Сара Рейн - Темное разделение

• Название: Темное разделение
• Автор: Сара Рейн
• Издательство: Астрель
• Жанр: Триллер
• Год: 2006

Гарри Фитцглену поручают сделать репортаж о талантливой фотохудожнице Симоне Андерсон. Журналист настроен скептически, но встреча с таинственной Симоной ставит перед Гарри ряд интригующих вопросов.

Что стало с сестрой-близнецом Симоны, пропавшей несколько лет назад? И какая связь между ними и близнецами Виолой и Соррел Квинтон, родившимися 1 января 1900 года?

Расследование приводит Гарри в деревушку на границе с Уэльсом и к зловещим руинам особняка Мортмэйн. История Мортмэйна завлекает Гарри в сети тайн прошлого, каждая из которых оказывается еще более неожиданной — и пугающей, — чем предыдущая…

---

— Может быть, ты тоже почитаешь что-нибудь из этого? — заговорила она. — Очень обнадеживает. Большинство из этих близнецов прожили очень интересную жизнь, несмотря на свою необычность. Ведь операции по разделению стали делать сравнительно недавно, так что большинство из них всю жизнь прожили сращенными. Вот, например, девочки-близняшки, они снимались в американских фильмах в двадцатых годах, Дэйзи и Вайолет Хилтон. Их еще в детстве забрали в шоу уродов, и они всякого натерпелись, пока не сбежали оттуда. Или Ченг и Энг Бункер, самые знаменитые. Настоящие сиамские близнецы. Они женились на двух сестрах, и у каждого были дети. А в двадцатом веке были девицы Бидденден. Они родились в богатой семье и прославились своими добрыми делами, их до сих пор изображают на коробках с пирожными…

Но Джо не хотел слышать про девиц Бидденден, про Дэйзи и Вайолет Хилтон или каких-то других сращенных близнецов. Он считал, что Мелиссе не следует все это читать, странно, что этот Бреннан ее поощряет. Как раз вчера мама сказала…

— Но ведь это значит, что наши близнецы, они… ну, не уроды, понимаешь? — перебила его Мел, не желавшая знать, что сказала мама Джо. — Это просто каприз природы, и, если их смогут разделить, они не будут калеками…

Неожиданная ярость исказила лицо Джо. Впрочем, он быстро взял себя в руки и только заметил, что Мел в последнее время стала довольно эксцентричной, вот уж действительно, капризы природы!

Как только Мел произнесла слово калеки, она сразу поняла, что совершила ошибку. Но сказанного не воротишь, и это слово встало между ними, отравляя все, о чем они говорили. Теперь эта мысль останется где-то глубоко внутри и заставит снова и снова задавать себе вопрос: виновата ли она в том, что все так вышло с ее девочками. Или может быть, в этом виноват Джо…

Думай о чем угодно, но никогда больше не произноси слова уроды и калеки, когда говоришь о своих детях.

Из дневника Шарлотты Квинтон

1 января 1900 г.

Не ожидала, что от хлороформа мне будет настолько плохо. Он так его хвалил: никакой боли, миссис Квинтон, это вам очень поможет, но забыл сказать, что меня будет так мучительно тошнить весь следующий день.

Так странно думать о том, что близнецы наконец родились. Я их пока что не видела, но доктор Остин сказал, что это две девочки. Эдвард будет не в восторге, он хотел сыновей, но я очень рада. Я очень хотела дочек, скорей бы увидеть их.

2 января: 10 утра

О господи, о господи, меня руки не слушаются. Доктор Остин сказал, что девочки приросли друг к другу — они сросшиеся. Они растут друг из друга, как какие-то монстры в цирке. Вот почему их не принесли мне, когда я пришла в себя после ужасного хлороформа.

Я спросила, когда я смогу увидеть их, и доктор Остин так удивился, словно не ожидал от меня такого вопроса. Он немного помялся и наконец сказал: ну, небольшое посещение, наверное, не повредит, давайте после обеда, только сначала вздремните.

Я не хочу спать и обедать тоже не хочу. Но спорить с доктором Остином я не решилась, вдруг он вообще запретит мне видеть моих дочек; не знаю, может ли доктор такое сделать, но боюсь, чтобы он не сговорился о чем-то у меня за спиной с моим мужем Эдвардом.

Эдвард. Мой муж. Эти слова совершенно не звучат вместе.

Он еще не навещал меня, но прислал цветы — красные и белые гвоздики. Очень дорогие и яркие, ведь он хочет, чтобы все медсестры сказали: ах, какая красота! Какой внимательный муж! Интересно, Эдвард знает, что букет из красных и белых цветов предвещает смерть?

Почти двенадцать. Еще два часа.

2 января: 13.30

Я слышу в коридоре голос д-ра Остина и грохот кресла на колесиках, которое везут для меня. Глупо, но мне кажется, что его колеса стучат, как биение двух сердец, навсегда связанных друг с другом…

Глава 6

Единственное, что нарушало тишину операционной, — это ритмичные гудки, отмечавшие биение пульса. Пахло апельсинами — на столе стоял стакан с соком для доктора Бреннана.

— Итак, — заговорил анестезиолог, — леди предпочла общую анестезию?

— У нее не было выбора. Розамунда, ты не могла бы немного наклонить лампу…

— Извините, мистер Бреннан, — засуетилась молоденькая сестра. — Так лучше?

