Мэтт Рафф - Канализация, Газ & Электричество

• Название: Канализация, Газ & Электричество
• Автор: Мэтт Рафф
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20551-6

2023 год. Над Манхэттеном люди и андроиды по заказу миллиардера Гарри Ганта возводят «Новый Вавилон» — самое высокое здание на планете, памятник светлой человеческой мечте, которой исполнилось пять миллионов лет. А в прогнившей насквозь канализации внизу, среди аллигаторов и крыс-мутантов затеваются гораздо более темные игры. При загадочных обстоятельствах гибнет корпоративный налетчик Янтарсон Чайнег, стремившийся захватить империю Ганта, и бывшая жена миллиардера идеалистка Джоан Файн начинает расследование. Ей помогают оживленный компьютером дух русского философа и американской писательницы Айн Рэнд, заключенный в лампу, и веселая компания экопиратов на зеленой подводной лодке в розовый горошек под руководством последнего негра на Земле, а также «фольксваген-жук», в который вселилась личность Эбби Хоффмана, и 181-летняя ветеранка Гражданской войны… Но никто не может предугадать, насколько разросся жуткий заговор с участием большой белой акулы по имени Майстербрау, Уолта Диснея, директора ФБР Дж. Эдгара Гувера и толпы озверевших роботов-убийц…

«Канализация, газ & электричество» — роман об истории недалекого будущего, написанный в популярном жанре трилогии. Но не того будущего, которое настало, а того, что существовало в 1990-х, каким его видел Мэтт Рафф в чулане бостонского дома, где он написал первые из этого великого множества слов. О совершенно ином будущем…

---

— Амос, проверь, ты точно взял все бумажки? Ценности. Ключи. Я немедленно блокирую все кредитные линии. Коротышка! Тащи косметику. Ватаман, тащи степлер для языка.

Собрав все силы, Клэйтон поднял голову и сфокусировал взгляд. Над ним стоял белый мужчина в безупречном сером костюме.

— Рой?

— Привет, Мэри Солнышко[172], — ответил Рой. У него в руке тоже был жестяной стаканчик с карандашами. — Готов выйти на работу?

— Босс, вот его часы, — сказал Амос, подавая «Ролекс» Клэйтона. Рой посмотрел на него в упор.

— 12:59, — сказал он. — Округлим до часа. Энди, настрой таймер в ошейнике на час дня в четверг. — Рой кивнул Клэйтону. — У тебя тридцать шесть часов, чемпион.

— Что это? — умоляюще выдавил Клэйтон. — Что это?

— Проверка, — ответил Рой и погремел карандашами. — Это проверка.

12

Полагаю, мне никто не скажет, что таких людей, о которых я пишу, не существует. То, что эта книга написана — и опубликована, — мое доказательство того, что они есть.

Айн Рэнд, послесловие к «Атлант расправил плечи»

Уинстон вытянулся на койке… О'Брайен смотрел сверху, слабая улыбка кривила ему рот.

— Я вам говорю, Уинстон, метафизика — не ваша сильная сторона. Слово, которое вы пытаетесь вспомнить, — солипсизм…

Джордж Оруэлл, «1984»[173]

2023: ПАПА ЗДРАВОГО СМЫСЛА

«Атлант расправил плечи»: броское название на абсолютно белом фоне выделялось среди кричащих карнавальных обложек научной фантастики, с которыми она иногда соседствовала на полке. На первых курсах Джоан Файн, рассматривая книги в магазинах на Гарвард-сквер, не раз брала в руки это выдающееся произведение Айн Рэнд, но, быстренько пролистав 1084 страницы восьмым кеглем, ставила обратно. Ее интриговала сама плотность текста — такой толстой книгой можно размозжить человеку голову, — но Джоан даже не представляла, о чем там говорится. Каждый раз, ставя «Атланта» на место, она клялась про себя, что когда-нибудь ее прочтет — так же, как постоянно обещала себе прочесть и другую толстую книгу, написанную чуваком, который не позволял себя фотографировать. Но если бы не счастливая случайность в виде плотского влечения, может быть, руки до этого у нее так бы и не дошли.

С Арчи Керриганом Джоан познакомилась в 03 году, изучая памятную записку по федеральному нормативу промышленной генной инженерии. Керриган родился в Арканзасе в семье консерваторов — лукавый иконоборец правого крыла, из спортивного интереса больше всего любил обучать глупым фокусам псов Левацкого Божества. Впервые он печально прославился, когда корреспондент гарвардского «Кримсона»[174] обвинил его в «агрессии символов», поскольку он вывесил из окна своей комнаты в общежитии военный флаг Конфедерации. Прогрессивное студенчество быстренько мобилизовалось, дабы выразить негодование и потребовать снять флаг, но были оконфужены, когда в разгар их полуночного бдения проходящий мимо студент-старшекурсник отделения политологии заметил, что у Керригана на самом деле не расистский флаг Конфедерации, а британский «Юнион Джек». Тут как раз оказался фотограф «Нэшнл Ревью» и снял покрасневших и скукожившихся от стыда демонстрантов; корреспондент «Роллинг Стоун» Пи-Джей О'Рурк[175] пару недель спустя тоже присоединился ко всеобщему осмеянию, опубликовав статью под названием «Невежественная элита Пупа Земли: почему студент не отличает пончиков от овсянки». Заподозрив — как-то запоздало, — что их подставили, выступавшие против флага перечитали ту статью в «Кримсоне», которая разожгла в них искру бунта. Подписано было «А.К.».

