. — В этом не было нужды. Мы поехали в Кривые Ворота на выходные; примерно в то же время года, за несколько недель до Дня благодарения, но зима пришла рано, на земле уже лежал свежий снежок. И вот мы едем словно по рождественской открытке, всюду нетронутый белый покров, по-настоящему красиво — только слишком тихо. Почти во всех домах темно, во многих окна забиты досками. А потом, примерно за полмили до школы, мы увидели у дороги эти деревья…

— Погибшие?

— Нет, здоровые. Это-то и было странно: невероятно здоровые, с бутонами и молодыми листиками. В ноябре. В тридцать градусов[312]. — Джоан машинально зажгла в опустевшем вагоне сигарету. — Вы знаете, что деревья чувствуют температуру корнями? Так они узнают, что за время года; когда в марте или апреле земля разогревается, они понимают, что пришла весна… Так вот, а их обманули. На углу жилого квартала был скверик, в котором росли эти три дерева — по центру, где растаял снег; вместо него там росла трава. Ученые вылезли из машины проверить, и выяснилось, что на земле — 115 градусов[313]. Деревья с травой думали, что лето. Но, разумеется, теплой была только земля; на ветках все равно лежал снег, а раскрывающиеся листья замерзали… Эксперт из «Юнион Карбайд» сказал, что причина может быть в чем угодно: может, канализацию прорвало, может, газопровод потек. Представитель Агентства по охране окружающей среды считал, что участок слишком велик для прорванной коммунальной трубы, — по его мнению, химическая реакция пошла в самой почве, и пары буровых проб хватит, чтобы определить вещества, а если они окажутся токсичными — то и вероятный источник. Но Клэйтон запрыгнул в машину, заявив, что, на его взгляд, пробы брать незачем, поскольку очевидно, что вещества не токсичны — деревья-то живы, правда? — а я сказала, что, если он искренне верит в это, пусть возьмет немного земли в рот… Потом я заметила, что Гарри в дискуссии не участвовал, и стала высматривать, где он и чем занят. Он тихонько стоял у обочины, смотрел на деревья, с таким выражением… я его тут же распознала. В этом можешь не сомневаться. По лицу было видно, что у него только что родилась очередная клевая идея. И через секунду я уже догадалась, в чем она заключается… И вот мы стоим на углу этой отравленной улицы, в районе, где раньше играли дети и где, если Клэйтон добьется своего, они снова скоро будут играть, — а Гарри может думать только об одном: «Ух ты, интересно, можно ли это как-нибудь упаковать».

Айн не поняла:

— Упаковать эту недвижимость?

— Нет, — ответила Джоан. — Этот «эффект». Чтобы деревья зеленели зимой. Ну, сделать какой-нибудь покупной наборчик, нагревательный элемент, который достаточно будет закопать в саду, если вдруг захочется встретить Новый год на лужайке среди распускающихся листиков. Разве это не клево… — Она вздохнула, тяжело и протяжно. — Я даже не разозлилась — то есть не сильно. Я просто поняла, что… устала. Месяц или два до этого я, наверное, пожала бы плечами и сказала: ну таков уж Гарри. Но тут я, наверное, достигла предела. Девять лет… даже университетские преподаватели получают годичный отпуск после семи лет работы, а им приходится иметь дело только с теми клевыми идеями, которые надежно заперты в книгах… Мы покатались по району, нашли еще несколько горячих участков, взяли образцы почвы — все оказалось очень токсично, все промышленные отходы — и вошли в несколько заброшенных домов. В подвалах обнаружились какие-то жидкости, которых боялся даже парень из «Юнион Карбайд». Может показаться, что это решило бы дело, но я-то все хорошо понимала; мы вернулись домой, я подождала, и естественно, в понедельник же утром Клэйтон вернулся к своей песне: «Это не наша вина, не наша забота». Словно мы никуда и не ездили. Я пошла поговорить об этом с Гарри и застала его в кабинете с саженцем вишни в горшке и коробкой устройств для согревания рук. Он попросил меня зайти через двадцать минут, а я: «Все, с меня хватит». Собрала вещи и ушла еще до обеда. Вернулась домой, позвонила Лексе, в отдел здравоохранения штата и на «Си-эн-эн».

— А развод?

— Это случилось несколько месяцев спустя, когда я убедилась, что возвращаться на работу не собираюсь, — хотя шансов на это особо и не было, после того как я на них донесла. Я решила, что разрыв должен быть полным, и Гарри понял. Он немного расстроился, еще немного разозлился, но вел себя прилично. Очень прилично, — сказала Джоан, вспомнив о неожиданном выходном пособии и пенсионном обеспечении, а также — и это уже далеко не в первый раз — спросив себя, каково было Клэйтону Брайсу подписывать эти чеки. Я решила годик отдохнуть, попутешествовала, купила Святилище, потом увидела объявление в «Таймс» и устроилась в канализацию. Как епитимья.

