Сергей Мельгунов - "Красный террор" в Россiи 1918 - 1923

• Название: "Красный террор" в Россiи 1918 - 1923
• Автор: Сергей Мельгунов
• Жанр: История
• Год: 1924

Книга крупнейшего историка революции и Гражданской войны С. П. Мельгунова «Красный террор в России» является документальным свидетельством злодеяний большевиков, совершенных под лозунгом борьбы с классовыми врагами в первые годы после октябрьского переворота. Она основана на свидетельских показаниях, собранных историком из разных источников, но в первую очередь из печатных органов самой ВЧК («Еженедельник ВЧК», журнал «Красный террор»), еще до его высылки из СССР.

Орфография и пунктуация оригинала.

С. П. Мельгунов. «Красный террор» в России. 1918–1923. Издательство «Ватага». Берлин. 1924. Изд. 2-ое дополненное.

---

И «подвинули» еще неслыханными массовыми разстрeлами. Не только разстрeливали, но и десятками зарубали шашками. Были случаи, когда убивали даже в присутствiи родственников.

«Война продолжится, пока в Красном Крыму останется хоть один бeлый офицер», так гласили телеграммы замeстителя Троцкаго в Реввоенсовeтe Склянскаго.

Крымская рeзня 1920–1921 г. вызвала даже особую ревизiю со стороны ВЦИК-а. Были допрошены коменданты городов и по свидeтельству корреспондента «Руль»[118] всe они в оправданiе предъявляли телеграмму Бэла Куна и его секретаря «Землячки» (Самойлова, получившая в мартe 1921 г. за «особые труды» орден краснаго знамени),[119] с приказанiем немедленно разстрeлять всeх зарегистрированных офицеров и военных чиновников.

Итак, разстрeлы первоначально происходили по регистрацiонным спискам. Очередь при регистрацiи — разсказывает очевидец А. В. Осокин, приславшiй свои показанiя в лозаннскiй суд[120] — была в «тысячи человeк». «Каждый спeшил подойти первым к… могилe…»

«Мeсяцами шла бойня. Смертоносное таканье пулемета слышалось каждую ночь до утра…

Первая же ночь разстрeлов в Крыму дала тысячи жертв: в Симферополe 1800 чел.,[121] Феодосiи 420, Керчи 1300 и т. д.

Неудобство оперировать такими укомплектованными батальонами сказалось сразу. Как ни мутнeл разсудок, у нeкоторых осталось достаточно воли, чтобы бeжать. Поэтому на будущее назначены были меньшiя партiи и в двe смeны за ночь. Для Феодосiи 60 человeк, в ночь — 120. Населенiе ближайших к мeсту разстрeла домов выселилось: не могло вынести ужаса пытки. Да и опасно — недобитые подползали к домам и стонали о помощи. За сокрытiе сердобольные поплатились головой.

Разстрeливаемых бросали в старые Генуэзскiе колодцы. Когда же они были заполнены, выводили днем партiю приговоренных, яко-бы для отправленiя в копи, засвeтло заставляли рыть общiя могилы, запирали часа на два в сарай, раздeвали до крестика и с наступленiем темноты разстрeливали.

Складывали рядами. На разстрeленных через минуту ложился новый ряд живых „под равненiе“ и так продолжалось, пока яма не наполнялась до краев. Еще утром приканчивали нeкоторых разможживанiем головы камнями.

Сколько похоронено полуживых!..

В Керчи устраивали „десант на Кубань“: вывозили в море и топили.

Обезумeвших жен и матерей гнали нагайками и иногда разстрeливали. За „Еврейским кладбищем“ в Симферополe можно было видeть разстрeленных женщин с грудными младенцами.

В Ялтe, Севастополe выносили на носилках из лазарета и разстрeливали. И не только офицеров — солдат, врачей, сестер милосердiя, учителей, инженеров, священников, крестьян и т. д.

Когда первые запасы обреченных стали приходить к концу, началось пополненiе из деревень, хотя там расправа часто происходила на мeстe. В городах были организованы облавы. Напр. в Симферополe в результатe облавы 19-20-го декабря оказалось задержанными 12.000 человeк.

Когда горячка прошла, начали вылавливать по анкетам. Писать их приходилось цeлыми десятками в мeсяц, не только служащим, всему населенiю от 16 лeт. Иногда анкеты состоят из 40–50 вопросов. Каждый год вашей жизни освeщался самыми детальными вопросами. Обращалось вниманiе на происхожденiе (бывш. сословiе), имущественное положенiе не только опрашиваемаго, но его отца, дeда, дядей и теток. Отношенiе к красному террору, к союзникам, к Польшe, к миру с Польшей, сочувствуете ли вы Врангелю, почему не уeхали с ним и т. д., на все нужно было отвeтить.

Через двe недeли каждый обязывался придти в Че-Ка, гдe еще раз допрашивался слeдователями, старавшимися сбить нечаянными и безсмысленными вопросами и по выдержанiи искуса получал на руки завeренную копiю анкеты.

За точность свeдeнiй каждый ручался своей головой».

