Стивен Кинг - Исход (Том 1)

• Название: Исход (Том 1)
• Автор: Стивен Кинг
• Издательство: Харьков: Дельта, 1995 г.
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1995
• ISBN: 5-7707-50-76-6

Предлагаемый вниманию читателя роман — наиболее интригующее и пугающее видение Стивена Кинга. Америка, пораженная убийственным вирусом гриппа, — опустошенные земли, вымершие города и горстка уцелевших людей, которые ищут спасения. Их исход к Скалистым горам — долгий, полный страданий и надежд путь к последнему противостоянию добра и зла…

---

— Привет, Гарольд.

— Я слышал, что тебе удалось избежать этой ужасной болезни, поэтому я и сделал здесь первую остановку. Я переписываю жителей городка. — Он улыбнулся, обнажая зубы, имевшие весьма смутное представление о зубной щетке.

— Мне ужасно жаль, что такое случилось с Эми, Гарольд. А твои отец и мать?…

— Боюсь, что да, — ответил Гарольд. Он опустил голову, потом вскинул ее вверх, откидывая назад сальные пряди. — Но жизнь продолжается, разве не так?

— Надеюсь, что так, — уныло подтвердила Франни. Его взгляд был прикован к ее груди, она пожалела, что на ней нет хотя бы футболки.

— Как тебе моя машина?

— Это ведь мистера Брэннигена? — Рой Брэнниген был местным агентом по продаже недвижимости.

— Была, — безразлично ответил Гарольд. — Я всегда считал, что в наши дни постоянного дефицита любого ездящего на таком огромном чудовище необходимо повесить на первом же дорожном знаке, но все так изменилось. Уменьшение людей означает увеличение бензина. — («Бензина, — изумленно подумала Франни, — он действительно сказал бензина»). — Увеличение всего, — закончил Гарольд. Взгляд его метнулся на ее пупок, вернулся к лицу, спустился к ее трусикам и снова остановился на лице. Улыбка его была одновременно и веселой, и подавленной.

— Гарольд, надеюсь, ты извинишь меня…

— Но чем ты можешь заниматься, моя детка?

Нереальность попыталась снова вернуться, и Франни вдруг поймала себя на мысли о том, сколько же может вынести человеческий мозг, прежде чем взорваться подобно воздушному шарику? Мои родители мертвы, но я вынесла это. Какая-то ужасная болезнь распространилась по всей стране, возможно по всему миру, но я приняла и это. Теперь я копаю яму среди помидоров и латука, где мой отец всего неделю назад делал прополку, и когда яма будет достаточно глубокой, я собираюсь положить его туда — я думаю, что смогу пережить и это. Но вынести Гарольда Лаудера в «кадиллаке» Роя Брэннигена, пожирающего меня глазами и называющего «моя детка»? Господи, не знаю. Просто не знаю.

— Гарольд, — сдерживая себя, сказала она. — Я не твоя детка. Я старше тебя на пять лет. Для меня физически невозможно быть твоим ребенком.

— Это же просто такой оборот речи, — ответил он, слегка прикрывая глаза под напором ее сдерживаемой ярости, — Ладно, что это? Та яма?

— Могила. Дня моего отца.

— О-о-о, — тихонько, сдавленным голосом протянул Гарольд.

— Я хочу пойти в дом выпить воды, прежде чем закончить дело. Если уж говорить откровенно, Гарольд, тебе лучше как можно быстрее уехать. Я расстроена. — Я понимаю тебя, — сдавленно сказал он. — Но Фран… в саду?

Она уже направилась к дому, но при этих словах яростно повернулась к нему:

— А что ты предлагаешь? Чтобы я положила его в гроб и отвезла на кладбище? Ради Бога, скажи, зачем? Он любил свой сад! В любом случае, причем здесь ты? Какое тебе дело до всего этого?

Франни душили слезы. Она побежала к дому, чуть не врезавшись на бегу в передок «кадиллака». Она знала, что Гарольд смотрит на ее подпрыгивающие ягодицы, пробуждая в своем извращенном уме все те сцены, которые, словно в порнографическом фильме, постоянно разыгрывались в его голове, и это сделало ее еще злее, печальнее, и ей захотелось разреветься как никогда.

Стеклянная дверь тихо хлопнула, закрываясь за ней. Франни подошла к раковине и выпила три стакана холодной воды, но сделала это слишком быстро, и серебряная иголочка боли глубоко вонзилась в ее лоб. У нее свело живот, и она схватилась за фаянсовую раковину, зажмурившись, ожидая, что ее вот-вот стошнит. Через мгновение желудок сообщил ей, что он примет холодную воду, по крайней мере на своих условиях.

— Фран? — Голос был тихим и неуверенным.

Она повернулась и увидела Гарольда, стоящего за стеклянной дверью, руки его безвольно повисли вдоль туловища. Он выглядел обеспокоенным и несчастным, и неожиданно Франни почувствовала к нему жалость. К Гарольду Лаудеру, объезжающему этот печальный, вымерший городок в «кадиллаке» Роя Брэннигена, к Гарольду Лаудеру, который, возможно, никогда в своей жизни не встречался с девушкой, к Гарольду Лаудеру, пораженному тем, что он, возможно, считал проклятием свыше. За свидания, девушек, Друзей. Скорее всего, проклятием и его самого.

