Всеволод Волин - Неизвестная революция 1917-1921

• Название: Неизвестная революция 1917-1921
• Автор: Всеволод Волин
• Издательство: НПЦ «Праксис»
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-901606-07-8

Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась. Для Волина Российская революция не сводилась к деяниям Керенского и Ленина, социал-демократов, эсеров или даже анархистов. Она представляла собой взрыв массового недовольства и массового творчества, стихийный, незапланированный и неполитический — подлинную социальную революцию, какую за полстолетия до того предвидел Бакунин.

Будучи великим народным движением, «восстанием масс», Российская революция нуждалась в Волине, чтобы иметь свою историю, рассмотренную «снизу», как сделали Кропоткин и Жан Жорес в отношении революции во Франции. «Все огромное множество людей вышло наконец на авансцену», — писал Жорес о 1789 годе. То же самое можно сказать о России периода 1917–1921 годов, когда в стране совершались глубочайшие перемены, которые затрагивали все сферы жизни и в которых важнейшую роль играли простые люди. Аналогичные процессы происходили и в Испании в 1936–1939 гг. Именно в России и в Испании имели место величайшие либертарные революции двадцатого века — децентралистские, спонтанные, эгалитарные, осуществлявшиеся не какой-либо одной партией или группой, а прежде всего самим народом.

Наиболее выдающаяся черта этой «неизвестной революции» состояла, по Волину, в децентрализации и рассредоточении власти, спонтанном образовании автономных коммун и советов и в возникновении самоуправления трудящихся города и деревни. Действительно, все современные революции сопровождались созданием комитетов на местах — фабричных и домовых, образовательных и культурных, солдатских, матросских и крестьянских, — которые рождались из расцвета прямого действия низов. В России народными органами прямой демократии были Советы — пока большевики не превратили их в инструменты централизованной власти, подсобные структуры нового бюрократического государства.

Таков основной тезис Волина. Он подробно описывает усилия рабочих, крестьян, интеллигентов, стремившихся создать свободное общество, Основанное на принципах местной инициативы и автономии. Широкое освещение получает в его книге либертарная оппозиция новой советской диктатуре, главным образом, в Кронштадте и Украине. С глубокой симпатией рассказывает автор о махновском движении, не замалчивая, однако, и его негативные черты, такие, как пьянство Махно или образование вокруг него своего рода военной камарильи. (Как уже отмечалось, Волин расходился с Махно по вопросу об «Организационной платформе», и противоречия между ними так никогда и не были полностью изжиты.)

Тем не менее, книга Волина не лишена и некоторых недостатков. Говоря о предыстории российского революционного движения, автор лишь мимоходом упоминает о великих крестьянско-казацких восстаниях XVII и XVIII веков, не принимая во внимание их ярко выраженный антигосударственнический характер. Несмотря на все свои «примитивные» черты, восстания Разина и Пугачева являлись все же антиавторитарными выступлениями, борьбой за децентрализованное и эгалитарное общество. Далее, как это ни странно, Волин совсем не пишет об анархистах в главе, посвященной революции 1905 года, хотя именно тогда российские анархисты впервые выступили как серьезная сила, игравшая важную роль в происходивших событиях. (Стоит вспомнить, что Волин был в то время социалистом-революционером и перешел на позиции анархизма лишь в 1911 г.).

Описание Волиным социальной революции 1917 года также требует дополнений. Очень мало говорится в его книге о рабочем и крестьянском движении за пределами Кронштадта и Украины; игнорируются анархисты-индивидуалисты, интересная, хотя и относительно небольшая группа; не отражена и роль женщин в анархистском и революционном движении. А ведь именно женщины — в очередях за хлебом и забастовочных пикетах, на демонстрациях, на баррикадах и в партизанских отрядах, убеждавшие солдат и своих товарищей по работе, создававшие бесплатные школы и детские сады, охваченные всеобщим стремлением к обретению достоинства и равенству — играли главную роль в той самой «неизвестной революции», которая находилась в центре внимания автора.

