Лео Кесслер - Форсированный марш

• Название: Форсированный марш
• Автор: Лео Кесслер
• Издательство: Вече
• Жанр: О войне
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-3711-3

Летом 1942 года после тяжелейших боев под Москвой воюющий в составе знаменитой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» штурмовой батальон «Вотан» отправляется для переформирования на территорию оккупированной Франции. Неожиданно командир батальона, оберштурмбаннфюрер Гейер, получает срочный приказ выдвинуться к проливу Ла-Манш, в район городка Дьепп. По данным абвера, британцы готовят в этом районе высадку крупного десанта. Что это — попытка открыть второй фронт или просто провокация? В любом случае, бойцы «Вотана» готовы к действию…

«Форсированный марш» — еще один роман из серии книг популярного британского писателя Чарльза Уайтинга (псевдоним Лео Кесслер) о похождениях штурмовиков батальона «Вотан».

---

Людям полковника Макдональда не требовалось лишний раз напоминать о том, что они должны действовать предельно быстро. Они практически мгновенно развернули огромную пушку в направлении германского танка. Дистанция до него составляла ровно двести метров. Сам танк быстро приближался к их орудийной башне, а его орудие было нацелено прямо на них.

Кертис запрыгнул в кресло стрелка-артиллериста. Он даже не стал наводить пушку на цель с помощью приборов — расстояние до вражеского танка составляло уже не более ста пятидесяти метров, и по нему можно было бить прямой наводкой. Кертис выстрелил. Грохот заполнил всю орудийную башню. Стиснутое толстым бетоном пространство заволокло желтоватыми пороховыми газами. Лэрд Аберноки и Дерта, чьи легкие мгновенно наполнились этой удушающей смесью, кашляя, бросился к ближайшей стрелковой прорези-бойнице, чтобы отдышаться.

На том месте, где мгновение назад находился немецкий танк, зияла обуглившаяся дыра, края которой дымились. Еще дальше в воздух поднимался густой столб белого дыма.

— Мы попали в него? — возбужденно воскликнул молодой моряк, бросаясь к полковнику Макдональду. Недавний страх на лице лейтенанта сменился азартом боя.

Лэрд Аберноки и Дерта усталым жестом потер воспаленные красные глаза.

— Я не знаю точно, парень, но похоже, что да.

Он повернулся к своим парням:

— Слушайте меня, парни! Похоже, нас пронесло. Но теперь не сводите глаз с этого места — я не хочу, чтобы оттуда на нас снова нагрянула беда. Кертис и Мензис, я обращаюсь прежде всего к вам! Потому что вы все должны понимать: если фрицы подберутся к нам так близко, что мы не сможем стрелять по ним из этого дальнобойного орудия, если они окажутся в «мертвой зоне» прямо перед башней, то смогут взять нас практически голыми руками. Тогда они в клочья разнесут нас. Так что смотрите в оба и не сводите глаз с поля боя!

* * *

— Д-дьявол, — каким-то чужим, заметно дрожащим голосом проговорил Матц. — Никогда, черт побери, не проделывай больше со мной ничего подобного, Шульце, а не то, клянусь самим Сатаной, я сорву у тебя с шеи ту жестянку[43], которая незаслуженно болтается на ней, и засуну тебе ее прямо в задницу — причем еще и проверну так, чтобы ты взвыл от боли!

Он яростно двинул рычагом передач, еще больше увеличивая и без того огромную скорость танка, и Pz-IV, безумно подпрыгивая на кочках и ухабах, с неистовой быстротой помчался вперед — так, словно за ним по пятам гнался сам дьявол.

Шульце потряс головой и попробовал прочистить уши. Он едва ли сумел расслышать хоть слово из того, что только что сказал ему Матц. В ушах экс-докера по-прежнему страшно звенело от неистового грохота снаряда, который промчался у них прямо над головой и разорвался в каких-то метрах от танка. У сидевшего рядом с ним молодого штурманна-стрелка, который так и забыл закрыть рот после взрыва, из носа и ушей текла кровь.

Чуть-чуть придя в себя, шарфюрер осторожно высунулся из танковой башни и попытался определить их местоположение в густом облаке белого дыма, который окружал Pz-IV, подобно налетавшему с моря туману, столь характерному для Гамбурга — родного города Шульце.

— Ну что там творится? — услышал он в наушниках вопрос Матца.

— Не приставай ко мне, кусок обезьяньего помета! — огрызнулся шарфюрер. — Просто держи свою ногу на педали газа и готовься промчаться до башни так быстро, как только сможешь!

— Да понял я, понял… — бросил Матц. Танк тронулся с места и, быстро набирая скорость, двинулся вперед.

— Смотрите, господин шарфюрер! — с тревогой воскликнул молодой баварец.

— Что случилось?… О, проклятье! Мы выходим из дымовой завесы! — простонал Шульце.

Неожиданный порыв ветра, налетевший со стороны моря, рассеял дымовую завесу справа от них. И теперь они на скорости тридцать километров в час влетали прямо в этот прогал.

— Осторожнее, Матц! — крикнул Шульце.

Одноногий роттенфюрер уже заметил опасность. Он что есть силы заблокировал левую гусеницу, поворачивая танк влево, — но было уже поздно. Они уже вырвались на открытое пространство. Pz-IV был виден как на ладони в лучах августовского солнца, неожиданно залившего своим светом вершину прибрежного утеса.

