Сергей Кольцов - За магнитной стеной, или Сновидения Варежки

• Название: За магнитной стеной, или Сновидения Варежки
• Автор: Сергей Кольцов
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Проходите, пожалуйста, - забеспокоилась Тереза Аркадьевна и повела Савелия по коридору к комнате, из которой доносился запах дорогих сигар и заграничных сигарет.

Савелий вошел в полутьму, где стояли мужчины и о чем-то чинно беседовали. К нему направился хозяин дома - довольно высокий, ухоженный человек.

- Генрих Леопольдович, - отрекомендовалось влиятельное лицо и пожало руку Савелию, - очень приятно, что вы пришли. Позвольте, я вас познакомлю с моими коллегами и друзьями.

Люди здесь были разные, их фамилии ничего не говорили Савелию, к тому же они сразу перепутались в его голове. "Ничего, за столом я повыведаю, кто есть кто и откуда. Но птицы, по всему видно, важные", - подумал Варежкин.

- А теперь прошу к столу. - Хозяшг сдержанным жестом пригласил всех в гостиную.

Туда же вливались и дамы, которых представляли Савелию их мужья.

Щедро освещенный стол был так же щедро уставлен всевозможными яствами, Когда все расселись, встал глава семейства, кашлянул и велеречиво начал:

- Дорогие мои! Сегодня у нас знаменательный день.

Все посмотрели на Катрин.

Генрих Леопольдович снова кашлянул и продолжал:

- Пользуясь случаем, позвольте мне от имени всех присутствующих и от себя лично попросить нашего дорогого гостя Савелия Степановича сказать несколько слов. - Под одобрительные кивки и возгласы Генрих Леопольдович сел.

Варежкин, не предвидя такого оборота, слегка опешил, но делать было нечего.

- Благодарю всех за оказанное доверие. Я, естественно, тостов не заучиваю наизусть, в грузинском застолье участия не принимал, но все-таки скажу: дорогая Катрин, если представить себе звездное небо, то самой яркой звездой на нем, несомненно, будете вы. Если представить себе выжженную солнцем пустыню, то оазисом в ней будете опять-таки вы. Если нас застигнет кораблекрушение, то спасительным островом снова окажетесь вы. Вы настолько обворожительны, вы так сияете, что перед вами меркнет весь этот свет. Савелий показал на люстру. - Как сказал бы один известный пиит: вы - гений чистой красоты. И от себя лично добавлю: еще не родился художник, способный уловить, передать и донести в надлежащей форме вашу небесную красоту. После чего Савелий чокнулся с Катрин и осушил рюмку.

Все стали желать Катрин всяческих благ, поздравлять, чокаться и закусывать. Тосты провозглашались за родителей, за здоровье и счастье Катрин.

Пир разгорался. От обилия тостов Варежкин осоловел, но старался не подавать виду и со снайперской точностью попадать вилкой в маринованные грибы. Разрумянилась и Катрин. Ей все хотелось завести разговор с Савелием поближе, и, улучив момент, она предложила Варежкину посмотреть ее комнату, на что Савелий незамедлительно откликнулся.

Комната Катрин была небольшой, но дорого обставленной. На одной из стен в позолоченной раме висел пейзаж.

- Любопытная работа! По, всему видно - немцы конца прошлого века, решив блеснуть эрудицией, с расстановкой произнес Варежкин.

- Это мне папа подарил, Сказал, что это Морленд Джордж.

- Как же я сразу не догадался, - Савелий напустил на себя важный вид. -Конечно же - это Жорка-англичанин, - заявил Варежкин и двинулся к старинному туалетику, где взял статуэтку и покрутил в руках. - Кстати, я еще помню такие. Их когда-то продавали в посудных магазинах. Теперь мастера перевелись, да и мода дает о себе знать.

- Ну что вы, Савелий Степанович, - обидчиво возразила Катрин, продавались другие. А это мейсенский фарфор. Папа у нас питает слабость к старинному фарфору. У меня здесь немного, а вы бы видели, что в кабинете отца творится. Просто ставить некуда.

Савелий понял, что опростоволосился, но решился выкрутиться.

- Да я же пошутил, деточка. Разве можно спутать произведение искусства с ширпотребом. - Савелий снисходительно улыбнулся и небрежно поставил статуэтку на место.

- Савелий Степанович.., - Называйте меня просто - Савелием. Давайте, как говорится, сан фасон.

- Как-то неловко сразу, - смутилась Катрин, -ну, хорошо, пусть будет по-вашему.

- По-твоему, - поправил Савелий и коснулся локтя Катрин, чем нисколько ее не смутил.

- Савелий, - уже доверительнее продолжала Катрин, - я все хочу спросить: над чем ты сейчас работаешь, если, конечно, не секрет?

