Юлия Вознесенская - Благодарю за любовь

• Название: Благодарю за любовь
• Автор: Юлия Вознесенская
• Жанр: Детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9955-0172-5

Долгожданный новый роман от автора бестселлеров «Мои посмертные приключения», «Жила-была старушка» и «Утоли моя печали»! Новое дело детектива германской полиции графини Апраксиной. Расследование загадочного убийства в среде русской эмиграции, где вращаются миллионеры и политики, богема и мошенники, монахи и аристократы, новые эмигранты и потомки «первой волны».

Кому и зачем понадобилось убивать неудавшегося художника, жиголо и авантюриста? Связана ли эта смерть с его скандальными «амурными» похождениями? И не стало ли преступление жестокой «расплатой за любовь»?

---

— В мой адрес, ты говоришь?

— Ну да. Она сказала: «Возвращайтесь к своему мужу, а я здесь покончу с Виктором сама! Он будет наказан!»

— Так и сказала: «покончу», «будет наказан»?

— Ага, вот именно так и сказа-а-ала! — ехидненько пропела Регина. — Наконец-то тебя хоть что-то встревожило по-настоящему.

— Да ничуть меня это не встревожило. Я просто удивляюсь ее внезапной ревности и злости.

— Чему тут удивляться? Сам же и довел ее до такого состояния, что она готова убить тебя. Она мне сказала, что ты и прежде обманывал ее…

— А, так вы еще и спелись! Уж не Жанна ли подсказала тебе этот драматический жест с венком?

— Каким венком, Вики?

— «Благодарю за любовь!» Очень эффектно.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Вики! — В голосе Регины Виктор услышал неподдельное недоумение и сразу же ему поверил. Он рассказал ей об утренней находке.

— Ах нет, Вики! Я к этому никакого отношения не имею! Да и твоя Жанна скорее всего тоже: она же серьезная и деловая женщина, к чему ей… Ох! — и она замолчала. Виктор так и увидел, как она прикрыла ладошкой рот и вылупила глаза.

— Ну? Чего ты молчишь — выкладывай! — нетерпеливо потребовал он.

— Я просто вспомнила одну вещь, которую сказала твоя бывшая жена.

— И что же такое она сказала?

— Она сказала про тебя: «Он считает, что оказывает женщинам величайшее благодеяние, когда завязывает с ними роман, и очень удивляется, что они, прощаясь, не благодарят его за любовь!»

— Да, миленькие разговоры ведут за моей спиной жена и любовница…

— Так все-таки Жанна — жена, а я — любовница?

— Ну а кто же ты, сама подумай! — И он тут же пожалел о сказанном, потому что в ответ раздались короткие обиженные гудки. Он выждал несколько минут и достал из кармана последнюю пятимарковую монету, опустил ее в прорезь и снова набрал номер Регины. Она сняла трубку.

— Халло-о-у-у?

— Регина, прости, если я тебя обидел, У нас сегодня разговор что-то не получился. Давай пока попрощаемся по-доброму, а завтра я тебе позвоню. Когда тебе будет удобно говорить со мной?

— Ни-ког-да! — торжествуя, ответила Регина.

— Но мы ведь не можем просто так взять и расстаться!

— Можем, Вики, очень даже можем! Я не стану из-за тебя разрушать свою жизнь.

— И это все, что ты хочешь мне сказать?

— Ну, если тебе так хочется, то могу тебе сказать на прощание «Благодарю за любовь!» — и она засмеялась таким злым смехом, что Виктор на этот раз сам повесил трубку. И тут же чертыхнулся: надо было не вешать, а просто слегка ударить по рычагу — тогда бы не провалилась пятимарковая монета, и он мог бы еще кому-нибудь позвонить, Жанне, например.

ГЛАВА 2 ВЕНОК ОТ ЖАННЫ

Еще не остыв от разговора с Региной, Виктор решил немедленно ехать к Жанне, если она сегодня не дежурит на радио: редакторы программ работали иногда и по выходным. Ему хотелось поскорей выложить ей все, что он думает о ее телефонном заговоре и об этой ее выходке с венком. А он-то думал, что это Регина додумалась до такого театрального действа! Ну да куда ей, мещаночке, ее «телевизионного образования» на это не хватило бы. Но вот как умница Жанна могла унизиться до телефонных переговоров с любовницей мужа — вот это было непостижимо, это сердило его и… успокаивало: если с Региной и в самом деле все рухнуло, так ведь получается и кстати, что он не развелся с женой. Надо налаживать отношения с Жанной.

Он прошел по подземному переходу Восточного вокзала и поднялся на платформу. Уже вечерело, час пик миновал, поезда стали ходить реже, и он изрядно продрог на открытой с боков платформе, поджидая свою электричку. Ничего, сейчас он сядет в поезд, доедет до остановки Энгельшалкинг, а там пять минут хода до дома Жанны. Он не станет ничего выяснять, а попросит напоить его чаем. Жанна предложит ему поужинать и начнет хлопотать на кухне. Все-таки жена есть жена!