Тeх, кому сохранили жизнь, отправляли затeм в концентрацiонные лагеря сeвера, гдe многiе нашли свою могилу. Тот, кто бeжал, навлекал месть на оставшихся. Напр., за бeгство шести офицеров из лагеря на ст. Владиславлево было разстрeлено 38 заключенных.[122]

В Керчи регистрацiя коснулась всего населенiя. Город был окружен кольцом патрулей. Ч. К. предписала населенiю запастись на три дня продовольствiем и не покидать в теченiе этого времени жилищ под страхом смертной казни. На основанiи произведенной анкеты жители были раздeлены на три категорiи, при чем «активно боровшихся» и потому разстрeленных оказалось по сообщенiю керченских «Извeстiй» 860 человeк. Однако жители города утверждали, что эта цифра прiуменьшена вдвое.[123] Наибольшiе разстрeлы происходили в Севастополe и Балаклавe, гдe Ч. К. разстрeляла, если вeрить очевидцам, до 29 тыс. человeк.[124] В Севастополe большевики разстрeляли, между прочим, свыше 500 портовых рабочих, содeйствовавших погрузкe на суда войск ген. Врангеля.[125]28-го ноября уже появляется в «Извeст. времен. севаст. ревкома» первый список разстрeленных — их 1634 человeка, из них 278 женщин; 30-го ноября публикуется второй список в 1202 человeка, из коих 88 женщин.[126] Считается, что в одном Севастополe за первую недeлю большевики разстрeляли болeе 8000 человeк.[127]

В Севастополe не только разстрeливали, но и вeшали; вeшали даже не десятками, а сотнями. Лица, вырвавшiяся из Крыма, случайные иностранцы и др. разсказывают потрясающiя картины звeрств на столбцах «Послeдн. Нов.», «Общаго Дeла» и «Руля». Как ни субъективны показанiя очевидцев, им нельзя не вeрить. Нахимовскiй проспект увeшан трупами — разсказывают корреспонденты «Руля»:[128]«Нахимовскiй проспект увeшан трупами офицеров, солдат и гражданских лиц, арестованных на улицe и тут же на-спeх казненных без суда. Город вымер, населенiе прячется в погребах, на чердаках. Всe заборы, стeны домов, телеграфные и телефонные столбы, витрины магазинов, вывeски — оклеены плакатами „смерть предателям“ — пишут „Общему Дeлу“».[129] «Офицеров вeшали — добавляет другой очевидец[130] — обязательно в формe с погонами. Невоенные большею частью болтались полураздeтыми». На улицах вeшали «для назиданiя». «Были использованы всe столбы, деревья и даже памятники… Историческiй бульвар весь разукрасился качающимися в воздухe трупами. Та же участь постигла Нахимовскiй проспект, Екатерининскую и Большую Морскую улицу и Приморскiй „бульвар“». Приказом коменданта Бемера (германскаго лейтенанта во время окупацiи Крыма) гражданское населенiе лишено права жаловаться на исполнителей совeтской власти, «так как оно содeйствовало бeлогвардейцам». Дeйствительно то были «дикiя расправы». Разстрeливали больных и раненых в лазаретах (в Алупкe, напр., в земских санаторiях 272), врачей и служащих Краснаго Креста, сестер милосердiя (зарегистрирован факт единовременнаго разстрeла 17 сестер), земских дeятелей, журналистов и пр. и пр. Тогда же разстрeлены нар. соцiалист — А. П. Лурье — только за то, что он был редактором «Южных Вeдомостей» и секретарь Плеханова с.-д. Любимов. И сколько таких, не стоявших даже в рядах активно боровшихся!

По истинe синодики эти, по примeру Грознаго, слeдовало бы дополнять: «и многая многих, имена коих ты, Господи, вeси»… «Число жертв — свидeтельствует корреспондент с.-р. „Воля Россiи“[131] — за одну ночь доходило до нeскольких тысяч человeк»…

1921 г.

Террор в Крыму продолжается.

«К iюлю 1921 г. по тюрьмам Крыма сидeло свыше 500 заложников за связь с „зелеными“», — пишет в своих показанiях по дeлу Конради А. В. Осокин. Многiе были разстрeлены, в том числe 12–13 женщин (в Евпаторiи — 3 в апрeлe; в Симферополe — 5 в ночь на 25 марта по ст. стилю; в Карасубазарe — 1, и в Севастополe — 3 или 4 в апрeлe), главная вина которых состояла в том, что онe имeли родственников в горах, или подали хлeба проходившим в лeс, часто и не подозрeвая, что онe имeют дeло с бeглецами, принимая их за красноармейцев.

«В довершенiе цeлым селам был предложен ультиматум: „если не вернете ушедших в горы, то будете спалены“». (Деревни Демерджи, Шумы, Корбек, Саблы и др.). Но ультиматум не был приведен в исполненiе, так как зеленые в свою очередь заявляли, что в случаe исполненiя угрозы, они вырeжут всeх коммунистов и их семьи, не только в деревнях, но и в таких городах, как Алушта, Симеиз, Судак.

«Система заложничества имeла кровавые результаты в зиму 1921-22 гг. в сeверных уeздах Таврiи и Екатеринославщины, во время так называемаго „разоруженiя деревни“. На села (напр., Троицкое, Богдановка, Мелитополь) налагалось опредeленное количество оружiя, которое они должны были сдать в теченiе суток. Количество, значительно превышавшее наличiе. Бралось человeк 10–15 заложников. Конечно, деревня не могла выполнить, и заложники разстрeливались».

В Феодосiи раскрыта база «зеленых» — разстрeлено 3 гимназиста и 4 гимназистки в возрастe 15–16 лeт. По другому дeлу «зеленых» разстрeлено 22 (пр. — доц. Пушкарев, Боженко и др.) в Симферополь.

В связи с зелеными и без связи с ними раскрываются все новые и новые «заговоры» с кровавыми эпилогами, о которых сообщает «Крымроста». Террор широко захватывает и татарскiе элементы населенiя, напр., в августe разстрeлено нeсколько десятков мусульман за «устройство контр-революцiоннаго собранiя в мечети».[132]