Елена Грушко - Венки Обимура

• Название: Венки Обимура
• Автор: Елена Грушко
• Издательство: Издательство Татарского обкома КПСС
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990
• ISBN: 5-235-01580-0

---

— Давно она здесь поселилась?

— Год тому. С прошлого Купалы.

Егор вскочил. Сам не понимая почему, он чувствовал: должен увидеть эту Ульяну! Она такая же, сказал Леший. Что это значит? Может быть, ей что-то известно о его прошлом, которого он не может вспомнить?

— Веди меня к ней! — велел Егор, но Леший не слушал.

Темный ком упал с небес, замер в траве. Это филин! Лежит, крылья раскинул, словно неживой, глаза пленочной затянуло.

Леший встревоженно гукнул, по-лесному вопрошая приятеля. Филин вспорхнул, сел на ветку, залился жалобным уханьем, словно причет завел.

Егор содрогнулся неизвестно отчего. А Леший обхватил косматую голову и рухнул, завывая да всхлипывая.

Заря вставала мутная да смутная, нерадостным был рассвет после волшебной Купальской ночи, и догадался Егор, что случилась беда…

Леший вскочил, свистнул пронзительно, и близкий дуб нагнул до самой земли ветви свои. Деревья уже не могли пуститься бегом — кончились ночные чары. Но они торопливо передавали, вернее, швыряли Егора и Лешего с ветки на ветку, будто с рук на руки. Свистел ветер, скрипели деревья, молча летел над ними филин, неслась в вышине стая огромных, потревоженных туч.

Егор и опомниться не успел, как уже стоял подле избушки Михайлы. Да только избушки не было на поляне. Груда тлеющих углей — вот и все, что от нее осталось. От колдуна же не осталось ничего, даже ножа в пне осиновом…

Взревел Леший дико, а Егор… он глядел в тусклые перебежки огоньков, но не видел их.

Что-то иное, иное…

Огромное деревянное строение на холме над светлой рекою. Кресты вознеслись в небо. А неподалеку лихо разворачивается упряжка лошадей, которая влечет за собою орудие.

Человек в непонятной, непривычной одежде властно рубит ладонью воздух:

— Заряжай! Наводи! Целься…

О, да ведь его уже видел Егор! Подвал. Каменная крошка с потолка. Старик, похожий на Михайлу… Видение, которое посетило его в избушке колдуна!

Засуетился вокруг оружия другой незнакомец, то хватаясь за ствол, то торопливо крестясь, но его подбодрил… Ерема — да, преображенный Ерема.

— По оплоту поповщины и контрреволюции…

Невнятные слова плыли мимо разума. И не успели еще они отзвучать, как грянуло громом и молнией. И еще! И еще!

Раскололась земля, дрогнуло небо. Рассыпались деревянные стены. Крест, взмывая, рассек облака. И почудилось Егору, что мелькнуло в дыму и пламени скорбное лицо Михайлы.

Померкло видение, рухнул Егор наземь в беспамятстве.

* * *

Спешил навстречу августу июль. Июль — макушка лета! Водица в Обимуре по ночам холодала, дни хоть на крупицу, а начали убывать. Гремели-перекликались громы: не зря июль прозывают грозником. От ударов стрел, коими норовил Илья-пророк поразить всю силу злую, раскалывались каменные горы, струились из них родники и быстрые речки — те, что и в самую студеную пору не замерзают, льду не сдаются: не простые они, а гремячие, сила в них заключена чародейная! Бежали ручьи к Обимуру, вливались в светлые воды его.

Нескоро пришел в себя Егор после гибели колдуна. Где теперь искать приюта? У кого спрашивать совета? Как учиться отличать доброе от злого?..

Леший тоже извелся. Не шатался по лесу, не путал дороги проезжему человеку, не плясал по ночам в обнимку с деревьями. Все больше лежал, уткнув в траву кудлатую голову. Да поскуливал жутко — тосковал. Разве что иногда щекотун из соседнего леса вызывал его на забаву: в загадалки поиграть. Соседа того Егор и не видел никогда. Просто вдруг, с порывом ветра, прилетал издалека трубный глас, словно зов бури:

— На что сыграем? На белок или зайцев?

— На что хошь… — вяло поднимался Леший, протирая опухшие глаза, силясь хоть как-то размыкать тоску.

— Так на белок!

— Ну давай…

И летели от леса к лесу клики, невнятные людскому слуху, подобные шуму разгулявшегося ветра, треску сломанных сучьев, стону вывороченных из земли деревьев:

— Нехожена дорожка посыпана горошком?

— Звезды на небе!

— Угадал. Теперь твой черед.

— Зелена, а не луг, бела, а не снег?

— Чего-о? А, береза!

— Угадал. Теперь ты.

— Молодой был — молодцем глядел, под старость устал — меркнуть стал, новый народился — опять развеселился?

Молчит соседний лес. Не шелохнется ветка, не шумнет травинка, словно тоже разгадку ищут. Наконец несется неохотное:

— Не ведаю!..

— Месяц это!