Необходимо также добавить, что книга Волина страдает от стилистических погрешностей. По словам Джорджа Вудкока, Волин «не был прекрасным писателем в литературном смысле». Он имел склонность к многословию, и его история выиграла бы от большей сжатости. И тем не менее, несмотря на все свои недостатки, «Неизвестная революция» — впечатляющий труд. Это новаторское исследование малоизвестного аспекта Российской революции. За частичным исключением истории махновского движения Аршинова и истории большевистских репрессий Максимова, это единственная работа такого рода.

(с) А. Дубовик

---

Речь идет о настоящей монополии на мышление. Всякое мнение, всякая мысль, отличные от государственных (или правительственных), расцениваются как ересь — опасная, недопустимая, преступная. Отсюда неизбежно следует наказание еретиков — тюрьма, ссылка, казнь.

Анархистам и синдикалистам, подвергшимся жестоким преследованиям лишь за то, что посмели иметь независимое мнение о Революции, об этом хорошо известно.

Как видит читатель, такая система — система полного, абсолютного порабощения народа, физического и морального рабства. Если угодно, это новая и ужасная социальная Инквизиция. Таково дело рук большевистской партии.

Хотела ли она добиться подобного результата? Шла ли к нему сознательно?

Разумеется, нет. Несомненно, ее лучшие представители стремились к системе, которая позволила бы построить подлинный социализм и открыла бы путь к коммунизму. Они были убеждены, что методы, предложенные их великими идеологами, неминуемо приведут к нему. С другой стороны, они верили, что все средства хороши и оправданны, лишь бы вели к цели.

Эти искренние люди ошибались. Они пошли по неверному пути.

Вот почему некоторые из них, поняв свою непоправимую ошибку и не питая напрасных надежд, покончили с собой.

Конформисты и карьеристы, естественно, приспособились.

Приведу здесь признание, которое сделал мне несколько лет назад во время напряженной и жаркой дискуссии один выдающийся и искренний большевик. «Конечно, — сказал он, — мы сбились с пути и пришли туда, куда не хотели и не думали прийти. Но мы попытаемся исправить наши ошибки, выйти из тупика, вернуться на правильный путь. И нам это удастся».

Можно быть абсолютно уверенным, что у них, напротив, ничего не выйдет. Ибо логическая сила вещей, человеческая психология, совокупность материальных фактов, определенная последовательность причин и следствий в конечном итоге сильнее воли нескольких человек, как бы мужественны и искренни они ни были.

Ах, если бы обманывались миллионы свободных людей, если бы речь шла о мощных коллективах, действующих со всей открытостью и в полном взаимном согласии, можно было бы общим усилием воли исправить ошибки. Но подобная задача непосильна для группы лиц, поднявшихся над порабощенной и пассивной массой, перед лицом могущественной Власти.

Большевистская партия стремится построить социализм при помощи государства, правительства, политических, централизованных и авторитарных мер. В результате — чудовищный, убийственный государственный капитализм, основанный на гнусной, механистической эксплуатации слепых, несознательных масс.

Чем яснее становится, что руководители партии были искренними, энергичными, одаренными, что за ними шли широкие народные массы, тем более следует отсюда исторический вывод:

Всякая попытка совершить Революцию при помощи государства, правительства и политической деятельности — даже если попытка эта очень искренна, энергична, происходит в благоприятных обстоятельствах и при поддержке масс — неизбежно ведет к государственному капитализму, худшему варианту капитализма, который не имеет абсолютно ничего общего с путем человечества к социалистическому обществу.

Таков главный урок грандиозного и решающего большевистского эксперимента: урок, который блестяще подтвердил либертарный принцип и вскоре, в свете событий, станет понятен всем, кто терпит лишения, страдает, думает и борется.

Глава VII «Достижения»

Проблема

Несмотря на появление многочисленных трудов и исследований, содержащих обширную документацию и неопровержимые факты о так называемых советских «достижениях», немалое число людей упорно продолжает верить в этот миф. Ибо многим свойственно утверждать, что они все знают и понимают, не давая себе даже труда читать то, что издается.

Большое число наивных людей, всецело доверяющих утверждениям сторонников СССР, искренне считают, что замечательные «достижения» единственного в мире «социалистического государства» готовят почву для будущего подлинного и полного коммунизма.

Мы, знающие страну, внимательно следящие за тем, что в ней происходит, можем по достоинству оценить сегодняшние большевистские «завоевания» и «подвиги».