— Мамочка… — выдохнул Шульце, ни к кому конкретно не обращаясь и с ужасом глядя на огромное башенное орудие, которое принялось разворачиваться в их сторону. — Все, кажется, это конец…

* * *

— Во имя Иисуса милосердного, поверните же это проклятое орудие! — истерически орал лэрд Аберноки и Дерта на Кертиса и Мензиса, которые возились с артиллерийским орудием. — А вы, все остальные, — не стойте неподвижно, как идиоты, а помогите им. Да живее, живее!

Кертис запрыгнул в кресло наводчика, предоставив поворачивать орудие другим.

— Все, готово! — крикнул Мензис.

Кертис приник к окуляру прицела. Немецкий танк оказался точно в перекрестье прицела.

— Сейчас я выстрелю, — выпалил он, хватаясь за рукоятку «огонь».

Он прекрасно понимал, что уже в следующую секунду немецкий танк окажется в «мертвой зоне», недосягаемой для их орудия.

— Да стреляй же, ради Бога! — выкрикнул полковник Макдональд. Он был весь в поту. — Стреляй!

Кертис произвел выстрел. Орудийная башня вновь наполнилась грохотом выстрела и едким запахом сгоревшего пороха. Лэрд Аберноки и Дерта инстинктивно зажмурил глаза. Когда мгновение спустя он открыл их, то увидел тяжелую болванку снаряда, уносящегося прямо в открытое море, и зад немецкого танка, беспрепятственно въезжающего в «мертвую зону».

* * *

Когда Pz-IV остановился в пятидесяти метрах позади замолчавшей орудийной башни, Шульце лично взялся за рычаги управления танковой пушкой.

— Следи внимательно за моей работой, сопляк, — наставительно обратился он к штурманну, сидевшему рядом с ним. — Сейчас ты увидишь, как берется за дело настоящий специалист. Чтобы сделать ту работу, за которую я собираюсь взяться, надо обращаться с танковым орудием точно так же, как обращаются с девственницей — хотя, боюсь, ты так никогда и не узнаешь, как именно это делается. — Он хмыкнул. — Короче говоря, с ней надо обращаться мягко, нежно, аккуратно, стараясь ни в коем случае не сделать ей больно — и в то же время надо проявлять достаточно хитроумия, чтобы заставить ее в конце концов лечь на спину и раскрыть перед тобой свои жемчужные врата. Точно так же мы заставим и засевших в той башне англичан быстренько распахнуть тяжелые железобетонные двери, за которыми они укрылись, и сдаться нам. — Шарфюрер ласково погладил танковое орудие.

— Ради Бога, Шульце, — жалобным голосом отозвался снизу Матц, — я не смогу выбраться из водительского сиденья, если ты будешь продолжать разглагольствовать в том же духе, — член будет мешать. Что, черт побери, происходит? Такое впечатление, что ты разговариваешь о девчонках из борделя Рози-Рози…

Шульце повернул башню танка так, что 75-миллиметровая пушка Pz-IV нацелилась прямо на центр орудийной башни. Сделав глубокий вздох, он закричал во всю мощь своих легких:

— Ну что, томми, долог путь до Типперэри[44]? Так вот и валите по нему!

* * *

Первый выстрел шарфюрера Шульце лишил Кертиса зрения. Он отшатнулся от бойницы, в которую влетели осколки, и осел на пол. Его лицо представляло собой одну сплошную кровоточащую рану.

Извиняющимся тоном он произнес:

— Мне очень жаль, лэрд, но я ничего не вижу. Этот взрыв лишил меня зрения.

А когда в орудийную башню ударил второй танковый снаряд и всю ее внутренность заволокло дымом и пылью, Кертис отполз в угол и попросил не трогать его и не прикасаться к нему. Его приятель Мензис уселся по соседству с ним и принялся нараспев читать псалмы.

Между тем устрашающий обстрел башни не прекращался. Снаряд за снарядом дробил ее стены. Под звуки этой непрерывной канонады молодой флотский лейтенант постепенно сошел с ума. Сначала он просто закрыл лицо руками и принялся тихо и беспрерывно рыдать. Но по мере того как обстрел продолжался, его плач перешел в визг, а затем в душераздирающие крики.

Лэрд Аберноки и Дерта ударил его по лицу, желая привести в чувство, но визг и крики продолжались. Затем глаза лейтенанта закатились, и он принялся кусать свой собственный язык. Изо рта у него побежала кровь.

— Возьмите его и крепко держите! — скомандовал полковник Макдональд.

Пара физически наиболее крепких коммандос схватила лейтенанта. Лэрд Аберноки и Дерта выхватил свой кинжал и, разжав челюсти лейтенанта, сделал так, что кусание языка прекратилось. Правда, лейтенант принялся тут же грызть стальное лезвие. Его тело конвульсивно изогнулось. Но постепенно конвульсии лейтенанта затихли, как и его крики, которые перешли в негромкие рыдания. Теперь из глаз бедолаги непрерывно катились слезы. Макдональд обхватил лейтенанта руками и прижал к себе. И держал его в своих объятиях до тех пор, пока тот, беспрерывно рыдая, не умер на его руках.