Бронислав Малиновский - Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии

• Название: Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии
• Автор: Бронислав Малиновский
• Жанр: Культурология

Бронислав Малиновский выдающий британский антрополог, основатель функциональной школы. Понимал культуру, как целостную, интегрированную, согласованную систему, все элементы которой тесно связаны друг с другом. Сравнительный анализ культур, проведенный Малиновским, позволяет открыть универсальные культурные закономерности.

---

(20) Там они лежали (и совокуплялись), потом они вышли на берег и опять совокуплялись. Они поднялись по склону; они вошли в грот Бокарайвата, там они опять улеглись и совокуплялись. (21) Они остались там вместе и уснули. (22) Они не ели, они не пили - в этом причина того, почему они умерли (из-за стыда, из-за угрызений совести). (23) В ту ночь один мужчина с Ивы увидел сон. Ему приснился сон об их sulumwoya (мятном растении, которое они использовали в любовной магии). (24) «О, мой сон! Два человека, брат и сестра, - вместе; я мысленно вижу: они лежат друг подле друга в гроте Бокарайвата». (25) Он поплыл на каноэ по морскому рукаву Галейя; он приплыл на Китаву и причалил свое каноэ, он искал повсюду, но ничего не нашел. (26) Он поплыл по морскому рукаву Да'уйя, он приплыл в Кумилабвагу, он подплыл к морскому берегу, он высадился. Он увидел птицу, птицу-фрегата со спутниками — они парили в вышине.

(27) Он пошел и поднялся по склону; он пошел и увидел их мертвыми. (28) И вот! Цветок мяты пророс сквозь их грудь. Он сидел возле их распростертых тел, потом он пошел вдоль берега. (29) Он высматривал дорогу, он искал и нашел ее, он пошел в деревню. (30) Он вошел в деревню — там была мать, которая сидела и обрезала свою травяную юбку. Он сказал: «Ты знаешь, что произошло у моря?» «Мои дети пошли туда и совокупились, и стыд одолел их». (31) Он говорил и сказал: «Приди, произнеси магическое заклинание так, чтоб я мог услышать его». (32) Она произнесла заклинание, она продолжала произносить его, он услышал, он слушал, пока не выучил его полностью. Он выучил его правильно до самого конца. (33) Он опять пришел и спросил: «Что это за магическая песня кокосового масла?» (34) Он просил, этот мужчина с Ивы. «Подойди теперь, поведай мне песнь кокосового масла». (35) Она произнесла ее до конца. Тогда он сказал: «Оставайся здесь, я уйду. Часть этой магии, открытая часть, пусть останется здесь. Око этой магии, конечную часть, я возьму, и пусть она называется Кайро'ива». (36) Он ушел, он пришел к гроту, к тому растению sulumwoya, которое проросло и выросло из их груди. (37) Он сорвал веточку этого растения, он положил ее в свое каноэ, он поплыл, он привез ее на Китаву. (38) Он вышел на берег на Китаве и остался там. Затем он отплыл и высадился на Иве.

(39) Вот его слова (которые он произнес на Иве): «Я привез сюда суть этой магии, ее око (самую острую, то есть самую действенную часть этой магии). Давайте назовем ее Кайро'ива. Основа ее, или нижняя часть (менее важная часть) — Кай-лакава — остается в Кумилабваге». (С этого момента все слова говорящего относятся не к Иве, а к Кумилабваге. Это явная несообразность, потому что в мифе он говорит на Иве. Возможно, это обусловлено неверным изложением данного мифа.) (40) Вода этой магии — Бокарайвата; ее проход между рифами — Кади'усаваса. Там (на берегу) стоит ее куст silasila, там стоит ее куст givagavela. (41) Когда люди из лагунных деревень приходят купаться (в водоеме или в проходе между рифами), тогда эти кусты кровоточат. (42) Эта вода для них табу — только молодежь из нашей деревни может приходить и купаться в ней. (43) Но рыба, пойманная в этих водах, - для них табу (для молодых людей из нашей деревни). Когда такая рыба попадается в сети, они должны отрезать ей хвост, а потом старые люди могут ее съесть. (44) Из груды кокосовых орехов, которые помыты на этом берегу, они (молодые люди) не должны есть ни одного - это табу. Только старики и старухи мо- гут их есть.

(45) Когда они приходят и купаются в Бокарайвате, а затем возвращаются на берег, они делают яму в песке и произносят заклинания. (46) Потом они спят - и видят во сне рыбу. Им снится, что эта рыба выскакивает (из моря) и приходит в этот пруд. (47) Нос к носу плывет эта рыба. Если там только одна рыбина, они выбрасывают ее в море. (48) Когда там две рыбы, одна женского пола, другая мужского, молодой человек моется в этой воде. Отправившись в деревню, он хватает какую-нибудь женщину и спит с ней. (49) Он продолжает спать с ней и обговаривает с ее семьей все, что нужно, чтобы они могли пожениться. Это счастливый конец, они живут вместе и возделывают свои огороды.