— Гарольд, извини.

— Не надо, я не имел права ничего говорить. Послушай, если хочешь, я могу помочь.

— Спасибо, но лучше мне сделать это одной. Это…

— Это личное. Конечно, я понимаю.

Она могла достать бы футболку из шкафа, но он, конечно, догадался бы, почему она это сделала, а Франни не хотела снова ставить его в неловкое положение. Гарольд изо всех сил старался быть хорошим парнем — правда, это немного напоминало разговор на иностранном языке. Франни вышла на крыльцо, и они простояли там несколько минут, глядя на сад, на яму с грудами земли по сторонам. А летний зной продолжал звенеть вокруг них, будто ничего не изменилось.

— Что ты собираешься делать? — спросила она Гарольда.

— Не знаю, — ответил он — Знаешь… — Он заколебался- Мне очень трудно признаться в этом. Я не самый любимый человек в этом участке Новой Англии. Сомневаюсь, что мне когда-нибудь воздвигнут памятник в центре города, даже если я стану знаменитым писателем, как я когда-то надеялся. Иначе говоря, я верую, что буду уже глубоким старцем с бородой до пояса, прежде чем появится другой такой же талантливый писатель, как я.

Франни ничего не ответила; она просто смотрела на него.

— Итак! — воскликнул Гарольд и дернулся всем телом, будто это слово взорвалось в нем. — Итак, я вынужден размышлять над всей этой несправедливостью. Несправедливость кажется, по крайней мере мне, настолько чудовищной, что легче поверить, что этот грубый деревенщина, который учит уму-разуму в нашей местной цитадели просвещения, наконец-то преуспел и свел меня с ума.

Он подтолкнул очки вверх, и Франни с сочувствием отметила про себя, насколько действительно ужасна его проблема с прыщами. «Неужели никто не говорил ему, — удивилась она, — что мыло и вода могут хоть как-то помочь в этом?» Неужели все они были слишком заняты собственной персоной, даже милашка Эми, которая проскочила в университет штата Мэн, не имея для этого веских оснований? Милашка Эми, которая была настолько смышленой и любезной, насколько Гарольд оставался неприятной букой.

— … свел меня с ума, — мягко повторил Гарольд. — Я исколесил весь город в «кадиллаке». А посмотри на эти ботинки. — Он немного приподнял штанины джинсов, показывая сверкающие ковбойские ботинки. — Восемьдесят шесть долларов. Я просто вошел в обувной магазин и выбрал свой размер. Я чувствую себя мошенником. Актером в каком-то спектакле. Сегодня были такие моменты, когда я был уверен, что сошел с ума.

— Это не так, — ответила Франни. От Гарольда несло так, будто он не мылся дня три-четыре, но это больше не вызывало у нее отвращения. (Откуда эта строка — «Я буду в твоих мечтах, если ты будешь в моих»?) — Мы не сумасшедшие, Гарольд.

— Возможно, было бы лучше, если бы мы сошли с ума.

— Кто-то же должен появиться, — сказала Франни. — Немного погодя. Когда эта болезнь, чем бы это ни было, пожрет самое себя.

— Кто?

— Кто-нибудь, кто отвечает за все, — неуверенно произнесла она. — Кто-нибудь, кто сможет… ну… привести все в порядок.

Он горько рассмеялся:

— Мое дорогое дитя… извини, Фран. Именно люди, облеченные властью, сделали это. Они отлично умеют снова приводить все в порядок. Они разрешили проблемы ослабленной экономики, загрязнения окружающей среды, дефицита топлива и холодной войны одним махом. Да, они приводят все в порядок, ладно. Они разрешили все так же, как Александр Македонский справился с Гордиевым узлом — разрубив его мечом на две части.

— Но это же просто эпидемия гриппа, Гарольд. Я слышала это по радио…

— Мать-Природа не может выдумать подобное, Фран. Твой некто, облеченный властью, имеет в распоряжении целую кучу вирусологов, бактериологов и эпидемиологов, собранных в каком-нибудь государственном учреждении, чтобы посмотреть, сколько же забавных жучков они смогут выдумать. Бактерии. Вирусы. Микробы. А в один прекрасный день какой-нибудь высокооплачиваемый лизоблюд сказал: «Посмотрите, что я изобрел. Оно убивает почти всех. Разве это не грандиозно?» И они повесили ему медаль на грудь и дали премию и огромный дом, а потом кто-то выпустил «это» наружу… Что ты собираешься делать, Фран?

— Похоронить отца, — мягко ответила она.

— О… да, конечно. — Гарольд несколько мгновений смотрел на нее, а потом поспешно, торопясь и сбиваясь, сказал: — Послушай, я собираюсь выбраться отсюда. Из Оганквита. Если я еще задержусь здесь, я действительно сойду с ума. Фран, почему бы тебе не поехать со мной?