Одна эта выходка гарантировала Керригану место в самом нижнем кругу Левацкого Ада. Даже если ему там действительно уже грели сковороду, Арчи успешно учился на биохимика и обладал инсайдерской информацией о бизнесе прибыльного генного сплайсинга: дважды на летних каникулах он подрабатывал в «ФеноТехе» — фирме, занимающейся генной инженерией, на которую не так давно подала в суд администрация Бостона за серьезную преступную халатность. И Джоан решила, что он станет прекрасным источником дополнительных сведений — или адвокатом дьявола — для ее исследования. Но в тот день, когда она пошла к нему, коридор был битком набит сердитыми тетками, распевающими «Мы преодолеем».

— В каком богохульстве он повинен теперь? — поинтересовалась Джоан.

— Андреа Дворкин[176], — сказала ей главная запевала. — Керриган накатал жалобу, чтобы помешать ей выступить на следующей неделе перед студентами, и говорят, что он угрожает сделать то же самое, если в декабре захочет приехать Элис Уокер[177].

— А что за жалоба? Как он может помешать кому-то выступать в университете?

— Потому что в прошлый четверг на закрытом совещании Исполнительного студенческого совета узаконили новое Предписание по чуткости при ведении дебатов, — вступил второй голос, — которое запрещает студенческим организациям принимать докладчиков, чье присутствие может породить ощутимую атмосферу неприязни по отношению к какой-либо расе или полу, людям с особой физиологией и сексуальной ориентацией или любой другой притесняемой категории.

— Керриган, — сказала третья певица, — заявляет, что появление Дворкин гарантирует недружелюбную атмосферу для белых мужчин-гетеросексуалов.

— А что за гений вообще придумал это Предписание по чуткости? — спросила Джоан.

— Я, — ответила запевала. — Это важный шаг в развитии прогрессивного общества, но выпад Керригана — диверсия по отношению к предназначению Предписания.

— Ну что ж, — ответила Джоан, — каковы бы там ни были намерения, если вы этот ужас предписали, то, говоря строго, поступок Керригана правомерен. Андреа Дворкин и правда создает атмосферу неприязни по отношению к белым мужчинам-гетеросексуалам; отчасти именно поэтому она так интересна. Но, разумеется, если какой-нибудь мужчина прочитает ее эссе о зашивании пенисов как акте самосуда, у него может сложиться иное представление…

— Но первоначальной целью Предписания было защитить толерантность, поддержав студентов из притесняемых групп. Белых мужчин не притесняют.

— Но если сделать их единственной группой, которой нельзя сопротивляться вражеским нападкам, то они как раз и остаются притесненными.

— Слушай, — сказала запевала, — ты, похоже, просто не понимаешь. Если любая группа сможет запретить любое выступление, увидев в нем угрозу, даже когда выступающий прав, то вскоре вообще никаких выступлений не будет. Такая неразборчивость сводит смысл Предписания на нет.

— Может, даже придется его аннулировать, — сказала вторая девушка.

— Кстати, — добавила третья, ткнув ногтем с острым маникюром в выпуклый прямоугольник в заднем кармане штанов Джоан, — даже и не думай тут закурить. Это антиобщественное поведение, и мы подобного не потерпим.

Джоан, которая обычно воспринимала атмосферу неприязни как желанный вызов, расценила последнюю реплику как приглашение на танец, а поскольку морализаторство уверенной в собственной правоте певички напоминало Джоан саму Джоан, это лишь разожгло огонь. Но тонкость подхода Арчи Керригана была заразительна, так что Джоан не стала обнажать собственную идеологию и вступать в словесную поножовщину, а удалилась с сигаретами к ближайшему телефону-автомату и позвонила своему приятелю-еретику из Гарвардского «Кримсона». Она сказала ему, что в Кирклэнд-Холле собралось несколько женщин, которые желают донести свое мнение до как можно более широкой аудитории; сотрудник «Кримсона» пообещал немедленно прислать кого-нибудь с диктофоном. Тем временем Джоан, позаимствовав у Эллен Левенгук веревку, а у Лексы стратегию, проскользнула мимо кордебалета, спустившись по наружной стене общежития.

Ее ожидала радость вуайериста: Арчи Керриган заперся у себя в комнате в предвкушении длительной осады. Он уселся поудобнее, настроив терморегулятор на жару, как в Арканзасе, и разделся до майки (белая, без рукавов) и широких трусов (в полоску, цветов Британской Конфедерации). Именно в таком полуголом виде он подошел к окну, когда в него постучали. Похоже, он не удивился, увидев, что на подоконнике у него сидит женщина; Арчи поднял раму и пригласил Джоан выпить чаю.

— Надеюсь, ты не против немного попотеть, — сказал он, повернув терморегулятор еще на одно деление. Джоан против не была; а учитывая ее склонность к философски необоснованным романам, следующий ее шаг предугадать было несложно, но переспали они, лишь когда она пришла во второй раз.

После этого Джоан протянула руку, чтобы взять со столика пепельницу, но наткнулась на книгу. «Атлант расправил плечи» в мягкой обложке.