Их углубленный и детальный анализ не входит в наши задачи. Но все-таки необходимо кратко ответить на очень интересный и вполне естественный вопрос:

Приводит ли государственный капитализм, который, по признанию самих искренних коммунистов, установили в России большевики, к результатам, ценным хотя бы в чисто промышленном, сельскохозяйственной, культурном плане? Ведет ли он к прогрессу в этих областях? Удалось ли ему придать импульс стране, отсталой в промышленной, технической, политической, социальной областях? Сможет ли он в один прекрасный день, благодаря этому прогрессу, облегчить социальную трансформацию и переход к будущему социалистическому обществу? Можно ли рассматривать государственный капитализм как переход к социализму, как неизбежную и необходимую стадию для такой страны, какой была дореволюционная Россия?

Многие утверждают, что в сложившихся условиях большевики сделали максимум возможного. По причине зачаточного состояния промышленности, техники и просвещения масс, говорят они, единственно возможной целью в такой стране был приход к власти интеллектуальной элиты, которая вынудила бы народ наверстать упущенное, создала бы мощную промышленность, современные технологии, прогрессивное сельское хозяйство, развила бы невиданную просветительскую деятельность. Только такая задача была по силам. И страна нуждалась в ее решении. Большевики оказались единственными, кто понял это и решительно приступил к делу, не останавливаясь перед любыми средствами, преодолевая любые препятствия. И они были совершенно правы, безжалостно уничтожая все, что могло помешать им вести такую подготовительную работу. Ибо от этого зависело ближайшее будущее страны и социализма в целом.

Предшествующие главы, как мы надеемся, заставляют задуматься над обоснованностью этих рассуждений.

Дополним наш рассказ несколькими фактами, цифрами и необходимыми выводами.

Методы исследования

Существует замечательное средство оценить действительные достижения большевистского государства и реальное положение в нем. Во всяком случае, при условии знания страны, ее истории, языка, нравов и особенно при умении читать советскую прессу. Жаль, что за пределами России, где такие условия отсутствуют, средство это малопригодно.

Оно заключается в том, чтобы регулярно отслеживать публикации в советских газетах, главным образом, в «Известиях» и «Правде».

Правительству большевиков известно, что, за редкими исключениями, газеты эти за рубежом не читают. Делая ставку, с одной стороны, на незнание того, что на самом деле происходит в СССР, а с другой, на результаты своей широкомасштабной и интенсивной пропаганды, правительство считает, что обезопасило себя от неблагоприятных разоблачений. Вынужденное признавать и объяснять собственному населению отдельные недостатки, оно может делать это, ничего не опасаясь. И терпит некоторые публикации в газетах, контролируя, разумеется, их цели и тщательно дозируя их.

Читая признание за признанием, внимательный читатель советской прессы неизбежно приходит к поучительным выводам.

«Советская» печать

Внимание исследователя должны привлекать главным образом следующие разделы:

1. Редакционные статьи;

2. Отчеты о Съездах (в частности, речи делегатов);

3. Репортажи и корреспонденции с мест;

4. Хроника.

Редакционные статьи. — Редакционные и другие основные статьи, фабрикуемые по одному шаблону, уже многие годы имеют одинаковую структуру.

Каждая статья начинается с гимна «достижениям»:

В такой-то области, заявляется в частности, мы сделали гигантский шаг вперед. Все идет как нельзя лучше. «Партия и правительство» (ритуальная формулировка, многократно повторяемая в каждой статье) приняли такое-то решение, такую-то меру, такой-то указ. И мы уверены (незаметный переход к будущему времени), что отныне то-то и то-то будет сделано; что очень скоро произойдет прогресс там-то и там-то; что незамедлительно будет достигнут такой-то результат и т. д.

Эта часть занимает обычно две трети статьи.

Затем неизменно следуют «но», «однако», «тем не менее» или «все-таки»:

Но, продолжает статья, партия и правительство вынуждены констатировать, что, согласно последним отчетам, нынешние достижения еще далеки от необходимых результатов; что красивые обещания не выполнены; что в настоящее время сделано только то-то и то-то. Следуют цифры и данные, удивительно не соответствующие ожиданиям.