Лешенька малость оживлялся, когда сосед промашку давал. Загадки сыпались из него, как горох из мешка:

— Два раза родится, один умирает — что такое?

Опять тишина, опять угрюмый вой:

— Не ведаю-у-у!

— Эх ты! Птица это. Первый раз родится — яйцо, второй — птенец. Слушай еще: что без умолку?

Словно волки завывают:

— Не ведаю-у!.. У-у, чертова сила! Твоя взяла!

Довольно хлопает Лешенька в мохнатые ладоши:

— Река это!

Играли до трех раз. И вот вслед за последним проигрышем шел из соседнего леса сильный-пресильный ветер: неслась по зеленым веткам рыже-серая пушистая метель. Это перелетала к новому хозяину проигранная беличья стая. Чудилось, осень настала посреди лета, когда рассаживались белки над Лешенькой, с надеждой сверкая бусинками глаз: не приведется ли обратно?..

А что, и приводилось, если приятель Егора проигрывал. Надоедало белок гонять — играли на зайцев, лисиц, сорок. Катились из леса в лес десятки сердитых клубков — выигранных ежей…

А сквозь ветви прорывалось:

— За лесом жеребята ржут, а домой не идут?

— Волки-и!..

Слушал, слушал Егор переклички леших и как-то раз почуял, что, коль еще поживет здесь, шерстью или мохом порастет и тоже начнет орать во весь голос загадки, которых запомнил изрядно. Но что делать, как быть, куда податься? Ломал, ломал Егор голову, и вновь пришла ему на память Ульяна, живущая у истока Обимура… Только дорогу к ней спросить у Лешего отчего-то было боязно. Но однажды Егор сообразил: а зачем спрашивать?! Известно ведь: у истока она живет. Ступай против течения Обимура — и отыщешь!

Наутро, едва забрезжило меж сосен, он выбрался из-под выворотня, где прикорнул рядом с Лешим, и, таясь, шагнул было туда, где тихо дышал туманный Обимур, как вдруг…

Слабый предрассветный луч, коснувшись его лица, сделался ярок и жгуч. Ослепительная синева заволокла поляну. И голос… голос на неземном наречии, которое, однако же, сразу узнал Егор, коснулся его слуха:

— Привет тебе, Изгнанник!

Егор молчал, боясь поднять глаза. Он разом все вспомнил, и эта память обессилила его. Радость? Нет, ярость: почему, ну почему к нему не приходили столько времени! Он невольно издал короткое рычание, и луч сгустился:

— Советую тебе быть почтительнее с Куратором!

— Привет тебе, Куратор, — ответил Егор, унимая дрожь голоса.

— Ну, так-то лучше! — послышался добродушный смешок. — В отличие от наших соплеменников, в особенности — от глубокоуважаемого К.Б.О.С. Труги, я жалею тебя, Изгнанник. Пятьсот лет… это, конечно, чересчур. Жестокий приговор! Ведь ты не покушался на жизнь делаварца, ты не выступал против правительства, не нарушал супружеского долга, ты всего лишь…

— Я помню о своем преступлении, — перебил Изгнанник. — Но, ей-богу, как здесь принято выражаться, что за варварское место вы для меня избрали! Какая косность: в первом же межпланетном корабле, вошедшем в зону видимости, воображать врага! Меня просто-напросто сбили с курса, обстреляли!

— Эти земные штучки!.. А вот К.Б.О.С. во всем винит меня. Ты угодил в растревоженные их ракетами провалы во времени и пространстве, я попытался это втолковать в Управлении, но ведь Труга только себя слышит, — ворчал Куратор.

— Эх, — вздохнул Изгнанник, — но ведь теперь мне придется пережить с этой землей огромный период дикого, смутного времени… Дата 7 июля 1988 года будет для меня как свет далекой звезды: ведь в этот день я стану свободен, минет пятьсот лет моей ссылки!

— Где? — спросил Куратор.

— Что где?

— Где минет пятьсот лет?

— На Делаварии, где еще?

— Погоди, — засуетился Куратор. — Пятьсот… по-нашему, по-земному… учесть провал во времени… плюс-минус… Подожди, я запутался. Да еще этот № 2… За пятьсот лет произойдет такое множество событий, сеансов связи… Проклятая работа. Все уйдут, только управленцы… Кураторы, Изгнанники, все эти К.Б.О.С… Превращения, так… Я должен справиться с графиком!

— Справляйся с чем хочешь, но раньше ответь, какими правами я тут обладаю?

— Охотно! — Голос Куратора стал важным. — Право первое: связь со мной. Правда, у тебя нет возможности вызвать меня — на связь выхожу я сам, всегда днем. Постараюсь быть повнимательнее к тебе, но за телом своим следи уж ты сам. Оно постареет вдвое, в таком состоянии и будешь отбывать срок. Тело крепкое, но береги от внешних факторов. Способно под их воздействием деформироваться, может вообще разрушиться. Погибнуть на Земле — что может быть нелепее! Мы, конечно, этого не должны допустить, но… Старайся держаться этой местности: твой организм сбалансирован для такой климатической и природной зоны.