— Епитимья, — фыркнула Айн. — Вы девять лет «боролись с оттенками серого», а когда стало невмоготу, ушли и устроились на самую черно-белую работу, где нет ни сложностей, ни компромиссов…

— Хм-м, — ответила Джоан. — Хм-м, ну, да…

— …потому что знаете, хоть и стараетесь это отрицать: компромисс — зло, а попытки общаться с людьми, не разделяющими ваши ценности, — пустая трата времени.

— Ну да, но видите ли, Айн, вот вы опять — высказываете поначалу хорошую мысль, а потом перегибаете палку и все портите. Лишь из-за того, что на работе у Ганта я слишком много нервничала, это не значит, что я зря потратила время. Я же сказала вам — я там много хорошего сделала. Не так много, как хотелось бы, но все же…

— Но вы ушли!

— Я вымоталась.

— Именно! А вы бы не вымотались, если…

— Если что? Если бы все работники «Промышленных Предприятий Ганта» разделяли мои ценности? Разумеется, но в жизни такого не бывает. Что я, по-вашему, должна была делать? Пристрелить Клэйтона Брайса, как канализационную крысу, за то, что он отказывается смотреть на мир так же, как смотрю на него я? — Джоан замолчала и немного подумала. — Хотя, конечно, от тела было бы легко избавиться в одном из подвалов Кривых Ворот…

— Какой ужас! — воскликнула Айн.

— Ну вот и хватит мне тут про черное и белое, — ответила Джоан. — Но отказ от переговоров тоже не действует. Когда я ушла, колесики в «Промышленных Предприятиях Ганта» не остановились — наоборот, дела у компании идут хорошо как никогда, а единственное изменение заключается в том, что мою точку зрения теперь никто не представляет. А Водопады Плесси? Там до сих пор свалка. Мы с Лексой привлекли к ней достаточное внимание прессы, так что люди туда не стали возвращаться, но больше ничего так и не сделано. Штат отказался аннулировать переход участка в собственность Ганта, Ванна Доминго все еще оспаривает это решение в суде. А токсичные отходы из бочек все текут.

— Но так было бы в любом случае. Вы же сказали, что Клэйтон отказывался платить за очистку…

— …а когда я ушла, никто ему и не противостоял. Но если бы я осталась, продолжила борьбу, то… кто знает?

— Значит, вы жалеете, что ушли из компании?

— Меня по-прежнему гложет совесть, — ответила Джоан. — За то, что не хватило сил и терпения. Но я бы не сказала, что жалею, поскольку мне действительно нужно было отдохнуть. Но теперь я снова набралась сил, и в последние дни думаю о том, что готова провести еще несколько раундов. Разумеется, если выживу сегодня. — Джоан пожала плечами.

Айн покачала головой.

— Вы такая противоречивая, — сказала она. — Я даже и не знаю, с чего начать распутывать вашу патологию.

— Тогда и не надо, — ответила Джоан. Она бросила бычок в холодный кофе. — Просто любите меня такой, какая я есть, пока я у вас есть. Что, возможно, ненадолго.

— А вот это, — заметила Айн, — верно.

Поезд опустел, двигатель затих. На платформе тоже никого не осталось — по крайней мере, Джоан никого не видела. Пора двигаться. Она встала, заткнула пушку за пояс — предварительно проверив предохранитель, — подняла Лампу Айн и осторожно прошла в конец вагона. Нажала на кнопку открытия двери и ступила на платформу.

После этого события стали развиваться очень быстро.

ПОШЛИТЕ ЕГО СЮДА

— АAAAAAAAAAAAAAAA…

— Вот, — сказал Паяц Нимиц, держа пинцетом скобку для языка. Больше, правда, эта штука была похожа на репейник, чем на скрепку: полая пластмассовая бусинка с иглами и колючками, выпрыскивающими в назначенное время яд-воспалитель. — Сирийцы придумали, — сообщил Мотли. — На тот случай, когда пытают пленника и он уже готов все рассказать, но они считают, что еще слишком рано… — Он бросил скрепку в раковину. — Я сделаю укол и прополощу лекарством, это должно помочь снять опухоль.

— А-и-о, — сказал Клэйтон Брайс, и глаза у него увлажнились от благодарности. После спасения он вообще стал очень эмоциональным.