Нет, Жанна вовсе не такая холодная интеллектуалка, как он расписывал Регине, но какой женатый мужчина, соблазняя приглянувшуюся женщину, не пожалуется ей на свою жену? Вот только самого себя не стоило так накручивать против Жанны в угоду этой дурочке, теперь с ходу трудно перестроиться… Ничего, он с этим справится, настроится на нужную волну. Да он уже и начал. Теперь, чувствуя, что Регина ускользнула из его рук и все связанные с нею планы рухнули, он отчетливо видел, как, в сущности, ничтожна эта капризная и жадная до эмоций мещаночка, одухотворенная разве что сексом и богатством своего умницы мужа. А уж тем более в сравнении с Жанной! Всего год прожила Жанна в Мюнхене, а уже сумела войти в нужный крут: среди ее новых приятелей оказались и крупный русский писатель, и старый русский художник, ученик Филонова, и пианист, международный лауреат, ну и, само собой, несколько знаменитостей, подвизавшихся на радио «Свобода». Какие интересные вечера устраивала Жанна, как только устроилась на новой квартире! Именно новые друзья Жанны делали все возможное, чтобы и он, Виктор, получил работу на «Свободе». Еще немного, и все бы получилось, но тут грянул скандал с Жанной, и все пошло прахом. Да, он был очень неосторожен… Но все еще поправимо, все еще в его руках!

Ежась на продувавшем платформу ветру и глядя на светло-лиловое полотно неба, расшитое кое-где ранними огнями и звездами, он вдруг вспомнил, что идея Приюта художников принадлежала, честно говоря, вовсе не ему, а Жанне. Это было прошлой весной. Из Ленинграда тогда чудом выехал Георгий Михайлов, коллекционер современной живописи и бывший политзаключенный. Уж чем он там насолил властям, этим Виктор никогда не интересовался, но факт был налицо: Михайлова, несмотря на его сопротивление, выдворили из страны, утешив его на прощание — разрешили ему вывезти часть коллекции. Привезя в Мюнхен сотни две полотен, Михайлов решил устроить выставку и познакомить мюнхенцев с полотнами знаменитых художников-нонконформистов. Жанна приняла в подготовке выставки самое горячее участие. Она нашла и меценатов среди немецких галеристов, которые и помещение дали, и официально пригласили троих более-менее тихих нонконформистов в Мюнхен для участия в вернисаже. Робкие и счастливые художники приехали, но меценаты отказались оплачивать им гостиницу и содержание; пришлось Жанне пригласить их к себе на постой. До выставки еще оставалось какое-то время, и Михайлов накупил холстов, кистей и красок и усадил художников за работу. В квартире Жанны стало не продохнуть от запаха краски и растворителя, но она была довольна, готовила на всех еду и не жаловалась. Потом, когда на улице потеплело, найден был компромиссный выход: художников выставили работать на лоджию, и в комнатах очистился воздух. Художники сидели на лоджии рядком и молча работали. Вот Жанна и сказала как-то, глядя на эту картину:

— А хорошо бы купить большой дом где-нибудь в итальянской провинции и устроить в нем Приют русских художников.

— Хорошо бы купить квартирку в Мюнхене и устроить в ней приют для самих себя, — поддразнил ее Виктор. Но позже, когда совсем рядом зашуршали деньги Артура, он вспомнил эту фантазию Жанны и сделал ее своей Мечтой — с большой буквы. И почему, собственно говоря, он должен отказывается от своей Мечты после разрыва с Региной? Да черт с ней, с Региной! Если друзья Жанны помогут ему устроиться на «Свободу», то с американскими зарплатами можно очень скоро собрать деньги на первый взнос за какую-нибудь замшелую итальянскую виллу, недорогую, требующую большого ремонта. А ремонт сделают сами художники — это будет их платой за проживание. Конечно, это будет уже не вилла на Бренте, но…

Подошла электричка, он вошел, отыскал место у окна, сел и начал согреваться. Ему представился небольшой одноэтажный дом на берегу Адриатики, где-нибудь в Остии или Ладисполи. Сад, а в саду под апельсиновыми деревьями расставлены мольберты художников. Из дома выходит Жанна, стройная, в длинном черном платье (потому и стройная), с высокой пышной прической. Она подходит к мольберту ученика Александра Исачева белоруса Стефана, бросает взгляд на стоящую на мольберте картину, а затем садится позировать в плетеное кресло напротив. Через некоторое время хозяин Приюта русских художников, то есть он сам, в линялых джинсиках и простой рубашке с закатанными рукавами, подходит сзади к художнику и заглядывает через плечо: на полотне — портрет Жанны. На фоне темно-синего моря и лилового неба с яркими южными звездами. В ее темно-каштановых с рыжиной волосах яркая серебряная прядь, гармонирующая с серебряной лунной дорожкой на воде…

— Здорово ты все-таки умеешь работать со светом, Стефан! — одобряет он художника. Тот расцветает.

Он идет к другому художнику, Брусовани: у того на краю мольберта стоит его, Виктора, фотография, и он рисует с нее, разбрызгивая краску пульверизатором, — у него это ловко получается, портрет подчеркнуто фотографичен. На портрете видно, как постарел Виктор, у носа пролегли две глубокие морщины много страдавшего человека, волосы его тоже поседели…