— Да. Минуточку, выпускаем околоплодные воды… Еще тампоны, пожалуйста… И отсос… Да, вот так. Ну что, все готовы? Начинаем. Инкубатор готов?

— Да, — отозвался педиатр.

— Итак, нежно и ласково, как шелест листьев летней ночью… — Его руки двигались осторожно, но уверенно.

— О боже! — воскликнула медсестра, всплеснув руками.

— Торакопаги, — вполголоса проговорил анестезиолог.

— Да. Но мы это уже знали. — Мартин передал педиатру два крохотных создания. — Между прочим, бывают вещи и похуже. Вы видели когда-нибудь ребенка с пупочной грыжей, Роз? Если бы видели, вы бы сейчас благодарили Бога за то, что у этих двоих все органы находятся внутри тела, а не снаружи. Освобождаю плаценту… — На несколько минут снова воцарилась тишина. — Ну вот, отлично. Можно закрывать матку. Как девочки?

— Все еще слегка синеватые, — ответил педиатр, склоняясь над инкубатором. — Сердцебиение нормальное, вес неплохой. Пять килограммов двести граммов вместе — скорее всего, не поровну, но точно сказать нельзя.

— Уже дышат?

— У той, что поменьше, — небольшая тахикардия, ей пока требуется помощь. Вторая в порядке, уже приобретает нормальный цвет. Но, как вы сказали, доктор Бреннан, они обе выглядят куда лучше, чем можно было ожидать.

Мартин выпрямился и вдруг почувствовал, как ноют мышцы спины и шеи. Он потянулся за апельсиновым соком, его вторая рука по-прежнему оставалась внутри бесчувственного тела Мел.

Негодующий вопль огласил операционную, и врачи переглянулись, улыбаясь.

— Ну вот, — сказал педиатр. — Это та, что сильнее.

— Ее зовут Симона, — сказал Мартин. — А вторую — Соня.

Первое, что увидела Мел, вернувшись из бархатной темноты анестезии, была высокая ваза на тонкой ножке на столике у кровати, а в ней — полураскрывшаяся роза бледно-кремового цвета. Очень мило. Мел слабо улыбнулась. Конечно, Джо всегда старается соблюдать условности, но на него это не похоже. Возможно, я была к нему несправедлива, и в нем все-таки есть немного романтичности. Мел перевернула карточку, прикрепленную к вазе, и увидела наклонный почерк Мартина Бреннана.

«Простите, что пока не могу угостить Вас джином с тоником, и надеюсь, что это хоть немного Вас обрадует. Обещаю — на восемнадцатилетии Симоны и Сони мы вместе выпьем по двойному коктейлю».

Мел откинулась на подушку, задумавшись. Интересно, когда ей позволят увидеть детей? В палату зашла медсестра с огромной корзиной темно-красных гвоздик.

— Великолепные, правда? — улыбнулась она. — Это от вашего мужа, миссис Андерсон.

— Правда? Никогда бы не подумала, — сказала Мел.

Сначала Джо Андерсон обрадовался, узнав, что Мел ожидает двойню, и, хотя он мечтал о сыне, две красивые дочки тоже хорошо вписывались в образ его блестящего будущего. Он уже представил себе абзацы в прессе: «М-р Джозеф Андерсон, недавно избранный член парламента, отпраздновал свое избрание в кругу семьи…» Это было не так уж фантастично, ведь практически решено, что его выберут кандидатом на следующих дополнительных выборах.

А потом, если все пойдет хорошо, писать будут все больше. «Джозеф Андерсон сопровождал своих дочерей на частном приеме у…», «М-р Андерсон вместе с дочерьми-близнецами провел прием в честь принца Уэльского в своем избирательном округе…»

Им понадобится большой дом, но после избрания им все равно пришлось бы переезжать. Какой-нибудь старинный особняк, возможно, восемнадцатого века. Большой сад и бархатные лужайки для близнецов и их друзей. Маленький теннисный корт и конюшня для пони. Для двух пони. «Джо Андерсон, чье назначение в состав кабинета министров ожидается во время его грядущей смены, присутствовал в это воскресенье на местном ипподроме вместе со своими дочерьми-близнецами».

А сейчас все эти сладкие мечты потеряли смысл. Жизнь сыграла с ним слишком жестокую шутку.

Или нет? Может быть, это еще не конец? Может быть, и эту трагедию можно обратить себе на пользу? Он задумался. Конечно, когда близнецы переживут операцию по разделению, все симпатии определенно будут на его стороне, но и сейчас, пока они еще не разделены, из этого можно извлечь немало выгоды. Он будет горячо рассуждать об этической стороне разделения и о своих религиозных убеждениях, беспокоиться по поводу риска, которому приходится подвергать детей. Избирателям это понравится.

Может быть, стоит связаться с парочкой детских благотворительных организаций. «М-р Джозеф Андерсон, переживший глубокую личную трагедию, без устали трудится на благо детских благотворительных фондов…». А вот это уже хорошая идея. Скромное упоминание о собственном несчастье, которое привело его в эти сферы, и репутация готова. «Джозеф Андерсон на фоне Букингемского дворца, награжденный орденом Британской империи за заботу о детях…». Надо будет спросить в совете насчет подходящих благотворительных заведений. Если собираешься сделать доброе дело, будь уверен, что оно не останется незамеченным.