- Задумал большое историческое полотно "Гнев Провидца". Пока только наброски, эскизы, замыслы. Приходится дотошно изучать быт, нравы, скру... скурпулезно вникать в дух времени. Иначе и оплошать недолго. Ты, разумеется, помнишь, что незнание эпохи уличило известных фальсификаторов. Написали курицу (Варежкин, конечно, же, спутал курицу с индюком, которого изобразил на медальоне известный фальсификатор Лотар Мальскат, на чем и попался), а она в то время еще не была домашней птицей, еще на стол ее не подавали. Не успели еще приручить. Вот так-то! - заключил Савелий.

- Значит, ты куриц тоже изучаешь? - удивленно спросила Катрин.

- Их я тоже изучаю, но исключительно в ресторациях, се ля ви, Варежкин решил прифранцузиться.

- Ты, наверное, бывал в Париже? - с восхищением спросила Катрин.

- Как-то решил скуки ради слетать, да в Орли забастовку учинили, я, естественно, не стал дожидаться, пока они добьются своих законных прав, а позвонил одному корешу, и мы к нему на дачу закатили. Ну, а когда вернулся, то уже расхотелось лететь. Да что там о разных пустяках рассказывать. Не пойти ли нам к столу, небось заждались гости? - Варежкин обнял Катрин за хрупкую талию и повел в гостиную.

- А вот и наши молодые! - приветствовала Варежкина и Катрин Тереза Аркадьевна.

Все оживились. Снова пошли тосты в честь Катрин и, конечно же, в честь Варежкина, который, по словам хозяина дома, стал вторым украшением вечера после сиятельной дочери.

Савелию польстило такое сообщение, и он, высоко подняв рюмку и выплескивая содержимое на стол, объявил во всеуслышание:

- Дорогие гости! Считаю не только за честь, но и за свою прямую обязанность увековечить на холсте мою, то есть нашу милейшую Катрин Ген... - Савелий замешкался, так как вспомнить имя хозяина было затруднительно, затем сглотнул слюну и, широко улыбаясь, произнес: - Катрин батьковну! - После чего по-гусарски плеснул содержимое в рот и зашелся в кашле.

Его принялись услужливо хлопать по спине, отчего кашель только усугубился. Наконец, откашлявшись, Варежкин достал платок и вытер покрасневшие от слез глаза. Когда Савелий пришел в себя, Катрин прошептала ему на ухо:

- Когда мы начнем наш первый сеанс?

До Варежкина не сразу дошел смысл сказанного, но, перебрав все возможные толкования, он решительно заявил:

- Завтра, - потом подумал и добавил, - ровно в Полдень я подам за тобой машину.

Неизвестно, что наговорил бы еще Савелий, если бы к нему не подошел Генрих Леопольдович и не пригласил к себе в кабинет.

- Дорогой Савелий Степанович, - интимно загбворил отец семейства, - я наслышан, что у вас несколько стесненные условия для вашей плодотворной работы. Поэтому, посовещавшись, мы решили выделить вам достойную вашего таланта квартиру.

Савелий начал отказываться, но Генрих Леопольдович, теснее прижав Варежкина, убеждал:

- Никаких отказов. Вы ставите меня в неловкое положение. Квартира имеет два этажа. Второй специально предназначен под мастерскую. К тому же ордер у меня в кармане. Можете въезжать хоть завтра. - Генрих Леопольдович достал конверт и вложил его в уже протянутую ладонь Варежкина.

После чего они отметили это счастливое событие.

Когда Варежкин в обнимку с хозяином дома вышел из кабинета, гости уже разошлись. Из гостиной выпорхнуло милое созданьице со вздернутым носиком и пролепетало: - Значит, завтра в двенадцать я тебя жду.

Варежкин утвердительно кивнул, затем подрулил к Катрин и поцеловал ее в макушку. После чего облобызал достопочтенную Терезу Аркадьевну и, вытирая одной рукой губы, другой похлопал по плечу сухопарого хозяина дома, проговорил по слогам: "А... р-ри-видерчи!" - и удалился.

Радость распирала Варежкина. Улица ходила ходуном. Фонари стукались лбами друг о друга, кошки шарахались по подворотням, дома отвешивали Варежкину поклоны, деревья плотнее смыкали ряды, звезды подмигивали. Варежкин, счастливый и окрыленный, шествовал по улицам родного города, распевая во все горло: "Любо, братцы, любо. Любо, братцы, жить". Он попытался петь еще громче, но что-то мешало ему. Савелий сообразилгалстук. Он тут же его сорвал и, приплясывая, выбросил в мусорник.

В заключение Варежкин остановил машину, вальяжно развалился на заднем сиденье и на вопрос: "Куда едем?" - выдохнул:

- К цыганам!

"Что-то знобко и сыро..." - подумал Варежкин и с трудом продрал глаза. Солнце уже входило в раж.

Савелий сидел, прислонившись к сосенке, отчего спина сделалась Деревянной и чужой. "Куда ж это меня занесло?" - зашевелилось в опухшем сознании Варежкина.

Он огляделся, Вокруг безмолствовал лес. Савелий попытался встать, но пронизывающая головная боль повергла его на место, Ощупав голову и убедившись, что она на месте, что руки и ноги целы, Варежйин воспрянул духом.