(50) Если какой-нибудь посторонний человек приходит сюда ради магии, он должен принести плату за нее в виде какой-нибудь ценности. (51) Он приносит ее и дает ее вам, чтобы вы могли передать ему магические чары: (52) заклинания листьев isika 1, шелухи бетеля, магии мытья, магии окуривания, магии поглаживания; чтобы вы могли передать ему также заклинание обсидианового лезвия, кокосового ореха, silasila, листьев buresi, волокна кокосовой скорлупы, листьев gimgwam, листьев yototu, гребня — и за все это они должны заплатить существенное возмещение laga.

(53) Ибо это — плата за вашу эротическую магию. Потом пусть они возвращаются домой, и едят свиней, ямс, спелый орех бетеля, желтый орех бетеля, красные бананы, сахарный тростник. (54) Ибо они принесли вам в подарок ценные вещи, пищу, бетелевый орех. (55) Ибо вы — хозяева этой магии, и вы можете раздавать ее. Вы остаетесь здесь, они могут унести ее прочь, а вы, владельцы, остаетесь здесь, потому что вы — основа этой магии. Данный миф на самом деле повествует не о происхождении любовной магии, а о ее переносе с Китавы на Иву. Тем не менее наиболее важная культурная функция его состоит в том, что он (поскольку в него верят) порождает законный прецедент воздействия любовной магии: он доказывает, что заклинания и обряды Ивы и Кумилабваги столь могущественны, что могут сломать даже гигантские барьеры, разделяющие брата и сестру, и заставить их совершить инцест.

Давайте теперь вновь пройдемся по тексту повествования и внесем комментарии в несколько неясных мест. Полученные от рассказчика добавления к нашему тексту обозначены цифрами, которые соотносятся с последующим оригинальным тробрианс-ким текстом.

По поводу того, как соотносится возраст упомянутых брата и сестры, мой информатор сказал: (56) «Мужчина был старшим ребенком, а женщина следовала за ним». Вся семья принадлежала к клану Маласи, который, как мы уже знаем, имеет репутацию особо склонного к нарушению экзогамных и инцестуальных запретов. Как сказал мой туземный комментатор, (57) «понимаешь, эти маласи вступают в брак со своими родичами. Был один мужчина в Вавеле, мужчина по имени Бигайюво, который женился на Бвайере (его родственнице); один мужчина в Иакуте, один мужчина на Китаве, по имени Пвайгаси, который женился на Босиласиле». Эти имена, которые я слышал только от данного информатора, можно было бы добавить к другому случаю, отмеченному ранее (гл. XII, разд. 4), когда мужчина-маласи женился на женщине-маласи. Если вернуться к вышеупомянутому мифу, то очевидно, что наши туземцы не сомневаются: маласи из Кумилабваги уже и раньше знали магию. На самом деле, бытует представление, что большая часть магических заклинаний существовала с начала времен (их принесли субкланы — из-под земли). Рассказ о случайно учуянном запахе зачарованного масла приобретает драматическую остроту из-за роли, которую играет здесь мать. Если бы она пошла в дом сама и принесла воду для своей дочери, трагедии бы никогда не произошло. Она, подлинное начало матри-линейных родственных уз, она, из чрева которой вышли оба ребенка, — она еще и невольная причина трагедии. Интересно отметить, что здесь, как в большинстве мифологических и легендарных эпизодов, мужчина остается пассивным, а агрессором выступает женщина. Аналогии этому мы находим в рассказах о Кайталуги, в поведении женщин во время yausa и в том приеме, какой женские духи оказывают вновь прибывшим в мир иной. Ведь и Ева дает яблоко Адаму, а Изольда предлагает питье Тристану.

Описание самого «падения» дается в ясных, но несколько сдержанных выражениях. Однако для тех туземцев, хорошо знающих эти прекрасные декорации с открытым морем, крутыми утесами белых кораллов, украшенными тропической листвой, с этим темным таинственным гротом, скрытым под навесом старых деревьев, данная часть повествования значит больше, чем то, что содержится в незамысловатых словах. Этот миф говорит с ними посредством знакомого пейзажа и многочисленных любовных эпизодов, имевших место точно в таком же обрамлении.

Рассказ, как обычно, лишен любого намека на психологию действующих лиц. Мне удалось записать следующий комментарий: (58) «Мужчина увидел ее, на ней не было юбки; он был напуган, она бежала; эта женщина преследовала его. (59) Но затем внутри него родилось желание; разум его расстроился, и они совокупились». И опять: (61) «Уже внутри его вспыхнула страсть; он желал ее всем своим телом; (62) они совокупились; они ласкали друг друга, они любовно царапали друг друга». Итак, когда мужчина обнаружил, что его преследуют, он уступил страсти и тогда почувствовал острые уколы любви так же сильно, как его сестра. Описание преследования и «падения» будет легче понять с помощью плана (рис. 4), на котором показаны основные топографические элементы берега. Герой мифа купается в узком проходе для каноэ, повернувшись лицом к центральной части берега. Увидев, что к нему приближается обнаженная сестра, он бросился на берег и затем побежал вдоль кромки воды, от одной возвышающейся здесь скалы к другой. После «падения» они на- правились к гроту и оставались там вплоть до своей печальной и романтической смерти. На упомянутом плане указаны еще и два водоема, о которых мы скоро услышим.